Черный кабриолет, или кабриолет без дверцы. Из четверологии романа «Франсуа и Мальвази»

Эртени не растерялся и вышел в оставленные ему открытые двери (открытые в том смысле, что они не были заперты снаружи на засов). Выйдя на улицу он пошел не к воротам, а в право.

Почувствовавшая его собака, одна из уцелевших шарахнулась от него в сторону поля, оправдывая свое действие предупредительным лаем.

После схватки с Саидкой тело его трещало, руки слушались вяло и поэтому когда он ухватился за гребень стены и ногами соскользнул с того на чем стоял (на чем-то покатом и скользком), руки его не выдержали нагрузки и он свалился вниз, сильно зашибившись головой.

Наутро его нашли лежащим в беспамятстве у собачьей конуры и дровянника.

Не поняли – почему он не вышел за ворота? Неудачи как-будто не отпускавшие его на волю.

Глава VIII. Клумба в которой исчезают и ночные неожиданности

Это отвратительное, отвратительное время выжидания.

Сидеть в темноте и чего-то ждать? Если чего-то ждать, то это еще пол-беды, но когда ждать собственно и нечего, и неоткуда. Так по крайней мере может показаться, если схватила хандра и если в душе пустота от безвестности того что тебя ждет в дальнейшем, и даже не то дальнейшее что можно назвать ближайшим, а что есть будущее?

Но вот вдруг этот мрак исчезает и душевная пустота медленно наполняется чем-то здоровым и воодушевляющим: сначала может показаться что это бьет ключом горячая кровь. Но по мере того как становится все лучше и прекраснее, оказывается – хорошее настроение, на первый взгляд безосновательно, но оно преполняет каждую частичку сознания и вот уже никакая критическая мысль не может поколебать безосновательное. И вот уже находится основание.

По всему чувствуется, что пришел Картуш.

За несколько дней, почти за неделю своего отсутствия на базе, Картуш занимался распродажей захваченных драгоценностей, но главным образом ему удалось выкинуть на рынок ценных бумаг первую партию своих.

Сейчас же его дела опять привели на базу и как правильно почувствовал Эртени на счет него. Строя догадки и предположения, лежащий на приятной постели и сам не заметил как в его усыпающее сознание ворвались резкие звуки открываемой двери и свет, ослепивший его глаза.

Вошедший Картуш с Саидкой сразу направились к нему.

– Не вставай, не вставай… – остановил его Картуш.

– Я и не собирался.

– Есть важный разговор, для начала как тебя звать, я забыл?

– Саидка не забыл.

– … А ты я вижу… горд и спесив. Ничего жизнь обломает… – приговаривал он прохаживаясь через дощечатый лом, но по сухому полу.

– Ну, так что же будем делать? – спросил у Эртени в таком тоне, как будто он облакотившись на подушку и спинку кровати сейчас решал, что делать? – Так я уже давно придумал что. Инициативы с вашей стороны не вижу.

– И не увидишь, ты нужен нам. Страна ждет от тебя великих дел! Она нуждается в удовольствиях и ты должен их ей доставлять.

– Эвона что? Без меня – меня женят?

– К чему ей Эртени-солдат, или даже д`Эртени-офицер. Все юные считают что они чего-то добьются. А потом приходит раскаяние. Оказывается, что офицер… это такой же срач как скажем и вымогатель-ростовщик. В общем тебе предлагают работать на нас.

– Соглашайся скорей, – вскричал радушно Саидка. – Деньги, женщины, роскошная жизнь, все будет в твоих руках!

– Не сразу правда; но ты малый не промах, добъешься. Все зачем ты приехал в Париж ты обретешь без сомнения. Вот Саидка, хороший тому пример. Проверил я его счета так он уже состоятельный человек. И не очень-то старается. А ты, как я посмотрю, пойдешь вращаться в свет. Ты умеешь вращаться?

– Ты понял, Эртени? – безэмоционально воскликнул Саидка, – Это настоящая жизнь, среди богатых женщин, на балах, в салонах!

– В самом деле для молодого аристократа эта верная возможность… Ну, дак как? – оборвал свою мысль вопросом, чувствуя что уговоры перешли в упрашивание.

– Не говорю «да», чтобы не подумали о заднем умысле.

– Ти-ти! Ты откровенен как мой одноглазый брат…

Картуш и далее что-то продолжал говорить, но Эртени внимательно присмотрелся к чертам его лица и хотя сейчас они были скорее картошковидные, чем острые, он все же кое-что приметил.

Теперь уже его не тревожило и то что о нем подумает отец, подробно вспоминая лицо того кто напал на него у озера, Эртени в тоже время вступил в разговор фразой, удачно выдававшей его заинтересованность.

Заточение как-будто кончилось, потому что после разговора они все прошли наверх за стол, пахнущий по-восточному ароматно и бросающийся в глаза пестротой. Саидка сегодня утром особенно постарался и соглашение прошло в особенно приятной обстановке с прибором полным желтого риса, вперемешку с мясом и прочими специями, от аромата которых, или же от кое-чего другого Франсуа поплывшей головой чуть не рухнул на недоеденное.

Вечером того же дня в министерстве полиции состоялась аудиенция лейтенанта Зэрука у графа д`Аржансона в его рабочем кабинете.

Месье Зэрук вот уже в течение стольких дней добросовестно выполнял долговременное задание по прочесыванию окраин и был немало удивлен, когда был отозван или как он надеялся ненадолго оторван от задания.

У министра действительно нашлось важное дело. Недовольный тем как двигаются дела у откомандированной им группы, он в тоже время был доволен своим успехом. Ему пришел донос.

В бессилии что-либо сделать, после многократных усилий, непониманий той ямы явного побега, но незнания где Франсуа, Рено пришел к выводу, что нужно написать в полицию, и не просто в полицию, а лично графу д`Аржансону, известного ему как должностное лицо интересовавшееся делами семьи Франсуа.

В своем послании Рено однако не сообщил ни имени, ни причины, по которым на базе содержится узник.

Донос лежал у министра перед ним на столе, как вошел лейтенант Зэрук.

Представившись по форме, он принялся докладывать о выполняемой работе, как был вовремя остановлен графом, любившим ценить время. Та твердолобость лейтенанта, с которой тот понял порученное ему тонкое дело д`Аржансона просто раздражала. Он даже подумал отстранить оскандалившегося на одной вилле Зэрука и только лишь из соображений подготовленности приходилось поручать еще одно дело.

– … Интересно сколько бы вы еще потеряли время, занимаясь такой ерундой!

– Но, ваше сиятельство!…

– Что, ваша светлость? Дело-то пустяшное, я и то больше преуспел. Вот полюбуйтесь.

Д`Аржансон протянул лейтенанту анонимный донос Рено. Желавший показать свою осведомленность, что и он не зря постарался, после прочтения месье Зэрук осведомил своего шефа:

– Без сомнения мне известно это место, но… (почувствовав как опростоволосился, начал оправдываться) … в том саду маков не было, и…

– Каких маков! Вы в своем уме? Не надо же так буквально все понимать, месье Зэрук! Мы боремся с цветочками или с бандой Картуша? – разводил граф руками.

– Ваше сиятельство, я исправлю свои ошибки, пошлите меня устроить облаву. Мышеловки моя страсть!

– Вы так хотите?

– Я вас очень прошу, там классическое место, у меня оно в глазах стоит.

– Да? Ну, тогда отправляйтесь. Кроме того что вы имеете, больше вам в подкрепление сотрудников не требуется?

– Нисколько! Излишняя предосторожность в таком тихом месте только повредит.

– Завтра утром я к вам загляну.