Принц, его свита и Я

А вот девчонки, которые ходили вместе с Х. (Y. например), конечно же, меня не поздравляли. Когда я оказывалась рядом, из их стайки доносилось: «убожество», «чмо», – произнесённое как бы между собой, но так, чтобы я расслышала.

Виновник всего этого, Комаров, провожать меня не увязался, ушёл домой в компании мальчишек. Да даже и хорошо. Мне надо было как-то переварить эту мысль, иначе я бы умерла от смущения. Но вечером он поставил лайк ещё одной моей фотографии. В ту ночь я почти не спала. Не из-за того, что я нравлюсь мальчику. Мне было лестно, что я весь день была в центре внимания. Не само внимание меня радовало (внимания-то мне ой как хватало!), а то, что оно было хоть немного положительным. Я прикидывала: у меня может быть парень. Самую малость я стала своей. Будто приобщилась к какому-то другому миру, в котором существуют мои одноклассники.

Поделиться новостью с родителями мне и в голову не пришло. Зачем? Мама станет кудахтать, предлагать мне погадать, давать прогорклые советы, вспоминая свою юность. А папа разозлится на обеих: вот ещё удумали, пусть делает уроки и не забивает себе голову всякой ерундой!

Факт: одна-единственная новая клёвая шмотка в те дни решила бы гораздо больше моих проблем, чем все папины советы, вместе взятые.

* * *

– Ужи-и-и-и-ин! – донеслось из коридора.

– Мам, а возьмёшь мне два компотика?

Мама ушла в столовую, а я растянулась на кровати и настроилась на частоту «болтовня соседок-шестилеток».

И вдруг я снова почувствовала его рядом. И опять ещё до того, как он подал голос! Это был Макс. Он здесь! Он нашёл меня. Я аж поперхнулась, вся кровь бросилась в голову. Ой, а косынку-то я не повязала. Я ж как чудище, наверное.

– Хай, – тихо сказал он. – Я попрощаться. Меня выписывают.

Я приподнялась на кровати.

Как – попрощаться? Разве ему не нужно ещё долго лечиться? Но вслух я сказала:

– Ого! Вот это тебе повезло! Поздравляю. А меня только через неделю.

– Ты давай, это, поправляйся скорей. Всё будет хорошо.

– А тебе хорошо… вернуться.

Ну вот, только он появился в моей жизни, как его забирают.

Но это было ещё не всё.

– Я тебе вот принёс. – Он сунул мне в руку что-то круглое. Я попыталась ощупать это и услышала: «пи-и-и-ип!».

– Что это?

– Котёнок-антистресс. Типа, сжимаешь его, и становится веселее. Мне подарили, когда я сюда загремел. Талисман. Глупость, конечно, но…

Так. Из минусов – его выписывают. Я с непокрытой грязной головой и всё в той же кофте, в которой он видел меня в последний раз. Из плюсов – мамы рядом нет. Да о чём я? Главное, что он пришёл! Да ещё с подарком. Это же… Это… Надеюсь, у меня не слишком ошалелый вид?

– Совсем не глупость. Тебя же выписывают. Значит, и мне поможет.

– Врачи мне тоже немного помогли, – засмеялся он.

– Так что? Значит, скоро снова в школу? – как можно небрежнее спросила я.

– В неё, родимую. Пока тренировок не будет, только учиться и придётся.

Мы немного помолчали.

– Ладно, мне пора, – сказал он. – Давай тут… прозревай. Береги себя. Ещё увидимся.

Я напрягла руку, представив, что он сейчас похлопает меня по ней. И он похлопал! Легонько и осторожно.

«Пи-и-и-ип!» – это я непроизвольно стиснула свой антистресс.

Он ушёл. Я откинулась на кровати. Я как оглушённая рыба. Оглушённая и слепая глупая рыба. Мысли метались в голове, натыкаясь друг на друга.

Расспросить соседок, как он выглядит? Нет уж, на показания малышни опираться нельзя.

Господи, когда уже я буду видеть нормально?!

Какая же глупость была так надрываться ради Вовы К.!

Макс сказал, «увидимся». Это чудесно.

Надо намутить себе какой-нибудь прикольный джемпер. Может, и джинсы новые.

Когда вернулась мама, я усердно жамкала своего котёнка, пытаясь представить себе, как выглядит Макс Стрепетов. Мне всё же кажется, у него светлые волосы. И ещё человек, который так спокойно и доброжелательно разговаривает, конечно же, не будет уродом. В нём есть какая-то уверенность; это, наверное, и потому, что он красивый. Опять же, он футболист. Уроды же не играют в футбол, или нет?

Об тумбочку звякнула посуда.

– Ой, игрушка. Откуда? – спросила родительница. – К тебе опять одноклассники приходили?

– Ага. – Я не сильно-то и соврала.

И вдруг я поняла.

– Мам. Я тебя вижу.

– Как, как видишь? Хорошо?

– Немножко, но хоть вижу.

Не во всех подробностях, конечно, но я, по крайней мере, могу её узнать. Длинные тёмные волосы, тонкая фигура. Выражение лица пока не разглядеть. Зрение до этого возвращалось по крохотной капле, а тут прямо прорыв. Я поднесла котёнка к лицу. Это круглый шарик с двумя выступами; наверное, это ушки.

– Обход! – раздался густой, внушающий уважение голос.

– Доктор, она видит!

Он в ладоши не захлопал, не заахал. Спокойно сказал:

– Ну, вообще-то так и планировалось.

Потом присел на кровать:

– На фонарик смотрим. Глаза вправо. Влево.