Старики, которые хорошо пахнут

Крис усмехнулся и продолжил:

– Когда ты шагаешь навстречу волнам, песок рассыпается под твоими ногами, пена обнимает щиколотки, потом постепенно доходит до колена. Разбивается о твои ноги и с уходящим в море потоком уносит тебя вслед за волной на глубину. Туда, где живут морские разноцветные рыбки и раки-отшельники, где искатели собирают жемчуг и кораллы…

Клара резко открыла кошачьи глаза:

– Крис, ты чувствуешь, как дивно чем-то пахнет?..

И действительно, к столику, занимаемому парочкой, приближалась смуглая официантка, неся на подносе блюда – дымящиеся и распространяющие вокруг соблазнительные ароматы.

– Ваш заказ – два Бирьяни, – прокомментировала официантка.

– А вы не расскажете нам, что это?.. – подал голос Крис.

– Бирьяни – это основное блюдо, состоящее из мяса, риса и смеси овощей, заправленное пряным апельсиновым соусом.

– Так вкусно звучит, что уже слюнки потекли…

– Приятного аппетита! – пожелала официантка и ретировалась.

На столике перед молодыми людьми также красовалась хлебница, в которой лежала лепёшка, мало похожая на выпечку из привычной для молодых людей пшеничной муки.

– Надеюсь, это будет также вкусно, как выглядит!

– Не волнуйся, в крайнем случае, мы знаем, где здесь расположен туалет…

Наевшись до отвала, парочка с удовольствием откинулась на спинки стульев.

– Это было хорошо… – с добродушной улыбкой проговорил Крис.

– Это было не просто хорошо… Это было восхитительно…

Увидев, что посетители закончили с основным блюдом, смуглокожая официантка тут же поспешила забрать тарелки и выставить напитки. Перед Крисом появилась большая чашка кофе – пожалуй, даже слишком большая. Перед Кларой возник ярко расписанный чайник, блюдце и тарелочка с нарезанным лимоном.

– Сервис, однако!

Раздобревшие от вкусной еды, молодые люди завели светский разговор о прямой зависимости цвета и вкуса газонной травы. Как оказалось, чем светлее травинка, тем она слаще. Не могу точно подтвердить это предположение, но и девушка и парень единогласно сошлись на этом утверждении. Условия, в которых производились данные опыты, остались загадкой. Но я уже представляю, как двое не совсем адекватных людей с лупой и цветоспектром гуляют по парку, а возвратившись домой, принимаются за поедание травы. Довольно комичное должно быть зрелище!

Но, тем не менее, расплатившись по счёту, молодые люди решили ещё немного прогуляться по набережной, а после вернуться домой. Тёплый ветерок приятно распахивал края курток, словно старался поближе подобраться к молодым телам.

– Знаешь, Крис, ты мужественно смотришься в этой кожанке, совсем другое впечатление, чем когда ты в костюме. У меня иногда такое чувство, что в пиджаке тебе неудобно, что он стесняет тебя. Когда ты в куртке – все иначе, она словно твоя вторая кожа!

– Я сам так думаю. Кажется, это было ошибкой идти работать в офис. Но там платят нормальные деньги и не сильно напрягают. Что мне ещё нужно для счастья?

– Семья…

– У меня есть собака.

– А как же я?.. Я ведь лучше собаки?..

Крис вопросительно посмотрел на Клару:

– Это ты сейчас просто Карлсона цитируешь или серьёзно?..

– Ну конечно же, я шучу! – Клара рассмеялась. – Хотя нет…

Юная леди дотронулась до руки парня и глянула на него:

– Крис, посмотри на меня! Если тебя что-то во мне не устраивает, ты только скажи. Я обещаю, я исправлюсь. Если ты считаешь, что сейчас неподходящее время и место, – я уйду. Только прошу, прошу! Не заставляй меня больше плакать ночами от любви к тебе, не смея прикоснуться, почувствовать запах твоего парфюма, запутавшегося в моих волосах…

Крис остановился и прямо посмотрел на Клару.

Сквозь танцующий в вечернем свете свинец его глаз светилась печаль, глубину которой можно было измерить, лишь утонув в ней. Если бы душа парня имела хоть какую-то привязку к материальному миру – она стала бы океаном. Спокойным, тёмным, на дне которого спрятано целое кладбище затонувших кораблей. Океаном, хранящим в своей самой дальней излучине цветок с ярко красными лепестками. И Кракен яростно оберегает это сокровище, даже бури внешних ветров не касаются нежного растения, не травмируют его. Но никто не видел и не знал цветения и света, излучаемого водной лилией, прижившегося на такой скудной почве, как эмоциональная привязанность парня… Один этот цветок захватил весь мир и сейчас требовал от него небольшого одолжения – правдивого ответа…

Крис коснулся рукой щеки Клары, сам приблизился к ней настолько, что мог чувствовать биение её сердца. Влажные полуоткрытые губы манили, Крис не выдержал, наклонился и поцеловал их.

– Не уходи, Клара… Не хочу снова заколачивать в своей памяти гробы твоих прожигающих землю следов…

– Вернёмся домой…

И Крис кивнул.

А потом в квартире 307 свершилось нечто настоящее, нечто опережающее значение времени. Мне больно это признавать, больно об этом говорить… И у парня, и у девушки словно выросли крылья, они закрывали глаза и мир распахивался яркой радугой красок. Руки об твои руки… И вспыхивала возносящаяся к небу, обдающая жаром птица феникс. Губы об твои губы… И словно прилив – волна за волной – молодых людей накрывал экстаз. Они плыли в тумане блаженства, они летели – взявшись за руки – в пропасть, а над ними расстилалось чистое голубое небо надежды…

Глава 8

Крис вбежал под крыльцо ближайшего дома. Крупные капли беспощадно молотили по плечам прохожих, падали на асфальт и эпично, словно в замедленной съёмке, разбивались на миллионы дисперсных частиц. Холодный апрельский дождь, такой живой, такой настоящий.

«Кажется, я уже больше ста лет не видел дождь… Зима слишком затянулась…»

Воздух наполнился щекочущим ноздри запахом мокрой пыли. Крис глубоко в затяжку вдохнул – закружилась голова, но телу стало так легко, будто сила тяжести уменьшилась вдвое. И лишь намокшая ткань пиджака, словно якорь, сдерживала Криса на месте. А капли все падали и падали с неба, словно боги оплакивали что-то невероятно важное.

«Если это так, то я надеюсь, что это чья-то жизнь. Иначе, какой смысл во всем этом?..»

По тротуару заструились ручейки, они несли в своих водах ветки, кусочки краски, стружку. Крис обернулся. За его спиной располагалась небольшая мастерская по обработке дерева. Над входом большими, нарисованными от руки буквами красовалось название: «Цикля». Не зная, что именно оно означает, Крис восхитился тем, насколько это слово точно подходило под определение поднявшейся стихии. Она умывала город холодным душем, и ничто не могло остановить её в стремлении очищать…

Крис зябко поёжился – из-за угла здания подул ветерок и направление капель изменилось. Они разом нацелились на молодого человека, словно именно он был самим грязным и чумным жителем этого города. Крис повернулся спиной к потоку непрерывно падающих капель, поднял глаза – а перед ним опять возникло это слово – «Цикля». Нет, не дождь стоило называть этим именем, а именно самого Криса, насквозь промокшего, до нитки. Светлые пряди прилипли ко лбу, под поднятый воротник просочилась холодная струйка и неприятно прокрадывалась вниз – вдоль позвоночника.

«Кажется, дождь стихает…»

Крис прислушался к шуму, затем обернулся к льющемуся потоку.

«Или мне показалось?..»

Но, так или иначе, Крис вымок и скрываться от дождя больше не имело для него смысла. Он шагнул под холодный душ и заспешил к офисному зданию.

На пропускном пункте охранник жалостно посмотрел на Криса и посочувствовал. Охраннику и самому сейчас предстояло выйти на улицу, его ночная смена подходила к концу, но звуки, раздающиеся за окном, совсем не воодушевляли на подобное путешествие.

– Доброе утро.