Моя золотая клетка

Для убедительности я протянула руку, чтобы погладить ближайшего котенка. Он зашипел, обнажая тонкие маленькие зубки.

– Видимо, они признают только тебя, – заключила я, наблюдая, как котята подставляют пушистые головы под руку Родерика. Он задумчиво гладил их тонкими пальцами. В полумраке его бледная кожа казалась еще светлее, а синие большие глаза выглядели еще более печальными и глубокими. Я завороженно смотрела на него.

– Странно, что никто не бросает здесь старых и больных животных, – тихо сказала я, рассеянно наблюдая за ним.

– Бросают, и очень много, – спокойно отозвался он.

– Вот как, то есть о них ты тоже заботишься?

– Очень редко. Они совсем не ласковые. Когда я играю с ними, они бросаются на меня, – его рука сжала на мгновение серую шерстку, от чего котенок испуганно пискнул.

– Понимаю, – тихо сказала я, наблюдала за ним.

Он посмотрел мне в глаза.

– Я люблю играть с теми, кто мне кажется милым и ласковым. А с остальными… не так сильно.

Он взял на руки одного котенка. Второй тут же стал цепляться коготками за брюки своего покровителя, но Родерик его даже не заметил. Прижимая к груди серый комочек, он снова повернулся ко мне.

– Вот ты, например, милая. Ты мне нравишься. А еще мне нравятся твои сказки. Поэтому я позвал тебя сюда.

– То есть со мной ты тоже играешь? – улыбнулась я, пытаясь перевести наш диалог в шутку. Но он смотрел на меня серьезным печальным взглядом.

– Вроде того, – сказал он, наконец.

На улице начался дождь. Тяжелые капли глухо били в трухлявую крышу и доски на окнах. Я посмотрела на наручные часы. С трудом разобрав в темноте цифры, я увидела, что уже было почти пять часов.

– Надеюсь, он скоро закончится. А то я могу не успеть к Вивианн, – обеспокоенно сказала я.

– Снова Вивианн. Ты только и думаешь о ней.

– Это моя работа, – ответила я, чуть нахмурив брови.

– Она не будет обижаться на тебя, если ты к ней опоздаешь.

– Зато Марцелл будет, – ответила я, – Родерик, мне с тобой интересно, но я здесь не для развлечений. Мне нужны деньги.

– Так значит, Вивианн тебе тоже не нужна? Тебя волнуют только деньги?

– А тебя волнуют только глупые игры, – неожиданно резко сказала я. Эти слова вырвались прежде, чем я успела себя остановить. Его печальные глаза потемнели, отчего стали казаться еще более грустными. Он чуть склонил голову на бок. В его взгляде читалось разочарование.

– Прости, – быстро сказала я, отводя взгляд от его лица, – мне не стоило грубить тебе. Просто… я очень волнуюсь. Я боюсь не справиться с этой работой.

Капли все реже и реже стучали по крыше. Маленький котенок довольно зевнул и крепче прижался к груди Родерика.

– Мне очень понравилось у вас, – тихо добавила я. Эти слова не были чистой правдой, но они могли помочь мне исправить ситуацию, – И если я не справлюсь… Меня уволят. Мне не хочется этого.

Родерик помолчал некоторое время, затем поднялся на ноги. Котенок, которого он опустил на пол, смотрел на него круглыми глазками-бусинками. Я подскочила следом.

– Идем, – он протянул мне руку. Меня удивил этот жест, но я, не раздумывая, схватилась за его ладонь. Мы побрели обратно, только теперь он шел медленно, помогая мне перешагивать через лежащий повсюду мусор. Я невольно почувствовала себя тем самым серым котенком, с которым он возился минуту назад.

Дождь закончился, но мокрая трава неприятно липла к штанам, а ветки теперь осыпали меня не только оплеухами, но и крупными каплями. Добравшись до поместья, я решила, что первым делом отправлюсь в ванную комнату. У меня оставалось еще время, чтобы привести себя в порядок. Смыв с себя грязь и дождевые холодные капли, я почувствовала себя намного лучше. Довольная, я зашла в спальню, и вспомнила, что оставила телефон на зарядке. Удивительно, но и он сам, и провод бесследно исчезли. Я поискала телефон глазами, даже на всякий случай заглянула под кровать, но пропажа так и не обнаружилась. Я внимательно осмотрела комнату, и заметила, что платья, в котором я работала днем, тоже нет. Скорее всего, здесь была горничная, но она не показалась мне человеком, способным на воровство. Совершенно растерянная, я вновь кинула взгляд на часы, и поспешила к Вивианн.

Глава 5.

Меня, как обычно, встретил ее безразличный взгляд, направленный куда-то в потолок. На тумбочке я нашла поднос с кашей. Я усадила Вивианн поудобней, и поднесла ложку к ее рту. Она игнорировала меня, ее презрительно изогнутая бровь и чуть скривленные губы давали мне понять, что есть она не будет.

– Я понимаю, как вам тяжело. Но пожалуйста, вам нужно поесть.

Мои слова остались без внимания. Я вздохнула.

– Знаете, сегодня мы с вашим сыном ходили к заброшенному дому. Он заботится там о котятах. У вас хорошие сыновья, Вивианн. Но, кажется, вы не даете им шанса это показать. Как и мне, – я подняла голову и снова посмотрела ей в глаза.

На ее лице теперь читалась горькая насмешка. Она смотрела мне в глаза почти злорадно, и мне стало не по себе от этого взгляда. Я отложила миску с кашей в сторону.

– Хорошо, если вы не хотите есть, идемте в ванную.

Я пересадила ее в коляску и покатила в ванную комнату, расположенную возле ее спальни. Насколько я понимала, каждая спальня на втором этаже была снабжена такой комнатой.

Ванная комната Вивианн отличалась от моей. Она была намного больше, светлая, с множеством зеркал. Красивый резной мраморный умывальник соседствовал с ванной в такой же отделке. Возле нее стояло мягкое белое кресло, в которое я тут же опустилась. Я принялась набирать воду и рассматривать бутылочки с шампунями и мылом. Прямо над ванной располагалось окно, из которого был виден сад. Я невольно залюбовалась видом, пока набиралась вода.

– Отлично, – я опустила руку в ванну, чтобы убедиться, что вода комфортной температуры, после чего повернулась к Вивианн.

Увиденное меня поразило. Она смотрела на свое отражение в зеркале с невыразимой болью во взгляде. По ее белой щеке текла слеза. Сейчас она казалось еще более старой и хрупкой, чем обычно.

– Вивианн, – осторожно позвала я. Она игнорировала меня, продолжая неотрывно смотреть в зеркало. Мне стало ее жаль. Она казалась сильной женщиной, и наверняка была такой всю жизнь. Я ничего не знала об отце семейства, возможно, он был уже мертв. Было понятно, что ей невыносимо видеть себя такой – старой, изможденной, беспомощной. И еще невыносимей было принимать помощь от меня – неизвестной с улицы, вместо того, чтобы быть окруженной любовью сыновей. В этот момент, глядя на нее, я твердо решила поговорить с Марцеллом.

– Вы очень сильный человек, Вивианн, – сказала я, – если честно, я восхищаюсь вами. Вы стойко переносите все, что с вами случилось.

К моему ужасу, она закрыла глаза, и по ее второй щеке тоже потекла слеза. Из ее горла вырвался едва слышный стон.

– Прошу вас, не надо, – я села перед ней на корточки, испуганно всматриваясь в ее лицо, – не надо, не плачьте. Я поговорю с вашими сыновьями. Я знаю, вы нуждаетесь в них намного больше, чем во мне. Доверьтесь мне, я хочу вам помочь.

Ее карие глаза, полные боли, вновь уставились на меня. Но не с ненавистью и презрением, как прежде. Она смотрела на меня с грустью.

– Я помогу вам, – решительно повторила я.

Я сняла с нее одежду и осторожно опустила в воду. Она больше не смотрела на меня и не плакала. Лицо ее снова приняло свой безразличный вид.

Завершив купание, я вытерла ее полотенцем и одела в домашнее платье. Мне было грустно и неловко от ее беспомощности, и ее равнодушие меня даже успокаивало. Закончив, я отвезла ее обратно в спальню, и уложила на кровать.

– Если я вам понадоблюсь, звоните, – сказала я, прекрасно зная, что она этого не сделает.

Я покинула ее комнату, осознав, насколько сильно меня выматывает эта работа. Я посмотрела на часы. Было самое время спускаться к ужину.

Я направилась к столовой, размышляя о Вивианн. Зайдя, я увидела Родерика. Он сидел за столом, крутя в руке вилку. Когда я зашла, он подняла на меня глаза.

– Ты рано, – сказал он, – Но так даже хорошо. Мне будет не так скучно.