Моя золотая клетка

– Старческое слабоумие. Развивается постепенно. Она не сразу стала такой. Думаю, у нее уже тяжелая степень, – Эмметт грустно посмотрел на рояль, – она почти не узнает никого из нас, и мало что понимает. У нее еще было сопутствующее психическое расстройство. Думаю, в этом отчасти стал виноват наш отец. Видишь ли, он… был своеобразным человеком. Он был настоящим Отелло, всячески изводил ее ревностью. Совсем помешался, подозревая ее в изменах, – Эмметт перевел взгляд на меня. Его ледяные глаза оставались совершенно спокойными, пока он говорил, – Но себя он изводил сильнее, чем ее. Он умер от инфаркта. Десять лет назад. У матушки тогда уже было плохо с головой. Она была агрессивна временами. И дальше становилось только хуже. Пока не получилось то, что ты видишь. Напрасно ты пытаешься что-то изменить, это уже невозможно. Мы много раз пытались ей помочь, пока просто не смирились с ее состоянием.

– Мне не показалось, что она ничего не понимает, – растерянно сказала я, – скорее, напротив. Такое ощущение, что она заложник своего тела и болезни. Но ум ее ясен.

На мгновение губы Эмметта тронула чуть заметная усмешка. Затем лицо его снова стало серьезным.

– Алекса, ты видишь то, что хочешь. Ты даже в себе не можешь разобраться, откуда тебе знать, что творится в голове у другого человека?

Я посмотрела ему в глаза.

– Поверь, ей уже совершенно все равно, кто будет с ней рядом. Ты, я, Марцелл, Родерик, или мы все вместе.

– Почему вам не подходили предыдущие сиделки? – неожиданно для себя самой спросила я.

– Хм… кто-то не справлялся, кому-то было тяжело. А кто-то пугался и убегал от нас, – на его губах снова появилась улыбка, – Ты ведь не убежишь, Алекса?

Я невольно попятилась. Внезапно он округлил глаза, словно вспомнив что-то.

– Кстати, я нашел кое-что в коридоре, – он извлек из кармана брюк мой телефон, – несколько пропущенных вызовов от мамы. Ты так заботишься о нашей матушке, что совершенно позабыла о своей?

– В коридоре? – переспросила я, беря в руку телефон. Я точно помнила, что оставляла его в своей спальне. Оказаться где-то за ее пределами, он никак не мог. Это было странно.

– Да. Учти, что в интернете сидеть ты здесь не сможешь, – с сочувствием протянул он, – В этой глуши он почти не ловит. Это тоже стало одной из причин, почему некоторые сиделки уезжали, представляешь? Связь, кстати, здесь тоже ловит через раз. Советую предупредить об этом твою матушку, чтобы не переживала.

Я рассеянно кивнула, убирая устройство в карман.

– Она живет далеко от тебя?

– Что? – переспросила я. Мысли мои все еще были заняты телефоном.

– Твоя мама.

– Да, мои родители живут в другом городе. Я редко с ними вижусь.

– Просто это странно, разве нет? Бросить все и приехать жить и работать сюда. Так может поступить только тот, кому некого и нечего терять.

Он говорил непринужденно и спокойно, но от его слов мне стало грустно.

– Ты расстроилась. Не обижайся, идем, покажу остальные комнаты.

Я молча кивнула и пошла за ним дальше по коридору.

– Моя спальня, в ней ты была. В следующей, матушкиной, тоже. Напротив моей – комната Рода. Хочешь, зайдем к нему?

– Не стоит.

– Ну как хочешь. Хотя вряд ли он дома сейчас. Наверняка снова лазит где-то и возится с котятами.

Следующую дверь после комнаты Родерика он никак не прокомментировал, пройдя мимо.

– А это спальня Мара, – сообщил он, дойдя до конца коридора, – видишь, ничего сложного.

– А что это за дверь? Между комнатами Родерика и Марцелла.

– Ты в нее не сможешь зайти, она всегда заперта, – ответил Эмметт. Его лицо внезапно стало серьезным, даже мрачным, – человек, которому она принадлежала, давно мертв. Как и хозяин этой комнаты, – он указал на дверь напротив спальни Марцелла.

– Прости, я не знала, – смущенно выдавила я.

– В конце коридора есть дверь, ведущая на чердак, – продолжил он, проигнорировав мои слова, – но туда ты тоже не сможешь зайти. Тебе там нечего делать. Во все остальные комнаты можешь заходить.

Внезапно я услышала шаги за спиной. Обернувшись, я увидела старшего брата. Он дошел до двери в свою комнату, поравнявшись с нами, после чего безразлично посмотрел на Эмметта.

– Ты все никак не успокоишься?

– Я просто показал Алексе, где что находится в доме. Что в этом плохого?

– Это без надобности. Она не задержится здесь надолго.

– Почему ты так в этом уверен?

Братья обменялись взглядами. Мне хотелось вмешаться в их диалог, и рассказать Марцеллу о состоянии Вивианн, но, помня, как он вчера запустил в меня тарелкой, я смиренно помалкивала.

– У меня нет времени на твои игры, – сказал старший брат, наконец. После чего повернулся ко мне, – Возвращайся к работе.

Я открыла рот, чтобы ответить, но Эмметт меня опередил:

– Матушка спит до сих пор. Видимо, вчера ты дал ей больше лекарства, чем нужно.

– В самый раз, – Марцелл снова посмотрел на меня, – раз тебе нечем заняться, я найду тебе другое дело.

Я растерянно кивнула, хотя мое согласие ему явно не требовалось.

– Увидимся за обедом, – шепнул мне Эмметт, после чего я поспешила вслед за Марцеллом к его комнате.

– А что мне нужно будет делать? – осторожно спросила я, остановившись на пороге.

– С сегодняшнего дня мать начнет принимать другое лекарство, – донесся его голос из-за двери. – Чтобы сделать его, нужно растолочь таблетку и смешать в определенных пропорциях с раствором. Я покажу, как это сделать. Будешь смешивать для нее самостоятельно.

– Эмметт сказал, у нее деменция, – нерешительно произнесла я.

– Если точнее, болезнь Пика.

Никакими пояснениями о том, что это, он меня не удостоил.

– Не слышала о такой.

– Это редкое заболевание. Разрушает центральную нервную систему. Чтобы стабилизировать ее состояние, я даю ей несколько видов нейролептиков.

Его объяснение еще сильнее меня сбило с толку. Но вдаваться дальше в расспросы я не решилась. Дверь открылась, и передо мной появилось его лицо.