Двойная метка. Право на невинность

Переводил глаза то на Раниля, то на бету, словно не мог решить, на кого делать ставку и уговаривать, чтобы купили не меня, а его дочь.

– Тысяча, – окончательно добил всех Раниль, после чего воцарилась гробовая тишина.

– Две тысячи, – жесткий голос Самира разрезал пустоту.

Я присела от слабости на стул, но тоже вскинула в шоке голову, ведь такие суммы за полукровку – неслыханное событие. Дядя, кажется, даже схватился за грудину, дышал так загнанно, будто задыхался.

– Вы знаете правила. Раз вы инициировали право сюзерена, значит, временный брак должен закончиться рождением щенка, – прокашлявшись, говорит сиплым голосом отец. – А поскольку вас двое, то выбор за мной, независимо от предложенной вами цены.

Задерживаю дыхание, ведь поняла: отец прав. С одной стороны, право на течную самку связывало ему руки, вынуждая отдать дочь желающему, а с другой… Не было такого жесткого ограничения о цене. В случае обычной продажи, на торгах побеждал всегда тот, кто предлагал больше всего золота, а здесь всё зависело от выбора отца полукровки. В нашем случае – моего отца.

– Кого ты выбираешь, Алайна? – предоставил этот самый выбор отец мне.

Неслыханное дело. И большая редкость.

– Аргус, ты что делаешь? – игнорирует всё и всех дядя Майрен. – Это же две тысячи, подумай, ты хоть представляешь…

– Замолчи, брат, я – глава семьи, а это моя дочь. Не лезь! – начал папа выходить из себя, порыкивая на родственника.

– Тебе золото ни к чему, ты уже при смерти, брат, но подумай обо мне, моей семье, – стиснул кулаки и выпучил глаза дядя.

Молчу, но внутри меня кипит огонь ярости и боли. До чего же нужно быть черствым волком, чтобы так бить по родному брату. Вздрагиваю и зажмуриваюсь, не хочу представлять тот миг, когда останусь сиротой.

– Аргус прав, – разрядил обстановку голос Самира. – Выбирай, Алайна.

И все взгляды сконцентрировались на мне, ожидая вердикта.

Чувствую, как дрожит тело. С приоткрытых дверей дует сквозняком, обдувая холодком разгоряченную кожу. От напряжения я покрылась потом, который теперь ощущался неприятно липким.

– Давай, племяшка, – прищурившись, наклоняется вперед дядя.

Сестра же опустила голову, отчего теперь мне не видно ее лица, но сжатые на столе руки говорили сами за себя. Я сглотнула вязкую слюну и краем глаза увидела, как ко мне повернулся Раниль. А вот на Самира взглянуть так и не решилась. Отчего-то было чувство, что мое решение совершенно не важно. Он напоминал матерого волка, который караулит добычу и точно знает, что не имеет значения, какой хищник клюнет на нее, в итоге приз достанется ему одному.

– У нас есть три часа до принятия решения, – спас меня отец, тяжело вздыхая и вставая из-за стола.

– Но течка… – подал голос Майрен, в голосе отчетливо слышно недовольство, ничем не прикрытое и жадное, словно он задыхается от того, что вскоре им на голову посыплется столько золота.

Сдерживаю нервный смешок, неуместный в моей ситуации. Ох, дядя просто не знает отца, который давно перестал спонсировать младшего брата, спускавшего все свои сбережения и доходы на азартные игры и свои сумасбродные идеи, как любил повторять дед.

– Ты прав, Аргус, по закону три часа есть, – усмехнулся Самир, не сводя с меня своего внимательного непонятного взгляда.

Вынужденно подняла голову, чтобы встретиться с ним глазами. Лютый голодный зверь. Вот кто посмотрел на меня из глубины его глаз. Оцепенение охватило всё тело, не давая шевельнуться. Казалось, он загипнотизировал меня, не выпуская из животного плена. Верхняя губа дернулась, показывая острый клык и демонстрируя оскал голода, который клубится внутри змеиными кольцами. Я. Я – его освобождение и утоление аппетита. И это откровение, которое далось мне в безмолвной тишине и переглядываниях, так остро озарило меня, что я приняла решение, которое запустило всю цепочку последующих событий в моей жизни.

– Раниля, – хрипотца в голосе от долгого молчания разрезало горло. Прокашлялась и уже четче добавила, опасаясь, что меня никто не услышал: – Раниля! Я выбираю Раниля!

– Ч-что? – выпал в осадок дядя, завращал глазами в панике по сторонам. – Ты имела в виду Самира, племяшка?

Найда подскочила на месте, резко поднимая голову и смотря на меня прищуренными глазами. Ее рот приоткрылся, она стала переводить взгляд с меня на Самира и обратно, словно не верила, что я сказала не то, что все от меня ожидали.

– Вы услышали мою дочь, господин Самир, – с невероятным облегчением произнес папа, поджал губы и обратился к мужчине, на лице которого продолжала змеиться довольная улыбка.

– Со слухом у меня проблем нет, Аргус, – ухмыльнулся бета, не сводя с меня своего темного жаждущего плоти взгляда. – У меня их вообще нет. И не будет.

Сердце с тех пор, как мы вошли, не прекращало свой бешеный ритм, барабаня по грудной клетке изнутри. Снаружи грянул гром, разрезая тишину и накаленную до предела обстановку.

– Выбор сделан в пользу Раниля… – как-то растерянно сказал отец, оглядывая незнакомца, которого, кроме Самира и Найды, никто до этого момента не видел и не знал.

– Волков, – улыбнулся, словно ощерился он, говоря имя рода.

Воцарилась полная тишина. Даже я задержала дыхание. Не просто рыжий, родич правителей, а приближенный к правящему. У вождя и его сыновей фамилии Волк. Чем фамилия ближе к нашей ипостаси, тем знатнее род. Наша фамилия Волчек означает, что семья не из простых, в ней всегда было много воинов-самцов, составлявших когда-то войско вождя. Жаль, что род угасает, и от мужчин нашей семьи остались только мой умирающий отец и никчемный дядька.

– Выбор сделан в пользу Раниля Волкова. Думаю, нам нужно обсудить детали наедине, – кивнул мужчине папа, постарался улыбнуться мне ободряюще, но это не помогло.

Тиски сжали горло, ощущение надвигающейся беды всё никак не отпускало. Раниль ухмыльнулся и двинулся вперед, Найда же фыркнула. В этот момент бета Самир даже не глянул на членов моей семьи, всё также прожигая меня своим порочным взглядом. Медленно поднялся, вальяжно подошел ближе ко мне, наклонился. Все дернулись, но мужчина зарычал, отчего остальные застыли соляным столбом. Раниль же сдвинул хмуро брови к переносице, но не вмешался, хотя видно, что на него сила беты не подействовала.

– Ч-что вам нужно? Я отвергла вас, – хрипло прошептала, не в силах чувствовать себя в безопасности рядом с этим бугаем. – Всё законно.

От его близости у меня перехватывает дыхание, по венам растекается горячая кровь.

– Ошибаешься, девочка, – шепнул мне на ухо мужчина, обдавая жаром своего дыхания. – Ты родилась для меня, и я получу тебя любой ценой.

Сказал так тихо, чтобы никто, кроме меня, этих слов не услышал. Дрожь по коже прошлась мурашками. Бета выпрямился, демонстративно повел носом в воздухе, вдыхая аромат моего эструса, ощерился и цокнул. И просто пошел к выходу. Только хлопок двери привел меня в чувство. А после раздался рев самца, отдавшийся вибрацией по всему телу. По ногам потекла влага. Началось…

Глава 5. Волчья лихорадка

Я еле как сдержала стон, полный невыраженного желания и агонии, которые будут лишь нарастать с каждым часом. В комнате остались только мы трое: я, папа и Раниль. Последний резко оборачивается и смотрит на меня, принюхивается в воздухе, отчего его ноздри трепещут. Глаза закатываются, словно от удовольствия, а в его штанах вдруг становится тесно.

Опускаю глаза и вижу внушительный бугор, демонстрирующий, что с оснасткой у этого мужчины всё отлично. Чувствую, как у меня краснеет лицо от стыда, но поделать ничего с физиологией не могу. По скабрезной ухмылке, проступившей на мужском лице, вижу, что он заметил мою реакцию, и она ему польстила.

– Я хотел бы как можно скорее подписать документы о передаче прав, – хриплым тоном сказал отцу, развернувшись и сев на то место, которое занимал господин Самир.

И как только внимание моего будущего временного мужа переходит к моему отцу, я наконец могу вздохнуть свободно. Тиски, которые обхватывали грудь, ослабли, а резь, перерезавшая горло, потеряла свою силу. Дышать стало легче, но внутри тела всё равно шли необратимые процессы приближения первого эструса.

– По запаху течка войдет в полноценную силу только к завтрашнему вечеру, – произнес папа, водя носом и принюхиваясь к раскрывающимся ноткам моего запаха.

Чувствую, как пунцовеет моя шея. Стыдно, что аромат касается носа родителя. Слишком интимно, слишком неприятно. Опускаю голову, лишь прислушиваясь к тому, о чем говорят мужчины.

– У меня есть одно условие, господин Волков, – прокашливается папа.

– Просто Раниль, – настаивает рыжеволосый, источая уверенность в себе.

Импонирует, что он не обращается к моему отцу высокомерно, как можно было бы ожидать от члена знати. Внутри разливается тепло. Может, всё в моей жизни будет не так плохо, как могло бы быть. Всё же удалось избавиться от посягательства беты, чья жестокая слава идет далеко впереди него. Но не дают покоя его слова-обещания. От внимания такого хищника сложно уйти. Тревога набатом бьет в голове, выливаясь в страх, что господин Самир не успокоится и отомстит мне через отца. Ведь я сегодня унизила его достоинство, отвергнув и выбрав Раниля Волкова.

Все в городе знают: унижение Самир Волкодав не терпит и не прощает. Даже красивым женщинам.

– Мое условие, Раниль, таково: ты не можешь продать мою дочь другому волку. Если она не окажется твоей ильдиной, и ты захочешь ее перепродать чужому самцу, то должен прийти ко мне. Я выкуплю свою кровь обратно. Это будет прописано в договоре.

Слова отца заставляют меня вскинуть в шоке голову. Я знала, что он меня любит, и я для него – единственная любимая дочь, несмотря на то, что всего лишь полукровка. Но никогда не думала, что он даже в этом вопросе позаботится обо мне, не даст в обиду ни одному мужчине.