В плену гамулов

Ещё несколько треков… Пора!

Возле автобуса толпились местные, их можно было узнать по серо-черной практичной одежде. Павел присоединился к ожидающим. Наконец дверь автобуса открылась яростным пшиканием, и водитель начал запускать пассажиров.

Павел посмотрел на свой билет, нашёл номер места; хотя, как оказалось, здесь это правило не работало – на его обшарпанном сиденье ехал старый, завёрнутый в грязную плащевку ламповый телевизор из восьмидесятых годов. Хозяин был недалеко от сокровища, он разлёгся во весь рост на последнем ряду кресел автобуса.

– Эй, мужик, – потыкал его Павел, – убери телевизор, это мое место.

Небритый мужичок в ветхой одежонке и вытянутой шапке с частичками то ли сена, то ли мелких крошек сонно открыл один глаз, оценил ситуацию и начал медленно приподниматься. Ему потребовалось ещё некоторое время, чтобы проснуться. Видимо, ехал из какой-то дальней деревни и вёз в другое село раритет на продажу. Павел подождал, пока он перетащит своё добро под ноги.

Спустя пятнадцать минут автобус подскакивал на кузбасских дорогах; через шесть часов – Новосибирск. И это значит, почти что в Москве.

Глава 7. Медведица кайя

Катерина уложила разные мелочи в женскую сумочку и защелкнула магнитную кнопку. Застегнула пальто песочного цвета, надела шапку бини и выправила наружу русые волосы. Сегодня воскресенье. Можно с чистой совестью отдохнуть от работы. Она всё-таки согласилась на предложение Егора сходить на выставку Эдварда Мунка.

Побрызгала парфюмом перед собой, создав ароматное облако, и прошла через него. Повернула ключ в замочной скважине и поспешила на станцию метро Павелецкая.

После обеда на улице было тепло и солнечно. Март. Снег сошел. Совсем скоро лето.

Катерина зашла на станцию и прошла к эскалатору. Ступеньки плавно спускали ее под землю. Она рассматривала людей, ехавших на встречном направлении. Девушка и молодой человек обнимались и что-то обсуждали, дальше ехали мальчишки, они громко спорили и толкались, потом проехала девушка с пакетами из модных магазинов. Катерина задержала взгляд на парне в красной куртке и бежевом свитере с высоким горлом, он слушал музыку в наушниках и поправлял свою бороду. «Симпатичный», – подумала она. – «Похож на какого-то полярника». Павел почувствовал ее взгляд на себе и тоже посмотрел на неё. Катерину будто поймали на месте преступления, ей стало неловко, она быстро отвела глаза.

Поезд метро прибыл, принеся с собой клубы прохладного ветра из подземного тоннеля. Через полчаса Катерина открывала дверь галереи современной живописи.

***

Егор уже ждал ее возле гардероба.

Он в своей привычной манере помог ей снять пальто. Выставка Эдварда Мунка приехала всего на три недели, и Егор как ценитель искусства просто не мог ее пропустить.

– Давно не виделись, – улыбнулся Егор.

– Всего неделю.

– У меня она была отпускная. Мне показалось, что прошла вечность, – сказал Егор.

– Что ж, рассказывай про своего Мунка, – шутя скомандовала Катерина. – Я раньше не интересовалась его творчеством, только видела пародии в соцсетях на картину «Крик».

Они прошли в выставочный зал, где неравнодушные к искусству люди рассматривали творения художника. Егор пропустил Катерину вперёд, уловил ноты персика и белого кедра от ее волос. Сердце приятно ёкнуло.

– Я с утра уже сходила на йогу, поэтому преисполнена спокойствия и гармонии, готова погрузиться в мир творчества, – сказала Катерина.

– Мне очень давно хотелось попасть на эту экспозицию. Она здесь идёт с конца января. Но с моим плотным рабочим графиком, знаешь, никак не мог выбраться.

– Ты же экономист, какое отношение ты имеешь к искусству? – удивилась Екатерина.

– Моя мама – учитель музыки. Она с детства приобщала меня к миру прекрасного, за что я ей очень благодарен. Что наша жизнь без творчества? Пустышка! – улыбнулся Егор.

Они подошли к автопортрету художника.

– В начале творческого пути Эдвард Мунк рисовал пейзажи, но потом перешёл к изображению человеческих чувств и эмоций. С самого детства в его жизни присутствовала тема смерти. Представь, он говорил, что во сне постоянно видел ад и просыпался в криках. Его мать умерла, когда ему было пять лет, а младшая сестрёнка – когда ему исполнилось пятнадцать. Поэтому эта тяжелая тема присутствовала в картинах с самого становления его творчества.

– О Боже, как это тяжело и больно потерять близкого человека. Мне эта тема близка. Я тебе уже рассказывала, что у нас не стало отца. У мамы и братьев был такой ступор и полное отрицание, что мне пришлось взять отгул на работе и одной заниматься всеми ритуалами, – сказала Екатерина.

Егор сочувственно сжал губы. Они подошли к следующей картине. Егор начал комментировать:

– Здесь изображена мать, склонившаяся над кроватью больного ребёнка. Ее взгляд затуманен слезами. Грязно-зелёные болотные оттенки говорят зрителю о безысходности.

– Мне кажется, боль и переживания матери за дитя самые сильные в мире, – задумчиво сказала Катерина.

Они прошли дальше.

– Здесь Мунк изображает становление девочки, – сказал Егор.

– Что за страшная тень с глазами позади неё? – поёжилась Катерина.

– В этом образе заключается некая двойственность человека, художник говорит нам, что в каждом живет демон, каждый что-то скрывает. А меня лично ужасает взгляд этой девочки, она так приковано смотрит на нас, даже как-то не по себе, – сказал Егор.

Они зашли в следующий зал, к следующей картине.

– Изображение на этом полотне можно воспринимать двояко, – сказал Егор.

– Я бы сказала, что изображение похоже либо на поцелуй, либо на укус вампира. Кажется, что женщина впивается в этого мужчину, – озвучила свою мысль Катерина.

– Для Мунка женщина – это враждебное начало. Представляешь, он даже не стал ни на ком жениться, чтобы у него оставались силы на искусство. Прямо как мой друг Пашка, с которым мы ездили кататься на сноубордах. Надеюсь, этот одиночка уже вернулся, добрался без происшествий, надо ему позвонить, – усмехнулся Егор.

– Посмотри, как ее волосы стекают по его голове, будто кровавая река, – заметила Катерина.

– А мне эта картина почему-то кажется очень уютной, мужчина в тёплых объятиях женщины. Главная героиня, кстати, на тебя похожа волосами, и какой-то счастливчик склонился рядом с тобой, будто ты согреваешь его или целуешь в затылок, – улыбнулся Егор.

– Счастливчик, из которого я выпила всю кровь… ррр! Посмотри у него голубоватый цвет лица, как у трупа, – засмеялась Катерина.

На их хохот обернулись другие посетители. Они с усилием подавили волну смеха, и перешли к другой картине.

– Ты заметил, сколько мы посмотрели картин, почти на каждой есть кто-то, кто непрерывно следит за нами пустыми глазами?

– Да, это особенность творчества Мунка. А здесь, – они подошли к следующей картине, – изображена измена. У Мунка было несколько неудачных отношений, в том числе с замужней женщиной; здесь он отражает свои душевные терзания, возникшие из-за того, что его возлюбленная выбрала другого. Он очень долго переживал, потому что женщина для него многое значила.

– Грустно. Но романтично и завораживающе. Интересно рассматривать картины, когда твой собеседник знает о них все, – улыбнулась Катерина Егору.

Он ответил с улыбкой:

– Не всё, но многое. Я читал дневники, которые Мунк вёл на протяжении всей жизни, они помогают лучше понять его творчество.

Они зашли в зал с гравюрами.

– Вот эта красивая, – сказала Катерина. – Лица двух влюблённых будто сливаются, нет ничего – ни глаз, ни носа, ни рта. Будто это одно целое.

Егор посмотрел на ее глаза, скользнул по губам и перевёл взгляд на картину, чтобы остаться незамеченным.