Птица обрела крылья

– Какое интересное предложение! Нет, я не нахожу эту должность ниже своего достоинства, но, Вивиан, у меня не имеется ни малейшего опыта в таком деле, – приятно удивившись доверию кузины, честно признался молодой джентльмен.

– Твоя матушка сказала, что ты прекрасно устроился в своем холостяцком доме, и я считаю, что отдельное проживание заставило тебя понять всю прелесть домашней экономики, не правда ли? – хитро подмигнула ему Вивиан. – Ну же, соглашайся! Вы можете жить в моем замке и ни в чем не будете нуждаться! Конечно, вам я выделю целую его половину, и, обещаю, что мы совершенно не будем стеснять друг друга.

– Думаю, я не имею права отказать тебе, моя дорогая кузина, и искренне благодарю тебя за твое щедрое предложение. – Энтони поцеловал руку кузины и добавил: – Шарлотта будет так рада этой новости! Однако вступить в должность и переехать в Кроунест я смогу лишь после свадьбы.

– Безусловно! Я не тороплю вас! – широко улыбнулась Вивиан. – Я так рада за вас, мои дорогие! Но какой подарок вы предпочли бы к свадьбе?

– Ваше присутствие, миссис Уингтон, и присутствие вашей семьи будет для нас самым дорогим подарком, – галантно ответил Энтони. Затем он принес девушке поклон и с улыбкой направился к закрытому экипажу, который предоставила ему и Шарлотте хозяйка поместья, ведь, тот, в котором они приехали, подло забрал мистер Соммер.

«Возможно, мне стоило рассказать Энтони и Шарлотте о том, что Кристоффер угрожал мне… Но они успели столько пережить, что совесть не позволяет мне тревожить их. И ведь, скорее всего, угрозы этого охотника за богатой супругой были пустыми. Он не посмеет причинить мне вред» – подумала Вивиан, провожая взглядом удаляющийся экипаж и махая ему вслед.

– Мне жаль, что твои друзья уехали, моя дорогая, – мягко сказала миссис Коуэлл, подойдя к дочери.

– Мне тоже, мама, – тихо ответила ей девушка и взяла ее ладонь в свою. – Но эти двое так торопятся назвать друг друга мужем и женой, что никакая сила на свете не сможет удержать их от отъезда. Думаю, Шарлотта права: нам следует подготовить Уингтон-холл к нашему приезду.

– Но, дорогая, что скажет высшее общество обо мне и Ричарде? Ты никогда не упоминала о нас, и кому–то наше внезапное появление покажется подозрительным, – обеспокоенно спросила ее мать.

– О, мама, неужели тебе не все равно? Мне так – глубоко равнодушно, – улыбнулась Вивиан. – Но нам тоже следует поторопиться: путь в Найтингейл–холл будет долгим и скучным… Однако сперва нужно надеть дорожное платье… Что ж, не будем терять времени! Ричард! Пойдем, дорогой, нам нужно собираться в гости к герцогу Найтингейлу!

Миссис Коуэлл и Вивиан неспешно поднялись по лестнице, а Ричард был в таком восторге от новости, что бегом бросился в дом и скрылся в нем первым.

Поднявшись в свои покои, Вивиан потянула за шнур, чтобы вызвать на помощь Джейн, и, чтобы занять себя в ожидании подруги, вышла на широкий балкон, обнесенный низкими перилами, с которого открывался вид на английский, полный зелени парк, и окинула взглядом свои владения.

«Все эти земли, деревья, дома, и этот огромный красивый замок принадлежат мне. Мне одной. – При этой мысли, девушка невольно усмехнулась и гордо приподняла подбородок. – Год назад я приехала в Лондон бедной родственницей, а теперь мое богатство превосходит богатство моей тети. Я сделала все, чтобы добиться своего, и своей жертвой спасла жизнь Ричарда и нашу семью от нищеты и позора. Я выкупила типографию и наш дом к Кэстербридже и тем самым обеспечила моему брату достойное будущее… Нет, мне не нужен никакой супруг. Мало того: мне не нужен ни один мужчина, и пусть герцог Найтингейл даже не мечтает о том, чтобы сделать меня своей любовницей. Ведь не эту ли цель он преследует? Женится на мисс Бэкли, а флиртует со мной! Я не нуждаюсь в мужском плече, и так будет всегда!»

Когда Джейн появилась в комнате, Вивиан заметила, что глаза ее подруги были красными от слез, но, помня о любви Джейн к Ричарду Крэнфорду, не стала тревожить ее душу и освободила ее от работы до завтрашнего утра.

По дороге в Найтингейл-нест, которую герцог Найтингейл любезно указал на карте кучеру Коуэллов, семейство скучало, и лишь мистер Фидман, вечный сопровождающий своего питомца Ричарда, был занят чтением очередной книги по медицине. Дамы рассуждали о возможной скорой поездке в Лондон, а Ричард, уставившись в окно, со скукой, написанной на его красивом бледном лице, смотрел на дорогу, деревья и облака на небе.

– Как долго мы будем в гостях? – скучающим тоном спросил мальчик.

– Недолго, мой дорогой. Пару часов от силы, – пообещала ему мать. – Твоя сестра не желает проводить там много времени, поэтому, думаю, к ужину мы будем дома.

– А если пойдет дождь? – вновь задал вопрос Ричард, взглянув на тяжелые серые тучи, плывущие по небу.

– Будем надеяться, дождя не будет! – поморщилась Вивиан: мысль о возможной вынужденной ночевке в поместье герцога казалась ей невыносимой, как и эта злополучная поездка.

– Мне скучно! – буркнул мальчик. – Сколько нам еще ехать?

– Надеюсь, ты помнишь, мой дорогой, что мы едем в Найтингейл-нест потому, что именно ты обещал Его Светлости навестить его? – с хитрой улыбкой напомнила ему сестра.

– Да, да, я помню, – пожал плечами мальчик. – Но, если бы я знал, что ехать к нему там долго и скучно, то никогда не пообещал бы ему этого!

– Наберись терпения, Ричард. Я уверена, что в поместье герцога мы замечательно проведем время, – подбодрила его миссис Коуэлл, но затем ее лоб пронзили морщины: – Как ты себя чувствуешь? Мне вдруг показалось, что сегодня твое лицо бледнее обычного, и ты много кашляешь.

– Я в порядке, мама, мне просто скучно! – вздохнул Ричард. – Пусть в следующий раз этот герцог приезжает к нам сам!

– Мистер Фидман, надеюсь, вы не забыли взять лекарства? – тихо спросила Вивиан доктора.

– Они у меня всегда с собой, миссис Уингтон, вот в этом чемодане, – ответил тот, отвлекшись от книги и указав на вместительный кожаный чемоданчик, прячущийся под сидением кареты.

Успокоенная Вивиан улыбнулась и ласково погладила рыжую макушку своего брата.

Когда карета, наконец, прибыла в место назначения, карманные часы мистера Фидмана показывали час пополудни, и путешественники были не прочь подкрепиться и надеялись, что герцог проведет их прямиком в столовую.

К счастью, хозяин поместья понимал, что новоприбывшие были голодны, поэтому, после обмена вежливыми приветствиями, приказал конюху позаботиться о карете, лошадях и кучере Коуэллов, и пригласил гостей на ланч. Подставив прелестной миссис Уингтон свой локоть, он повел ее по длинному широкому коридору, стены которого были украшены прекрасными цветными картинами, а пол – широким красным ковром. Миссис Коуэлл шла под руку с мистером Фидманом, а радостный Ричард почти бежал впереди всех и с интересом рассматривал полотна.

– Какой роскошный замок! – шепнула миссис Коуэлл на ухо доктору. – И он намного светлее и больше Кроунеста!

– Вы правы, мэм! Недаром о богатстве этого герцога ходят слухи! – тихо ответил ей тот.

И оба были правы: поместье Найтингейл-нест было больше поместья Кроунест, а замок герцога превосходил замок Вивиан по размеру в полтора раза.

Замок Найтингейл-неста представлял собой четырехэтажное внушительное сооружение в готическом стиле, однако от него не веяло угрюмостью, даже наоборот – построенный из светлого камня, с богатым внутренним садом, замок казался уютным семейным гнездом, словно созданный для того, чтобы по его длинным коридорам бегали дети. Герцог Найтингейл был заботливым хозяином, поэтому поместье и замок находились в идеальном состоянии, все было до блеска начищено, дорожки сада посыпаны мелким гравием, а фонтаны, стоящие тут и там, всегда были чисты и радовали своими водяными струями.

Поздний ланч, состоящий из различных блюд и десертов, подействовал на гостей магическим образом, и теперь все, даже Вивиан, были готовы к прогулке по замку и саду. Герцог, одетый в несколько простой, но элегантный костюм, был сама вежливость и без устали развлекал Коуэллов и мистера Фидмана рассказами об истории замка и той самой правдивой легенде о «Соловье», его прародительнице.

Облака на небе рассеялись, и засияло яркое майское солнце, делая этот теплый день жарким и душным. Нагулявшись по саду, гости пожелали возвратиться в спасительную тень замка, и хозяин тотчас предложил им посетить большую картинную галерею с портретами его предков, на что получил недовольный возглас Ричарда: «Мне неинтересно смотреть на портреты, сэр! Это ведь скука смертная! Лучше покажите нам вашу конюшню!».

– Прошу прощения, Ваша Светлость, иногда мой сын весьма несдержан в выражениях, – поспешила сказать миссис Коуэлл, слегка покраснев от стыда за поведение сына.

– Не стоит извинений, мэм, – улыбнулся на это герцог. – Ваш сын имеет полное право не любить портретную живопись и не желать слушать рассказы о моих предках. Поэтому я предлагаю вам, миссис Коуэлл, и вам, мистер Фидман, пройти в конюшню и полюбоваться моими лошадьми, а с вами, миссис Уингтон, я пожелал бы побеседовать наедине.

«Кажется, этот мужчина таки неравнодушен к Вивиан!» – пронеслось в разуме миссис Коуэлл, а Ричард радостно взвизгнул от такого роскошного предложения и тотчас потянул мать за руку.

– Если вы не возражаете, Ваша Светлость, и, конечно, вы, миссис Коуэлл, я предпочел бы провести некоторое время в библиотеке замка, – учтиво поклонившись, вымолвил мистер Фидман.

– Безусловно, сэр, моя библиотека к вашим услугам, – отозвался на это герцог.

Миссис Коуэлл также выразила свое согласие, и гости разошлись: мать и сын направились в конюшню, мистер Фидман пошел искать библиотеку, а герцог и Вивиан поднялись на третий этаж замка, где располагалась галерея портретов Найтингейлов.

Намерения хозяина поместья было настолько очевидны Вивиан, что она даже посмеивалась внутри себя: что ж, он вновь будет флиртовать с ней! Как ловко он отослал ее мать, брата и мистера Фидмана, чтобы остаться с ней наедине! Но, когда они подошли к большому портрету красивой светловолосой женщины, одетой в пышное красное платье прежних веков, и стали так близко друг к другу, что почти соприкасались одеждой, девушка вдруг почувствовала, что умершие чувства к этому красивому благородному джентльмену воскресли, и ее душа наполнилась бурей: нет, нет! Ей не нужны эти чувства!

– Эта дама на портрете – моя прародительница, именно та женщина, которую влюбленный в нее король называл «Соловьем». Именно благодаря своей красоте и певческому таланту, Элизабет Уорни стала герцогиней Найтингейл и хозяйкой этого поместья, – вдруг нарушил тишину герцог.

– Она была очень красива, – искренне сказала Вивиан, с интересом рассматривая портрет этой таинственной женщины. – Но означает ли это, что вместе с титулом и поместьем, она получила короля себе в любовники?

– Очевидно, да. Видите ли, не она выбрала короля, а он ее. В прежние времена, как и сейчас, желание короля было законом… К счастью, она не окончила свои дни в темнице или на плахе, как некоторые из его жен и любовниц, – ответил ей собеседник.

– Кажется, я знаю, о каком короле идет речь, – тихо вымолвила Вивиан. – Должно быть, она была экстраординарной личностью, если сумела остаться в живых и даже передала это поместье и титул своим потомкам.

– Именно такой она была. В ее честь даже написано с десяток од и поэм… Миссис Уингтон, я приветствую в людях прямоту, и сам наделен этим качеством. Позвольте мне сказать вам, что я одержим вами, и что вы отняли мои покой и сон, – глядя на девушку с нежностью в глазах, низким тоном промолвил герцог.

Вивиан была изумлена его признанием: она ожидала, что он вновь будет флиртовать с ней, но, как оказалось, в его сердце живет любовь… И одержимость. И почему только она пробуждает в мужчинах одержимость? Джереми тоже был одержим ею, он ни разу не говорил об этом вслух, но его чувства к супруге нельзя было назвать «любовью» – так считала девушка, поэтому признание герцога Найтингейла не заставило ее услышать пение Амура, но вновь вспомнить те ужасные ночи, проведенные с супругом.

– Красивая молодая богатая вдова намного привлекательнее молодой красивой бесприданницы, не так ли Ваша Светлость? – ровным тоном сказала Вивиан, ответив на его нежный взгляд спокойным и даже прохладным.

– Вы привлекли мое внимание еще до того, как я узнал о том, что вы являетесь племянницей графини Крэнфорд. Возможно, вы помните тот день, когда на одной из улиц Лондона вы столкнулись с идущим вам навстречу джентльменом, и ваши прекрасные, поцелованные огнем волосы вырвались из плена прически и осветили улицу своим пламенем? – нисколько не смутившись, сказал герцог.