Улика № 13

– Давайте на Лиговском, возле книжного магазина, – предложила Стерхова.

– Во сколько? – быстро спросил он.

– Я здесь. Где вы – не знаю.

– Буду через сорок минут!

Встретившись, Аксенов и Анна решили просто прогуляться по Невскому проспекту. Первые минуты неловкости прошли, когда стало ясно, что говорить необязательно и темп их шагов гармонично совпадает.

– Невский для меня – это место притяжения, – призналась Анна.

– Я тоже люблю здесь пройтись. Знаете, просто так, без особой цели, – сказал Аксенов.

Осенний вечер распростерся над Питером, словно покрывало тумана, приглушая любые звуки. Они шагали под светом уличных фонарей, совпадая с атмосферой этого вечера.

Аксенов, одетый в длинное пальто и стильную шляпу, с небрежной улыбкой на лице и представительным ростом, являлся самим олицетворением городского шарма. В его глазах мерцали искры любопытства и живого интереса к разговору и всему, что происходило вокруг.

Стерхова рядом с ним была олицетворением осени – в сером невыразительном пальто, каштановыми распущенными волосами и привычной грустинкой в глазах. И лишь иногда улыбка, как лучик солнца освещала ее лицо.

Они шли не спеша, как будто исследуя каждое здание, закоулок, перекресток и мост проспекта. Их взгляды изредка пересекались, но они не спешили сближаться или говорить о себе лишнее. Словно не доверяя или проверяя друг друга, обменивались ничего не значащими фразами и замечаниями по поводу происходящего вокруг.

Через полчаса, не доходя до Дворцовой площади, они повернули назад. Аксенов предложил поужинать в ресторане, но Анна отказалась и попросила проводить ее домой.

– Надолго приехали в Питер? – Наконец Аксенов озвучил вопрос, который явно хотел задать всю дорогу.

– Пока не знаю. Все зависит от того, как будет продвигаться расследование, – сказала Анна.

Он догадался:

– Вы в командировке.

– Ага…

– А, ведь мы с вами почти коллеги.

– Ну да?

– Я адвокат уголовного права.

– Почти коллеги, – согласилась с ним Анна. – Но по разную сторону баррикад. Я ловлю преступников, а вы их отмазываете.

– Как не по-доброму. – Аксенов неожиданно рассердился.

– Не злитесь, – улыбнулась Анна. – Я не хотела нанести вам обиду.

– Не буду, – подозрительно быстро согласился он и продолжил: – При условии, что…

– Ну, говорите.

– Пообещайте, что мы еще встретимся.

Прощаясь, она протянула Аксенову руку:

– Договорились.

Глава 7

Все про нее

Анна Стерхова стояла в фойе театра у фотографии Тепляковой, изучая хорошее, доброе, человечное лицо. Какие тревоги терзали ее несчастную душу? Откуда взялась эта боль, затаившаяся в больших карих глазах?

Вот, если бы нашелся такой человек, кто взял бы и выложил все, что было на сердце у Тепляковой. Но в том и состояла трудность этого дела, что не было такого человека, придется собирать информацию по крупицам.

– Интересуетесь нашими артистами? – рядом со Стерховой прозвучал надтреснутый, старушечий голос.

Она обернулась и, улыбнувшись, ответила:

– Здравствуйте, тетя Рая! Все еще работаете?

– Из театра сами не уходят, отсюда уносят вперед ногами, – сказала толстая старуха в рабочем халате. Прищурившись, она задала вопрос: – Откуда знаете меня?

– Я – Аня, племянница Руфи Адамовны. Помните?

– Помнить-то, помню, да вот не узнаю. Давненько не виделись, изменилась ты, девочка.

– Как поживаете?

– Скриплю помаленьку, лет десять, как работаю кладовщиком. А когда-то была реквизитором.

– Я это помню, – сказала Стерхова.

– Когда стало тяжело выходить на вечерние спектакли, пошла в кладовщики.

– Понимаю, работа реквизитора дело ответственное.

– У-у-у… – протянула тетя Рая, сложив губы в трубочку. – На ином спектакле до двухсот наименований реквизита. К первому акту, куда ни шло, успевала. А на второй, да на третий приходилось крутиться. Все поставь, разложи, да ничего не забудь. А кладовщицей, что? Утречком вышла, выдала все, что нужно, по ведомостям разнесла и к пяти вечера уже дома.

– Рада за вас, дорогая. – Анна тронула женщину за руку. – А вообще, в театре давно работаете?

– В семьдесят пятом, сразу же после школы, мать меня сюда привела. Она бухгалтером в театре была. Сначала я уборщицей работала, потом на реквизитора выучилась.

– Знали Теплякову?

– Тамилу Васильевну? Не сказать, что были подругами, но друг с дружкой были знакомы. Однажды на спектакле «Горе от ума» я забыла ей веер положить на банкетку. Ну и влетело мне от помощника режиссера! А Тамила Васильевна только защищала меня. Она вообще была очень доброй.

– Теплякова с кем-нибудь дружила?

– Нет, не припомню… – покачала головой тетя Рая. – Бывало, придет, отыграет и сразу домой. У нее была очень строгая мать. Меня это сильно удивляло. Мы же с ней ровесницы, но у меня к середине восьмидесятых уже было двое детей, а Теплякова жила с матерью и во всем ее слушалась.