Змейка на камне

Юлька выглянула в окно. Игорь стоял возле колодца с полным ведром, и слушал, какого-то мужика. Мужик в телогрейке и в штанах, заправленных в кирзовые сапоги, эмоционально что-то рассказывал Игорю, а тот слушал его с изумлённым и расстроенным видом. Наконец мужик махнул рукой, и Игорь быстрым шагом пошёл к дому.

– Так, Юлька. У нас с тобой большие проблемы, – сказал он, входя в дом. – Вот тебе вода, а я поехал.

– Куда поехал? Что за проблемы? Ты хоть объясни по-человечески! И что за мужик, с которым ты сейчас разговаривал?

– В общем так. Этот мужик из Ивантеево. Он здесь, что-то типа местной автолавки. Старушкам хлеб, макароны и прочие продукты привозит. В общем, что они закажут… Ну и всякую другую ерунду – почту например, когда кому-нибудь приходит. Так вот, он сегодня ехал на тракторе мимо нашей машины. Уж не знаю как, но он говорит, что одно переднее колесо у машины в клочья порвано, а второе просто прокусано.

– Господи! Как же так? Кто это мог сделать?

– Ну а я откуда знаю? Мужик говорит, что медведь побаловался. Но я этому мало верю. Ерунда, какая то! Зачем медведю наши шины? В общем, так – я сейчас проеду с мужиком к машине и на месте оценю масштабы бедствия. А потом уже буду принимать решение. Всё, жди меня здесь. Я скоро.

Игорь выскочил из дома и быстрым шагом пошёл к мужику, который стоял возле колодца и курил папиросу, ожидая его.

Юля так и присела за стол, безвольно опустив руки. Почему то на ум пришло воспоминание об одном фильме, который она видела много лет назад – ещё девчонкой. Там герой фильма приехал в командировку в какой-то город, а уехать никак не мог – ему всё, что-то не давало. Она уже не помнила, чем закончился тот фильм, но отчётливо помнила всё отчаяние героя, который не мог вырваться из щупальцев этого таинственного города. А что если и с нами так? Вот приехали в эту деревню и теперь останемся здесь на всю оставшуюся жизнь! Фу, что за глупости! Опять ты себя накручиваешь. Раз уж так получилось, надо сделать то, что вчера хотела – пойти поговорить с Марией Антоновной, да и на могилку к тёте Стеши сходить. Помянуть её, раз уж я здесь, чтобы больше глупые сны не снились.

Она подошла к постели и как могла, застелила её, стараясь придать первозданный вид. Потом наполнила рукомойник, умылась, почистила зубы и привела себя в порядок. Ну вот, теперь я опять похожа на обычную городскую девчонку. Посмотревшись в мутное зеркальце над рукомойником, немного скривилась. Да ладно… Третий сорт – не брак. Для деревни и так сойдёт. Накинув куртку, она вышла из дома.

Юлька остановилась на крыльце и зажмурилась от яркого солнца ударившего ей в глаза. Она подняла лицо к тёплым лучам и глубоко вздохнула. Да… Вот в чём преимущество деревни над городом, так это в воздухе! В городе никогда так легко и свободно не дышится! От переизбытка кислорода у неё даже слегка закружилась голова. Ещё немного постояв на крыльце, она решительно направилась к дому Марии Антоновны.

Старушку она застала выходящей из хлева с двумя вёдрами полными парного молока.

– Доброе утро, Мария Антоновна!

– Доброе утро, девонька! Как спалось на новом месте? – старушка поставила вёдра наземь и прикрыла ладошкой глаза, чтобы солнце не слепило их.

– Спасибо, хорошо спалось… Сны разные снились…

– Сны это хорошо. Ты-то к снам прислушивайся. Во сне и о беде предупредить могут и о радости предстоящей. А где твой мужик то? Он кстати тебе кто – муж, а ли так, побаловаться? – старушка внимательно посмотрела на девушку.

Юлька невольно вздохнула.

– Да я и сама не знаю – толи муж, толи нет. Живём вместе уже почти три года, да так и не расписаны…

– Не дело это Юленька – молоденькой девке с мужиком так жить – не расписанной, да не венчанной. Ох, не дело… Грех это большой… Я понимаю, у вас городских свои законы, а у нас раньше, за такие дела девке бы ворота дёгтям намазали. Вот так. Ну да ладно, что я не в своё дело лезу – это ваша жизнь. Живите, как знаете… Ты что-то хотела спросить, девонька?

– Да, хотела, – Юлька стояла красная после отповеди старушки и уже не знала – получится у неё разговор с ней или нет. – Мария Антоновна! Я про тётю Стешу совсем не давно узнала… Вот хотела, чтобы Вы немного рассказали мне о ней. Вы говорили, что она людей лечила?

Старушка внимательно посмотрела на Юльку.

– Узнать про Степаниду хочешь? Ну что ж, пойдём в дом. Расскажу, что знаю. Ты мне вот только с вёдрами помоги, а то у меня уже и сил не хватает их таскать.

– Да, конечно, – Юлька подхватила оба ведра и понесла их в дом.

Внутри дом Марии Антоновны мало чем отличался от дома тёти Стеши. Такие же половички, русская печь и иконостас в красном углу. Даже иконы вроде бы были такие же, как у Степаниды Аркадьевны. Только сам дом был значительно меньше.

Мария Антоновна забрала у Юльки вёдра с молоком и стала процеживать содержимое через марлевую тряпочку, разливая молоко по крынкам.

– Мария Антоновна! А что Вы с таким количеством молока будете делать?

– Да что делать? – горестно вздохнула старушка. – Часть собью в масло, часть в сметану, а часть заквашу и творог сделаю. Всё это отдам Ивану – это тот мужик, что с твоим Игорем разговаривал. Его сестра в Ивантеево на базаре торгует – может что-то продаст и на эти деньги он мне продуктов, али лекарств купит. Ну а что останется – придётся свинкам на корм отдать. Раньше, ещё в советское время машина регулярно из райцентра приезжала – всё подчистую забирала в потребкооперацию. А потом перестала приезжать… Говорят, не выгодно стало. А как не выгодно? Я в ту же Ивантеевку в прошлом году в больницу ездила – зашла в магазин и ахнула – молоко то золотое! Если бы у меня хоть за полцены, от той, что на прилавках стоит, молочко брали – так я, наверное, богачкой бы была… Эх… Что-то не так в государстве нашем творится. Ну да ладно, ты что про Стёшу узнать то хотела?

– Я не знаю… Какая она была? Как жила? У неё же семья, наверное, была? Где они все? И сколько лет ей было?

Мария Антоновна продолжала, молча процеживать молоко. По её лицу было видно, что она обдумывает вопросы Юли и прикидывает, что можно рассказывать, а о чём лучше промолчать. Наконец она закончила, помыла руки из рукомойника, подошла к столу и села на лавку перед Юлькой.

– Вот, что я тебе девонька скажу. Это конечно хорошо, что ты интересуешься Степанидой. И хорошо, что одна пришла, без своего мужика… С ним бы я не стала ничего тебе рассказывать. Не серьёзный он человек… И ты уж прости меня старую – не любит он тебя… Он никого не любит, кроме себя самого. Но бог ему судья. Стеша – очень доброй была. К ней люди со всей округи съезжались. Она их травками, заговорами лечила. И ведь действительно помогало! Один раз к ней ребёночка привезли – убогим он родился. Ручки ножки скрюченные, ребра чуть ли кожу не прорывают. Ни ходить, ни ползать не мог. Только плакал – больно ему очень было. Врачи от него отказались – сказали, что максимум через три месяца помрёт… Степанида значит, родителям сказала, чтобы они ехали домой, а ребёнка у неё оставили… И чтобы каждый день в церковь ходили, да молебен за здравие Иванушки заказывали. Те и уехали… Степанида месяц с ребёнком возилась. Из дома не выходила, к себе никого не пускала, а когда через тридцать дней родители приехали – мальчонка к ним на встречу сам выбежал. Те как увидели, так в ноги к Степаниде бросились, ревут, поклоны бьют – говорят, проси Степанида Аркадьевна, что хочешь – последнюю рубашку с себя снимем – всю жизнь на тебя работать будем! А Стеша подняла их, перекрестила, да и сказала – вот моя самая большая награда и она кивнула на мальчонку, который бегал по двору. Молитесь за меня и ничего мне от вас не надо. Вот такая наша Стеша была. Никогда денег за лечения не брала. Продукты – да. Чай там, или печенье, колбаски или ещё чего, что мы сами не делаем – всегда с благодарностью принимала…

– А семья, семья то у неё была?

– А как же. И муж был, и два сына и дочка. Да только их всех война выкосила…

– Подождите, Мария Антоновна! Какая война?

– Ну как какая? С немчурой поганой.

– Великая Отечественная? Так сколько же ей лет было? – Юлька удивлённо, с недоверием смотрела на старушку.

– А кто его знает. Она, похоже, и сама не знала… А может и знала, да не говорила. Вот только один раз, она как то сказала, что её мать до ста двадцати лет полгода не дожила. Вот так. А вообще она не любила о себе распространяться. Только знаю я, что род её очень древний – чуть ли не от Рюриковичей идёт… И ещё. Где то за неделю, до гибели своей, зашла она ко мне и говорит что, дескать, я скоро помру, а сюда девушка приедет, родственница дальняя… Так вот она просила, чтобы я ей, то есть тебе помогла обязательно… Вот так-то девонька. Ты её не знала, а она-то тебя знала… Ну ладно, заговорилась я тут с тобой. Смотри, вон вашу машину Ваня на прицепе тянет и мужик твой с ним… Иди, встречай их.

– Да, да, конечно. Спасибо Вам огромное, Мария Антоновна! За всё спасибо! А можно ещё один вопрос?

– Ну почему нельзя? Задавай…

– А что с мальчиком тем стало, ну которого тётя Стеша вылечила?

– Что стало – что стало? А вон что стало – он сейчас вокруг вашей машины с твоим мужиком ходит… – старушка хитро улыбнулась и кивнула в сторону окна.

…Юля вышла на улицу и подошла к своей машине, которая всё ещё была прицеплена тросом к трактору. Одно колесо было просто спущено, а второе… Это были просто обрывки резины. Господи, это какой же силой надо было обладать, чтобы вот так порвать резину!

– Вам ещё повезло! Тут у нас был случай, когда медведь стекло выдавил и вовнутрь забрался. Вот там был полный… – мужчина, стоявший рядом с Игорем, хотел продолжить, но взглянув на Юлю, смутился и буквально проглотил последнее слово. – Иван, – он протянул огромную мозолистую ладонь Юле. – А Вы Юля? Мне Игорь о Вас рассказал.

– А мне о Вас Мария Антоновна рассказала, – Юля улыбнулась и протянула руку Ивану. Неужели этот богатырь, когда то был маленьким, больным мальчиком, на котором врачи уже поставили крест и приговорили к смерти? Как то это противоречие совсем не увязывалось в Юлиной голове. Ваня был не то, чтобы очень высок или крупен. В каждом его движении угадывалась недюжинная сила русского мужика, который и с рогатиной на медведя пойдёт и если надо супостата остановит. А что, если на него латы и шлем надеть, то точно, как былинный воин будет.

Юля осторожно вытащила свою ладошку из огромной ручищи Ивана. За этой сценой не одобрительно наблюдал Игорь.

– Даже не представляю, что теперь делать и как с машиной поступать? У нас есть запаска на диске. Но ещё одно колесо, где взять? – Игорь ходил вокруг машины и обречённо всплескивал руками.

– В принципе я могу Вас до Ивантеево дотащить потихоньку. Там есть шиномонтажка – они вам колесо быстро подлатают, – Ваня говорил как то смущённо, как будто это он был виноват в том, что ребята попали в такую ситуацию.

– Ну да, а что у нас от диска, да и от самой резины останется? Особенно когда мы по гравийке и бетонке поедем, – Игорь только махнул рукой.

– Ну, смотрите, я тут не далеко буду – в крайнем доме. В крайнем случае, в тракторе как то сможем втроём разместиться, – Иван кивнул в сторону старенького трактора Беларусь. А дальше на двух автобусах, до Бологого, ну и потом уже по железке до Москвы…

Он подождал немного, надеясь на ответ, но Игорь только раздражённо молчал и смотрел на то, что раньше было колесом. Иван пожал плечами, развернулся и пошёл по единственной улице.

– Игорёк, пойдём я тебя покормлю! Ты даже не завтракал!

– Да иди ты к чёрту, со своим завтракам! Вот идиот! Послушал тебя! И что теперь делать? Ты понимаешь, что мы теперь застряли – круто застряли. На перекладных мы сутки добираться будем. А потом опять сюда, в эту чёртову деревню ехать – будь она проклята.