Разговор с автором

– Нет… Не то что бы… – Я сделал еще глоток. – Короче, слушай.

Пока я рассказывал с прежним энтузиазмом все с самого начала: как встретил Алису, что починил ее ноутбук, потом про писательский кружок, Настасью Евгеньевну упомянуть не забыл, наши встречи в кафе, конкурс этот проклятый – нам уже принесли огромную тарелку со всякими колбасами, сухариками, чипсами и прочим. Рассказывал я так, словно это было вчера. Потому что яркость тех событий во мне не угасла, я ими еще ни с кем толком не делился. Появился даже такой небольшой азарт, переплюнуть историю Санька, что бы у него там не происходило. Мне казалось, эти события стали чуть ли не самой интересной частью моей жизни. И еще я был очень рад не отвечать на вопрос «Как дела?», что ничего нового и особенного не произошло. У меня появилась жизнь, о которой не стыдно рассказать. Я больше не чувствовал себя рядом с Саньком каким-то серым пятном, не испытывал прежней неловкости, как когда он повествовал о своих поездках в жаркие страны, а единственным, чем мог похвастать я таким летом, это купания в местной речке неподалеку с коллегами на корпоративе. Нет. Власть сменилась, и мне даже показалось, что я неплохой рассказчик. Потому что история была интересная. Терзающая меня, доставившая много проблем и бессонных ночей, высосавшая много нервов, но и давшая мне что-то большее, хорошая такая история. А Санек слушал, открыв свои слипающиеся глаза. Даже не перебил ни разу. Значит, действительно хорошо рассказываю.

– …И теперь она на звонки и сообщения не отвечает, на последнем уроке не появилась. Я уже волноваться за нее начал.

– Я уж не думал, что ты после Анжелики так по кому-то страдать будешь…

– Анжелика! Сань, это вообще отдельная история. Я и ее вчера видел, прикинь?

– Хороший у тебя был вчера, похоже, денек…

– Нет. Ты не понял. Там еще смешнее было, – увлекся я. – После того занятия, на следующий день, когда я старался об Алисе уже не думать, после работы захожу я домой и слышу в подъезде шум, как ругается кто-то. Поднимаюсь, и оказывается я жил все это время по соседству с карлихой.

– С кем? – устало переспросил Санек.

– Карлиха. Ну, так зовутся люди маленького роста.

– На сколько маленького?

– Ну вот, – я хлопнул рукой по барной стойке, – примерно такого роста, как стойка. Может, чуть выше.

– Это как в «Игре престолов» что ли? – усмехнулся он.

– Да, да. Этот… как его?.. Противный такой еще.

– Ланистер.

– Да, он!

– Вот ведь… – Санек сделал еще глоток пива, но, похоже, не очень-то впечатлялся. – Я таких вживую не видел.

– Вот и я до вчера не видел. Прикинь… Короче, – продолжил я, пытаясь снова завладеть растворяющимся вниманием Санька, – эта карлиха, соседка моя, ругалась на площадке со своим мужиком, таким же карликом.

– Так это че, два карлика в раз?

– Да, но это не суть, – пытался я вернуться к теме.

– И где они только друг друга находят?.. – сказал Санек как бы сам себе. – Что, если есть сообщество карликов? У нас в городе. Можешь представить?

– Саш, не хочу я карликов никаких представлять! Ты слушай. Я тебе про Анжелику рассказать пытаюсь.

– А она-то там каким местом? Тоже в сообществе карликов состоит что ли?

– Какое сообщество?! – не выдержал я и крикнул на уже хорошенького Санька.

Видимо, нескольких глотков пива ему хватило, чтоб вернуться в свое беззаботное пьяное состояние и избежать похмелья.

– Тебе интересно, вообще?

– Ладно, ладно, – он заулыбался, – прости, Андрюх. Что ты там говорил про Анжелику?

– В общем, я помог этой карлихе отделаться от того мужика, она меня в благодарность пригласила на чай.

– М-м-м, спаситель карликов, – откровенно засмеялся Санек. – Защитник маленьких людей! Ха-ха!

Я стукнул кулаком в его массивное плечо не слишком сильно, но и не слабо, чтоб успокоился. И сам улыбнулся.

– Да-а, Саш. Мне тебя не догнать…

– Так ты пей больше! – молниеносно ответил он.

И я отпил сразу несколько больших глотков холодного темного бархатного пива. Сразу стало так хорошо и так на все наплевать. Я вдруг понял, что сейчас уже можно не нервничать и не о чем не думать. Это все, что у меня там творится, от меня никак не зависит. А значит, нужно просто попытаться отпустить и наслаждаться вечером в компании этого пьяного весельчака.

Санек всегда отличался странно веселым характером. Оптимист до мозга костей. Но об этом я уже сегодня думал. Не думал только о том, как с ним это произошло. Я Саню знаю со школы. Совершенно не понятно, как мы подружились, ведь на вид он был, да и есть, здоровый такой амбал. Не то чтобы накаченный, скорее, просто крупный. И ему впору было бы задирать таких, как я. А я, как не сложно догадаться, в школе был худощавым и мелким. Многие мамины подруги даже не верили, что мне столько лет, сколько есть. Всегда давали на два-три меньше. Мы в школе вместе всякую чушь творили, подшучивали над другими и над учителями. Нашу парочку не любили все работники школы. Особенно наша классная, это понятно, почему, и уборщица. Что касается второй, просто так вечно выходило, что за всякими «грязными» проделками ловили именно нас. И ладно, когда мы были реально виноваты, но вот был случай, одна девочка из нашего класса после новогодних каникул притащила в школу хлопушку. Тот день я помню до сих пор. Мы хотели эту хлопушку у нее отнять и использовать в своих корыстных целях где-нибудь на улице. Прохожих и бабок у подъездов попугать хотели. А эта девчонка уперлась и все тут. Ну, в процессе борьбы эта хлопушка и шандарахнула. Прямо в классе. И убирать нас заставили тогда. Вот это была высшая несправедливость по моему тогда мнению. В общем, смотрелись мы как Тимон и Пумба. И Санек, сколько его помню, был всегда зачинателем чего-то подобного. В университете он тоже сам идею с Катриной предложил. А мы так… Поддержали просто. И делал он это все для исключительного веселья. Веселить и отдыхать он умел лучше всех. Загадка его кроется в том, что я-то знаю семью Санька. Вернее, ее остатки. У него отец покончил жизнь самоубийством, а мать стала много пить. На своего единственного сына она почти не обращала внимания, поэтому Санек постоянно гостил у меня еще со школы. А моя мама, что странно, его любила очень. Хотя от нас двоих дому постоянно доставался разрушительный ущерб. Не знаю, как у таких родителей получился Сашка… Психологи сказали бы, наверно, что его шуточки и позитив – это защитная реакция.

– Прости, – не переставая улыбаться и похохатывать сказал он. – Так. Пригласила она тебя на чай. Дальше что?

– А дальше она подругу свою позвала, чтоб одной не оставаться. Страшно, видимо.

– Выходит, ты очутился в квартире карлихи, а она еще и подругу позвала… – продолжал ухохатываться мой неблагодарный слушатель. Еще и подмигнул мне как-то двусмысленно.

– Дурак ты, Саша. Эта подруга и есть Анжелика. Мы с ней в дверях пересеклись.

– О-о-о, вот это уже я понимаю, поворот. И как у нее дела?

– Откуда мне знать, как у нее дела? Мы приветами только и обменялись. Вот я дурак…

– Ну, почему сразу дурак-то?

– Я там так и застыл в дверях. Опешил и даже ничего ей толком не сказал. Как маленький мальчик, увидевший президента. Даже не спросил, тот ли у нее еще номер. А что, если я ее больше не увижу? Я всю ночь о ней продумал, Саш! Всю ночь и весь день. Мне кажется, мы тогда поспешно очень разошлись. А она такая красивая. Не изменилась совсем.

В разговоре возникла ожидаемая и уместная пауза. Санек думал, что ответить на такое мое заявление, а я думал, что надо бы уже чего-нибудь с этой тарелки с закусками съесть. И взял первую попавшуюся на глаза самую жирную и маленькую колбаску. Откусил и тут же сплюнул.

– Фу! Соленая какая!

– Дай, – забрал у меня Саша из рук оставшуюся часть колбасы и положил себе в рот. – Колбаса как колбаса, – заявил он, чавкая. – Они и должны быть солеными.

– Нет, ну эта уж слишком. Я будто просто комок соли сейчас прожевал.

– Это сорт такой, Андрей. Ничего ты не понимаешь. Дорогая, наверно…

– Ой, как будто ты в колбасах много понимаешь.

Саша замолк и продолжил жевать.

– Мне кажется, я ее все еще люблю, Саш, – сказал я, будто сам себе удивляясь.

– Кого? Анжелику что ли?