Зимняя коллекция детектива

– Я после завтрака на трассу уйду, – негромко сообщил Марк. – А ты с Аллой поговори. Скорей всего, она знает, чей нож. Она наблюдательная. Про Женьку все мне рассказала.

– Догадалась?

– Говорю же, наблюдательная.

– И красивая, – поддержал Кузьмич.

Марк пропустил это замечание мимо ушей.

– Она опекает Володю, который, как я понимаю, сам по себе беспомощный щенок. Хорошо бы узнать, почему и зачем она это делает.

– Я так понимаю, задание какое-то выполняет. Но если я спрошу, она меня пошлет подальше, как пить дать.

– Почему пошлет?

Кузьмич опять посмотрел на небо. Марк удивился.

– Что такое?! Я что-то пропустил?

– Я ей массаж делал, – буркнул Павел, и его обветренные щеки вдруг залились бурым румянцем. – Спину у нее прихватило. Какая-то старая травма.

– А… ты только массаж делал или еще что-нибудь?

– Больше ничего не делал. Не успел. Только мне показалось, напугал я ее.

Марк смотрел на него с живейшим интересом, изучал, можно сказать, как будто давно не видел.

– Вроде она не из пугливых, Паша.

Антон в отдалении все бросал снег в разные стороны, ему было весело.

– Или ты сам… перепугался?

Павел махнул рукой и, сгорбившись, пошел к дому.

– Яичня! – объявила Зоя Петровна и плюхнула перед Аллой расписную тарелку, на которой почти не помещалась огненная яичница, громадная, как луна. Сбоку был пристроен ломоть черного каравая. Алла схватила ломоть, посолила, откусила и замычала – так вкусно это было, свежий хлеб из печки и яичница с салом! Куда там иностранной колбасе салями и бельгийскому шоколаду.

– Кошмар, – негромко сказала Марина. – Один холестерин.

– Ничего, – пробормотала Алла с набитым ртом, – как-нибудь рассосется.

– Холестерин не рассасывается.

– Покататься бы, – с тоской протянул Степан и взглянул в окно, за которым плескалось солнце. – По свежей лыжне! А я ногу распорол.

– До свадьбы заживет. – Сергей Васильевич, которому яичницы по прихоти Зои Петровны все время доставалось меньше, чем Алле, вытянул шею и заглянул в сковородку. – Я вот бы тоже на воздух вышел. Так люблю воздух и просторы! На охоту поеду, а я часто езжу, так самое лучшее дело – лес. Лучшее и благодатное!

– А я б ни за что не пошел! – заявил Диман, энергично жуя. – В лес, на лыжню и всякое такое! Хватит с меня. Кристинке доказал, что я не слабак, можно больше не упираться. Антоха, отвези меня на вертолете в Галыгино, а?

– Полетели, – тут же согласился Антон. – Можем еще кого прихватить! Женечка, не хотите на вертолете?

– Ой, не-ет, спасибо вам большое.

– Может, Мариночка хочет?

– Никто на вертолете не полетит, – перебил его Володя очень твердо. – Группа вернется в том же составе, в каком вышла. Это не обсуждается.

– Вспомнил, что ты начальник, да? – ласково спросил Степан. – Дурашка ты, а не начальник.

– Вся группа в обратный путь пойдет со мной, – повысил голос Володя. – И ты тоже!

– Да, щас! Держи карман!..

– Погодите вы лаяться, мужики, – вступил Сергей Васильевич, думая, как бы добыть еще яичницы. – Кто куда летит-то? Кузьмич вон говорит, что некуда пока лететь. Метель туда ушла, куда лететь вы собрались!

– Мне бы машину для начала отчистить, – сказал Антон. – Ее всю снегом завалило!

– Не вопрос, поможем! Зоя Петровна, а больше нету яишенки-то?

– Съели.

Алла налила себе чаю – таежный, вкусный, – глотнула и обожглась. Кузьмич, скрестив длинные ноги, стоял, привалившись к каменной кладке печи, и смотрел ей в затылок – оттого и обожглась.

В кухню вошел Петечка, заспанный, лохматый и недовольный.

– Кто мои записки стырил? – спросил он с порога. – Не, а чего это происходит? Я сижу, пишу! Мне надо писать! А потом кто хочешь будет их тырить?

– Какие записки, Петечка? – спросила Женька, тараща темные блестящие глаза. Это было очень красиво – темные глаза и белые волосы. – Те, что ты вчера писал? Про наше путешествие?

Петечка нехотя кивнул и плюхнулся на свое место. Теперь у каждого их них было «свое» место в необыкновенной кухне, и «чужие» они старались не занимать.

– А что, яичницы нету?

– Съели.

– Не, ну кашу я не хочу!

– Раньше вставать надо, – упрекнула Марина, и Володя посмотрел сердито – он должен был это сказать, а она его опередила.

– Ой, а было так интересно, – затараторила Женька. – Я правда совсем-совсем чуточку успела прочитать! Я же не знала, что Петечка у нас писатель!

– Ты писатель? – спросил Степан у парня.

– Все про нас написано, да, Петечка?

– Я не понял, – подал голос Кузьмич, – ты какие-то заметки писал, а они пропали, что ли?..

– О чем я и говорю! А нельзя пожарить?