Отец обычно любил ей повторять: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Звучало это
всегда более чем двусмысленно, поэтому мать часто обижалась. Но Виолетта усвоила чётко:
меньше знаешь, лучше спишь. Но сейчас терять было нечего. Спала она и так отвратительно.
– Никто из моих родных ничем подобным не занимался, – произнёс Богин. – Разве что заваривали
травы для питья, ну так это все в селе делают, удивить нечем. И я тоже самый обыкновенный
человек.
– Тогда что? – нетерпеливо спросила Виолетта. – К чему ты ведёшь всё это?
В отличие от Богина, который уже много раз выслушивал её истории, она была слушателем
никудышным. Да и после звонка существа (Виолетта была уверена, что звонило именно оно), уже
успокоиться не получалось.
– Не перебивай, – холодно сказал он. – Иначе, боюсь, ты ничего не поймёшь. Помнишь, ты
заинтересовалась моей фамилией?
У Виолетты образовалась внутри мерзкая пустота. Она в ужасе посмотрела на Богина. Он же
словно не замечал её реакции, снова смотрел на свои ногти.
– Вчера утром я разговаривал с матерью. Разговор про детей зашёл случайно.
Виолетта медленно отодвинулась от него, неожиданно сообразив, что бежать некуда. А что, если
он действительно убил Игоря? Да и тренинги могли быть не помощью, а, наоборот, более
глубоким закапыванием в бездну ужаса.
– Нет, не про кражи. Про моего племянника, сестра недавно родила. Не надо на меня смотреть, как
на чудовище. И осторожнее: сидишь на краю, можешь свалиться.
Виолетта посмотрела вниз, сообразив, что ведёт себя глупо. Нервный смешок непроизвольно
сорвался с губ. Она попыталась успокоиться.
– Прости, у меня есть причины так реагировать.
– Есть, – согласился он. – Впрочем, сразу я сам был не лучше. Так вот… Слово за слово. Я неудачно
пошутил, мол, с такой фамилией мной только детей пугать. Мать шутки не оценила, правда,
задумчиво произнесла, что, если учитывать происхождение, то есть все шансы.
– Богин происходит от богинки? – хриплым от напряжения голосом спросила Виолетта.
– Да, – кивнул он. – Но отсечение последнего слога произошло бог знает когда. К тому же это одна
из версий. Сестра матери, чересчур религиозная и набожная, считает, что Богин – это
видоизменённое «бог один». Так что если тебе эта версия нравится больше, то можно пользоваться
ей.
– Я атеистка, – мрачно сказала Виолетта. – А что, до этого ты совсем не интересовался своей
историей?
– А вы, – голос Богина напоминал звон колотившихся друг о друга ледышек, – госпожа Белянцева,
сильно интересовались собой-то?
Виолетта почувствовала, что он прав. И даже если попытается возразить, то аргументов не хватит.
Она действительно никогда не забивала себе этим голову.
Успокойся, ненормальная, вздохнула она. Хотел бы тебя убить – убил бы давно, да и с ума бы свёл
профессионально.
– Мне самому, знаешь, каково сразу это было? – неожиданно тихо спросил он. – Я же начал рыть
информацию. Но времени не хватало. В распоряжении были только интернет и книги домашней
библиотеки. И ещё очень хорошо представлял твоё лицо, когда вдруг невозмутимо заявлю: «Твой
персональный кошмар почти мой родственник».
Она хмыкнула:
– Думаю, я сбежала бы из машины.
Богин кивнул:
– Вот и я о чём. Найти же удалось чертовски мало. На каком-то сайте обнаружил маленькую то ли
легенду, то ли… – Он пожал плечами. – Даже не знаю, как назвать. Но якобы, если богинка не
могла украсть ребёнка, то ей приходилось рожать. Если появлялась на свет девочка, то она
становилась такой же, как мать. Если же мальчик – превращался в водяного. Домик бабки, а до