Ужас затопил полностью, она попыталась сбросить тварь с себя, однако та вцепилась крепче,
голодно урча и стараясь вцепиться в глотку.
– Нет! Стоп! – послышался резкий оклик. – Не поддаваться!
Виолетта вдруг вспомнила, что никакого озера нет, а тварь – всего лишь игра воображения. Закрыв
глаза, представила комнату, где они сидели с Богином.
– Назад, назад, – звучал голос. – Пора возвращаться.
Шумный выдох, удар сердца и… полутёмное помещение. Напряжённое лицо Богина, причудливо
оттененное отблесками света. Он внимательно смотрел на неё, напряжённо сцепив руки.
– Ну как? – попыталась улыбнуться Виолетта, но тут же улыбка стекла с её губ.
Свет лампы дрожал, переливался синюшным цветом, какой бывает у тел утопленников. Черты его
лица будто заволокло туманом, из глаз исчезла привычная зелень, они начали стремительно
темнеть.
– Ничего, – ни следа от мужского голоса, только сухой хрип, скребущий по натянутым нервам, и
странное эхо, словно где-то расположен огромный колокол.
– Герман? – неуверенно произнесла Виолетта.
Он чуть склонил голову набок, по щеке вдруг побежала едва заметная трещина, точно такая же,
как те, что шли по гладкому льду озера во вчерашнем сне. Его кожа начала белеть, будто кто-то
вытягивал все жизненные соки.
Нет, не может быть, – подумала Виолетта, – я же проснулась!
Появилось ещё несколько трещин, они начали соединяться, стремясь как можно быстрее
встретиться. Каждая из них уже полностью пересекала лицо, но взгляд бездонно черных глаз был
внимателен и неподвижен. Виолетта сжалась на стуле. Она бросила быстрый взгляд на дверь,
оценивая насколько та далеко, да и только.
Богин заметил это, чуть улыбнулся какой-то совсем не мужской злобной улыбкой и, подняв руку,
погрозил указательным пальцем. Рука была тоже странной: ладонь до сумасшествия узкой, пальцы
тонкими, а ногти острыми и загнутыми, совсем не такими, как раньше! Вспухшая кожа начала
отлетать и падать прямо на стол и пол. Виолетта в ужасе зажала рот, чтобы не орать. Но при этом
каким-то чудом сумела сохранить долю здравомыслия и настойчиво повторяла про себя: «Это сон.
Это всё сон. Сейчас я проснусь».
Богин провёл ладонями по лицу, словно помогая оставшейся коже слететь вниз. Виолетта тихонько
ойкнула: на неё смотрела женщина, у которой она провела часть своего детства. Эта же женщина
смотрела на неё с монитора компьютера шефа, она же была на потертой бумаге объявления в
метро. Женщина протянула к ней руки, заострённые ногти почему-то напомнили о прикосновении
тварей на озере, плечи мгновенно болезненно заныли.
– Пошли со мной, – раздался хриплый шёпот.
Виолетта собрала все свои силы и сжала руки в кулаки, яростно посмотрела на воровку и сказала:
– Я тебя не боюсь, – получилось тихо, но твёрдо. Куда убедительнее, чем было на самом деле. Она
прекрасно понимала, что боится и не знает, что делать, но что-то внутри начало сопротивляться. В
тёмных глазах скользнуло изумление, будто сидящая напротив не ожидала отпора.
Губы женщины искривила злобная усмешка, показались нечеловечески длинные зубы. Она издала
пронзительный крик и кинулась к жертве. Виолетта вскочила, но тут же почувствовала, что кто-то
её удерживает.
– Всё-всё, тихо, – неожиданно послышался задыхающийся голос Богина – голос обычного
мужчины. – Всё позади. Успокойтесь.
Виолетта посмотрела по сторонам, чувствуя, как чудовищно кружится голова, а желудок
сжимается в спазмах.
– Что? – она потёрла виски и зажмурилась. – Уже всё? Сколько прошло времени?
Богин глянул на часы. Только сейчас Виолетта заметила, что выглядит он неважно: под глазами
тёмные круги, впалые щеки, пальцы едва заметно подрагивали. Будто она пережила все
неприятности не в одиночестве, а вместе с ним.