остатки в раковину и, вымыв чашку, поставила на место. Они с Кирой направляются не в пустыню,
если слишком припрёт, можно будет перекусить в кафе.
В комнате она сменила полотенце на рубашку и джинсы, убрала волосы наверх, скрутив жгутом, и
наложила косметику. Хоть кошмары пока не возвращались, круги под глазами не собирались
никуда исчезать.
– Вполне строга и душевна, – отметила она.
Перед самым выходом в сумку полетела книга с красной обложкой. Однако Виолетта не заметила,
что исписанный почерком Каталинской листок выпал на пол возле полки с обувью. И отыскать его
получится спустя несколько дней.
Добраться до проспекта Вернадского удалость достаточно быстро, что для Виолетты было
редкостью. Последнее время ей крайне не везло, и прибыть куда-то в срок становилось почти
непосильной задачей. Снова вспомнился Игорь, который предпочитал оставлять собственное авто
в гараже, потому что, как он любил говорить: «Хочешь потратить время? Тогда возьми мою тачку».
В отличие от Игоря, Виолетта была бы не против иметь свою машину, но пока на это не было
времени и толкового консультанта, который бы помог с выбором. А покупать авто наобум,
доверившись исключительно сладким речам продавцов, Виолетта не хотела. На проспекте кипела
жизнь, воздух был наполнен запахом осени: листьев, ветра и дыма. Каталинская почему-то
выбрала «Капитолий» и наотрез отказывалась идти куда-то в другое место. Виолетта бродила
возле него, порой заглядывая в окна, наблюдая отвлечённую суету множества людей. Каталинская
опаздывала. Виолетту это совсем не удивляло; если бы кто-то попросил охарактеризовать подругу
тремя словами, то это были бы: коса, психология и опоздание. Даже бессовестное и талантливое
опоздание, потому что регулярно опаздывать в любой уголок Москвы – это надо уметь.
Виолетта поддела носком туфли камешек на дороге и пнула его вперёд. Ждать уже надоело, но
ничего иного не оставалось. Она обернулась и уставилась через стёкла, в зал торгового центра.
Никого не было. Точнее, люди шли по своим делам, никто специально не разглядывал мерившую
шагами улицу женщину в рубахе и джинсах. На мгновение Виолетта заметила какую-то странную
тень, будто кто-то стоял сзади. Но солнце скрылось за тучами, тени просто не могло быть.
Виолетта вгляделось в своё отражение в стекле. Подняла руку, чтобы убрать за ухо прядь волос,
рука вдруг стала чёрной от кончиков пальцев до локтя, будто окуналась в чернила.
Черноту прорезали тонкие белые полоски. Они зашевелились словно живые, поползли к шее. От
каждой белой полосочки тянулась чёрная нить, будто не желая отпускать. Она ничего не
чувствовала, однако по коже пробежали мурашки, а волоски на теле стали дыбом.
Шею вдруг болезненно кольнуло.
– Эй, чего стоишь?! – раздался громкий голос Каталинской. Виолетта вздрогнула, когда подруга
хлопнула её по плечу. Чернота и полоски исчезли. Сзади стояла подруга, недоумённо глядя в окно.
– Что там такое увидела? Или кого?
Виолетта покачала головой и повернулась к ней.
– Нет, ничего. Просто уже не знаю куда глаза девать, не хотела заснуть в ожидании твоего прихода.
Каталинская насупилась, но возражать не стала. Потом перевела взгляд на шею Виолетты и
ойкнула:
– Что это такое? Тебя что-то укусило?
– Где? Что?
– Да на шее же!
Виолетта нахмурилась, чуть оттянула ворот, вдруг почувствовала, что кожу действительно
покалывает. Увидеть всё равно не получилось и пришлось лезть в сумку за зеркалом, которое
потом отразило небольшой покрасневший участок. Виолетта коснулась его пальцами, боли не
было, лишь лёгкое покалывание.
Она пожала плечами, но перед глазами стояли белесые полоски и чернота, окутавшая руку.
Виолетта сделала шумный вдох, потом выдохнула. Сейчас нужно было спокойствие, а вечером
можно всё рассказать Богину. Его заинтересует такой… феномен.