Сердце владыки моря

Он подвинул блестящей чёрной лапой раскрытую книгу, и мне даже не пришлось всматриваться в тщательно прорисованную картинку на два разворота, потому что перед глазами тотчас возник знакомый образ: чёрный корабль, с бортов, парусов и мачт которого стекает потоками вода, а на верхней палубе стоит мужчина с развевающимися тёмными волосами и повязкой на левом глазу. От неожиданности я даже отпрянула от стола.

– Это он, – сказала я, опускаясь в кресло и непонимающе глядя на ворона, а потом на брата, – что это за книга?

– Так я и думал, – прокашлял ворон, – это очень старая книга, но, как видишь, ничего не изменилось. Ты встретила короля фоморов, Мира, боюсь тебе очень повезло, что ты осталась жива.

– Короля фоморов? Но он совсем не похож на этих толсторуких уродов, он больше похож на эльфа.

Только сейчас я заметила, как жгло мою спину. Одни воспоминания о корабле вызывали во мне чувство тревоги, будто опасность всё ещё грозила мне, как тогда.

– Ещё со времён Бреса, когда фоморы сражались с нашими богами, их короли не выглядели, как ты выразилась, толсторукими уродами. Брес же, по описаниям, был невероятно красив. Но их красота – лишь защитная оболочка, внутри они жадные и жестокие существа.

– Но почему король отозвал свою армию? Я слышала его голос, это он тогда отдал приказ, и толсторукие покинули наше судно. И ещё я видела, что он смотрел на меня.

Я не стала уточнять, что в тот момент кто-то из них тащил меня к лестнице, и что их король, по всей видимости, вообще не спускал с меня глаз, то есть одного глаза. Ни к чему пугать брата такими подробностями, а то он не только в цитадель, но и за ворота меня не выпустит.

– Этого мы не знаем, – сказал Аадрион, прочёсывая пальцами волосы ото лба к затылку, что намекало на его волнение, – но в любом случае, дело здесь нечисто, фоморам что-то нужно, они преследуют конкретную цель, а не просто традиционно грабят и убивают.

Дариен отправился в Зеелонд тем же вечером. По его сосредоточенному взгляду я поняла, что-то произошло, но он только отмахнулся от моих вопросов. Мне, конечно, хотелось бы пойти с ним, но он не позвал, а напрашиваться я не стала. Дариен правитель эльфийских земель, это, примерно, как губернатор области, а я тут неожиданно заявилась и хочу, чтобы он со мной возился. Нет, нужно быть взрослой и максимально самостоятельной. Хотя, о чем я говорю? Без знания языка мне не выйти за пределы замка одной. Ради одного этого мне бы стоило посетить цитадель магии.

Когда мы пришли в комнату Кона снова, он сказал, что необходимо начать с тренировки концентрации, отвёл меня в небольшую каморку, поставил на стол какое-то растение с круглыми мохнатыми листьями в зелёном глиняном горшке, объяснил, что я должна смотреть на этот цветок до тех пор, пока не увижу, как на тонком стебельке распустится едва заметный, похожий на мелкую розовую бусинку, бутон, и посоветовал папе не мешать моей тренировке.

Папа усмехнулся, похлопал меня по плечу, пожелал приятного урока и ушёл, а я сосредоточилась на растении. Каждый его листочек покрывали тысячи коротких ворсинок и тысячи мелких пупырышков под ними. На нижней белой стороне листа выступали чёткие прожилки, как вены на папиных руках. По венам я плавно перешла к папиному лицу, к сеточке морщинок возле глаз, к улыбке, которая делала его похожим на мальчика. А вот Аадрион редко улыбался, и улыбка не молодила его, наоборот, превращала в мудреца, спустившегося с небес и снисходительно посматривающего на суетливый народец. Улыбка Дариена перекрыла все образы, а я подпёрла голову рукой, потому что чувствовала, как начинаю таять сладким крем-брюле под солнцем. Смеющиеся глаза Дариена вскоре помрачнели, заставив на небе сомкнуться тучи, я ощутила дрожь, но потянулась пальцами к его щеке, а когда коснулась её, то это оказалось не его щекой, а щекой смотрящего на меня одним тёмным глазом королём фоморов.

– Мира, – кто-то потрепал меня за плечо, и я встрепенулась.

Неужели заснула? Вот позорище, бросив взгляд на цветок, я увидела, что бутон уже распустился и поигрывал алыми лепестками в свете взлетевшего к облакам Птухайла.

Кон покачал головой, но глаза его улыбались.

– До встречи после рассвета, – протянул он, словно это было строчкой из песни.

Я смутилась.

– Простите, Кон, до встречи, – промямлила в ответ и вышла, сгорая от этого позора. Так опозориться в первый день занятий.

– Да какой из меня маг, – пожаловалась я папе, когда мы сидели в маленькой столовой возле кухни вдвоём и поглощали сыр со свежими овощами и зеленью, которые я запивала водой, а папа – чем-то подозрительно розовым из плетёной бутылки, – у меня не получилось сконцентрироваться на цветке, чтобы увидеть, как распускается бутон.

– А год назад ты владела мечом или хотя бы думала, что когда-либо возьмёшь его в руки? – спросил папа и посмотрел мне в глаза.

– Нет, – засмеялась я, – но это другое. Разве можно так вот взять и научиться магии? Разве это не дар свыше?

Папа вздохнул, отхлебнул из кружки, понюхал кусочек сыра.

– Наверное, я не тот, кто должен тебе это объяснять. Но, по крайней мере, я твой отец, – сказал папа и потёр ладони друг об дружку, потом сцепил руки в замок. – Природа, скажем так, бросила своё магическое семя ещё до твоего рождения. Сумеешь ли ты его взрастить, вот вопрос. Ты должна попробовать. Так же, как попробовала взять в руки меч. Кон поможет тебе, поверь, столько лет твоя магия томилась где-то глубоко-глубоко, это всё равно что открыть кран, десятки лет неиспользуемой колонки. Прости, я не мастер сравнений, ты, наверное, толком не знаешь, что такое колонка, ну к примеру, трубы, по которым долго-долго уже не бежала вода. Ну, надеюсь, ты поняла, что я хотел сказать. Ты только что попыталась открыть кран. Он не поддался. Продолжай пытаться.

Я улыбнулась. Что же, сравнение с заржавевшим краном мне вполне подходило.

Как только я вошла в комнату Кона, он кивнул, указал рукой на стул перед моим знакомым цветком.

– Твоё задание, – протянул он и вышел.

Мы с растением остались один на один. Я рассматривала его, гадая, как скоро он должен распуститься, а чтобы снова не улететь в своих мыслях в неведомые дали и не уснуть, я стала думать о своем задании. Разве это трудная задача? Только лишь дождаться, когда цветок раскроет лепестки. Вот он, такой маленький, невзрачный цветочек в зелёном горшочке. Листья и стебелёк с одним единственным розоватым бутоном, размером с точку на бумаге. Ничего лишнего, наверное, Кон нарочно подобрал это растение, чтобы рассматривать на нём было нечего. Пять секунд и он уже рассмотрен со всех сторон. Никаких особых отметин. Ровный зелёный цвет листьев, Такой же зелёный цвет горшка, розовая точка и немного тёмной сырой земли. Похоже его только что полили, потому что земля блестела от влаги, словно живые тёмные глаза.

Глаза Дариена. Почему он не прислал мне никакой весточки и не пришёл сам? Что произошло? Почему мне ничего не говорят? Может, не хотят тревожить или боятся испугать? Неужели эльфы до сих пор не поняли, что меня не так-то просто напугать? А может, они снова обходятся со мной как с маленькой, не хотят, чтобы я сама принимали какие-либо решения? Если бы я только знала, что случилось. Взгляд Дариена был обеспокоенным, уж я успела изучить его ещё за время нашего первого путешествия на «Летящем по волнам».

А что, если Дариен вышел в море, и на него напали фоморы? Глаза короля фоморов так и встали передо мной. Глубокие, холодные, как ледяной колодец. Что ему было нужно? Почему он смотрел на меня, и почему отпустил корабль? А как он поступит с кораблем, когда на нем будет Дариен? Нет, если бы что-то случилось с правителем Зеелонда и Восставших земель, я бы знала. Наверняка. Поднялась бы шумиха. Да и вряд ли папа стал бы скрывать от меня такое. От мыслей в груди намотался упругий клубок. И я подошла к окну, чтобы успокоиться. Глядя на безмятежный нежно-салатовый пейзаж. Белые лучи Птухайла неожиданно выскользнули из-за холма, закрывающего обзор, подсветили ажурную чёрную решётку и, задев моё плечо, метнулись в комнату. В глазах побелело от света, ни холма, ни решётки не стало видно, всё залило сияние эльфийской звезды. Я зажмурилась, чтобы вернуть глазам способность видеть, и вернулась к столу.

– О, нет, только не это, – простонала я, глядя на злорадно ухмыляющийся развернувшимися алыми лепестками цветок. От бессилия и нахлынувшего стыда я зарычала и ударила по столу, потом плюхнулась на стул, сложив перед грудью руки, и уставилась на подлое растение, размышляя, что делать, и не притвориться ли, что я видела, как оно распустилось.

Но как раз в этот момент маг вошел в комнату и сразу всё понял по моему выражению лица. Я развела руками и приготовилась объясняться, а он жестом остановил меня.

– Всё хорошо, Мира, приходи завтра.

Я вздохнула демонстративно печально и пошла на террасу, откуда открывался вид на море. Чёртов цветок не поддаётся мне, но я его добью. И дело даже не в магии, а в том, что я человек, и уж в состоянии справиться с такой ерундовой задачей. Хотя магия здесь, на мой взгляд, совершенно не причём. Ну какое отношение к ней имеет распускание цветка? По-моему, это больше физиологический нежели магический процесс.

Я вздрогнула, когда меня тронули за плечо.

– Гиилюс! – вскрикнула я и бросилась к нему на шею.

– Мира, – засмеялся он, подхватывая меня и сжимая в объятиях.

Оказавшись снова на полу, я рассмотрела его. Он совсем не изменился. Всё те же золотые кудри и та же воинская зелёная форма.

– Говорят, ты учишься магии? – спросил Гиилюс. – как успехи?

Я махнула рукой.

– Не спрашивай. Думаю, скоро я пожалею, что послушала отца. А ты как ? На службе?

– Да брось, у тебя получится. Знаешь, никогда бы не поверил, что Даалия может выделывать такие штуки, если бы не видел своими глазами. Она не маг, скорее, алхимик, но сейчас учится в цитадели, чтобы получить место в войске Земли Предков.

– Правда? Вот здорово! Будете служить вместе.

– Да, она упёртая, уж если что-то решила, то так и сделает. И никто не сможет ей помешать.

Он снова засмеялся, еще больше озаряя и без того светлый день, стирая из моих мыслей горечь неудачи, чувство стыда и беспочвенные переживания.

Ночью я не спала. Отсутствие информации о Дариене беспокоило меня, я ворочалась, постоянно просыпалась, в пропитанной потом постели, а когда удавалось уснуть, то лучше бы и не удавалось. Я видела Дариена. Устав от ожидания, проникла в Мерцающие врата и бежала по босиком по холодному каменному полу замка Зеелонда. Увидев правителя, бросилась к нему, но, когда он повернулся на мой крик, его жёсткий взгляд остановил меня, я не смела двинуться к нему, и он подошел сам, протянул руку и начал меня душить точно так же, как это делал Эз. Я лишилась голоса, и не могла сделать вдох, и только теперь поняла, что это был не Дариен. На меня смотрели затягивающие в чёрный омут глаза короля фоморов.

Я села на кровати, лицо покрывала испарина, спина горела, как обожжённая крапивой, хотелось приложиться ей к чему-нибудь холодному. Я подошла к окну и уселась на подушку, прислонившись к стене и подтянув колени к груди. Так и просидела до самого рассвета, хоть находиться одной в тёмной комнате было не лучше, чем видеть кошмарный сон. Я присматривалась к темноте, ловила за окнами каждую тень. Зажечь факелы я не умела. Эта беспомощность убивала. В мире эльфов я абсолютно беспомощна, и не к кому было мне обратиться. Как сейчас мне не хватало мамы, к которой я могла прийти в любое время ночи, пока мы жили вдвоем, забраться под одеяло, и все кошмары тут же исчезали, точно мама – мой ангел хранитель. Пойти так к папе было неудобно, поэтому пришлось сидеть, вслушиваясь в ночные таинственные звуки и думать. Думать, думать.

Утром мне не хотелось идти на занятие к магу, и я даже размышляла не сослаться ли на бессонную ночь, но потом решила, что не должна показывать эльфам свою слабость. В этом мире я единственный человек, не считая отца. Но папа герой. Он человек, победивший дракона. Человек – легенда, а мои подвиги не столь заметны. И я просто обязана была проявить себя не худшим образом, поэтому умылась и спустилась в комнату Кона.

Увидев на столе всё тот же цветок, я подумала, что будет очень даже неплохо выспаться хотя бы сидя за столом, раз уж ночью мне это не удалось. И я согласна была опозориться в очередной раз, лишь бы не изводить себя больше разрушающими меня и сосущими энергию бесполезными мыслями. Я просто тупо смотрела на уже изученное со всех сторон растение, не спала, но и не витала в облаках, не думала и не представляла никаких вариантов развития событий, все это слишком утомило меня за ночь. Белые лучи пробежались по столу, скользнули по щеке и тонким ровным слоем легли на мохнатые листочки, заставив играть каждую ворсинку так что весь цветок точно посыпали блёстками, а розовая точка стала похожа на капельку крови, она росла, росла. Набухала. Будто её надували изнутри через трубочку, а когда достигла размера вишни, то крохотная дырочка в середине начала расширяться. Углубляться, а вскоре вишенка раскрылась, как бы вывернувшись наизнанку, и к ласковым лучам Птухайла повернулись глянцевые алые лепестки.

Я очнулась от приятного оцепенения, только когда Кон открыл с тихим скрипом дверь.

– Правда, удивительно? – выговорил маг осторожно, наверное, сомневаясь, что верно произносит слова.