Девочка-лёд

Встаю и тут же ощущаю неприятную боль в ноге. Попали. Щелчок, а за ним ещё. Спина. Глотая слёзы, бегу оттуда прочь под аккомпанемент нескладного хора мужских голосов. Боюсь не обстрела, боюсь того, что они меня поймают.

– Беги, беги, сучка! – доносится вслед.

Переставляю ноги с той скоростью, на которую способна. Пробираюсь глубже в лес, но стараюсь держаться левой стороны. Почему-то мне кажется, что забор и дорога именно там. Тяжело дыша, останавливаюсь за деревом. Сажусь. Прислоняюсь спиной к широкому стволу, поджимаю ноги к корпусу. Напряжённо думаю. Мне нужно выбраться отсюда любой ценой. Потому что Ульяна одна дома. Совсем одна! Я не прощу себе, если с ней что-то случится.

Раскаты грома отражаются от земли гулким эхом, заставляя непроизвольно вздрогнуть всем телом. Встаю, потому что чётко слышу приближающиеся шаги. Застываю будто статуя, когда совсем рядом кто-то проходит мимо. Затыкаю рот рукой и молюсь, чтобы этот человек не обернулся. Крадётся, словно охотник выискивающий свою жертву. По сути, так и есть ведь.

Останавливается. Смотрит налево, потом переводит  взгляд направо. Мой лоб, несмотря на холод, от волнения покрывается испариной. Липкий страх проникает в каждую клеточку моего существа. Парень делает пару шагов вперёд, ступая тяжёлыми ботинками по земле. А я медленно отступаю назад, не теряя его камуфляж из виду. Опускаю руку и выдыхаю с облегчением. Как оказывается, очень зря. Моя спина сталкивается с препятствием.

– Бу! – раздаётся в самое ухо.

Дёргаюсь как от удара, слыша хохот Яна совсем близко. Со всех ног несусь вперёд, когда он стреляет. Попадает в ягодицу. И это больно. Синяки останутся определённо. У Даньки они были даже после игры в экипировке.

Стреляет ещё. Лопатка. Локоть. Аж слёзы брызнули из глаз, настолько неприятно. В этот же момент замечаю того, кто был впереди. Он разворачивается на окрик товарища, делает шаг навстречу, прицеливается. Чувствую удар в живот и влагу на своей коже. Ныряю в редкую листву кустарников, расположенных справа, но там замечаю третьего, и тот, похоже, тоже не ожидал столкнуться со мной нос к носу.

Ян за спиной издаёт дикий, устрашающий свист. Есть ощущение, что они пытаются загнать меня в определённое место. Я не знаю, куда бежать, но останавливаться сейчас никак нельзя, это точно.

Они преследуют меня несколько минут подряд. Безжалостно обстреливают, по очереди соревнуясь в меткости. Погоня за живой мишенью доставляет им истинное удовольствие. Смеются, громко обсуждая свои успехи. Оторвавшись от них, петляю, пробегая мимо деревьев так быстро, что пятки сверкают. Когда вижу частую чёрную решётку забора, мои надежды на то, чтобы выбраться к дороге мгновенно тают как лёд на солнце. Дело в том, что кованое ограждение очень высокое, а на концах его находятся острые шпили. Даже если вскарабкаться наверх, перелезая, рискуешь распороть живот.

Пальцы обхватывают холодный металл, и я в отчаянии прислоняюсь к перекладинам лбом.

Думай, Алёна. Думай.

Убегать дальше в лес – опасно. Рано или поздно территория владений Беркутовых закончится, а значит, меня загонят в угол. И выберусь ли я оттуда целой и невредимой – вообще под большим вопросом. Парни явно под чем-то. Да к тому же, некоторые из них пьяные и навеселе. От них можно ожидать чего угодно. Недаром ведь они так открыто разглагольствуют о своей безнаказанности.

Сцепив зубы, которые уже начали стучать от холода,  тихонько крадусь вдоль забора. Неожиданно меня ослепляет вспышка света. Фары. Машина. Это всё-таки дорога! И она совсем рядом! Кидаюсь к ограждению и просунув руки, начинаю размахивать ими, привлекая внимание, но к сожалению, автомобиль проезжает мимо, и мне остаётся только догадываться: люди действительно не увидели мой знак или решили сделать вид, что не видят…

Разочарование оседает пеплом в груди. Руки опускаются и хочется зарыдать. Зарыдать от бессилия и несправедливости.

Витя… зачем ты пошёл на поводу у этих шакалов? Зачем выманил меня поздно вечером в подъезд? Что такого они тебе пообещали за это?

Закусив губу, лихорадочно соображаю. Допустим, родителей Беркута в доме нет, но что если там есть, к примеру, горничная или повар. А пост охраны? Там ведь тоже кто-то регулярно дежурит? Я слышала, как Ян отдавал кому-то команду, чтобы открыли ворота, когда мы въезжали на территорию. Вдруг они смогут мне помочь?

Цепляясь за призрачный шанс спасения, начинаю бежать в противоположном направлении. Пару минут спустя резко приседаю, замечая двоих парней, проходящих неподалёку. Они смеются и толкают друг друга. Слышу, как шипит рация. Видимо, таким образом они переговариваются между собой.

– Бондарь, ну что там у вас? – вещает рация голосом Абрамова.

– Ничё, тихо. Ща покурим и подтянемся к вам.

– Чёт мы потеряли нашу обстрелянную лисичку. Гляньте по периметру, мало ли.

Чёрт. Пульс моментально подскакивает.

– Так птица лисичку точно найдёт, – хохочет Алексей. – Где он есть вообще кстати?

– Скоро будет.

– Ну добро…

Только Беркутова тут не хватало. Вот уж кто с удовольствием поиздевается надо мной.

Осторожно крадусь, стараясь ступать максимально бесшумно. Под ногой хрустит ветка, но на моё счастье, очень вовремя трещит рация, заглушая все остальные звуки вокруг. В следующую секунду приходится фактически лечь на землю. Потому что парни, переговариваясь, на пару освещают фонарями местность. Рядом раздаётся недовольное сопение. Удивлённо распахиваю глаза. Да, так и есть, в лунном свете у основания дерева вижу очертания небольшого ёжика. Шипит, сворачиваясь в клубок. Очевидно, я напугала его своим копошением.

– Лёхач, а чё это вообще за девка? – интересуется тот второй, которого я не знаю. Голос звучит совсем рядом, и мне становится не по себе.

– Да так… Знакомая.

– Ничё такая. Я бы её трахнул.

Мороз по коже от его гадких слов.

– Притормози, Олежек. Днюха-то не у тебя, – забавляется Бондаренко. – Хотя Беркут скорее сожрёт собственные носки, чем к ней прикоснётся. Терпеть Лисицыну не может.

Они на пару смеются и бредут глубже в лес. Выходит, что все остальные тоже в той стороне? Эта мысль греет сердце. Вскакиваю на ноги и пускаюсь наутёк. Мне нужно выбраться отсюда раньше, чем они осознают, что я решила вернуться назад.

От внезапного грохота в поднебесье, душа уходит в пятки. Лес шумит. Последних, не опавших листочков касаются первые капли дождя. Они падают на лицо, щекочут спину и руки, разбавляя и размазывая на коже цветную краску.

Пока добираюсь до знакомой поляны, начинается настоящий ливень. Останавливаюсь. Складываюсь пополам. Пытаюсь хоть немного отдышаться. Горло саднит, по-прежнему жутко хочется пить, а из лёгких будто выкачали весь воздух.

– Ооо… – раздаётся удивлённое за спиной.

Резко оборачиваюсь. Господи. Пилюгин. Оставили его дежурить тут? На всякий случай?

Миша роняет булочку, которую жевал до этого и начинает шарить по карманам. Ищет, наверное, рацию, чтобы сообщить всем о моём местонахождении. С досадой смотрит на дом. Забыл её там?Прищуриваюсь и отступаю назад, когда он делает шаг в мою сторону.

– Тш…

– Не подходи! Глаза выцарапаю! – качаю головой.

– Лучше тебе не убегать, – лезет за пазуху. – Ян будет очень не доволен и зол.

– Плевать мне на Абрамова! – кричу сквозь пелену дождя. – Однажды сесть из-за него в тюрьму не боишься, Миша? Как соучастник…

– Так а я чё? Я ничё, – Пилюгин растеряно хлопает глазами, но потом, боязливо снова направляет на меня пистолет.

– Уроды конченые…

Спотыкаюсь. Лечу в очередной раз на землю. Миша тут же бросается вперёд. Я кидаюсь в сторону. Этот неповоротливый медведь успевает схватить меня за щиколотку. Тянет к себе и что-то ворчит под нос. Отбиваюсь, но высвободиться из его мёртвой хватки не представляется возможным. Там такой боров, что ого-го.

– Пусти, – лягаюсь изо всех сил.

– Щас стрелять буду! – угрожает он.

Кряхтит, подползая. Пальцы теперь сжимают голень. Подбирается выше, переворачивает, нависая сверху тяжёлой тушей. Клянусь, в тот момент мне было не жаль его абсолютно. Ведь он не пожалел девушку, которая умоляла его не слушать друзей и отпустить её. И да, это он направлял на меня пистолет. Причём уже дважды за этот вечер.

Ладонь нащупывает крупный камень. И я, совершенно не думая о возможных последствиях, в порыве отчаяния, бью его им по голове. Пилюгин теряет ориентацию в пространстве, заваливается на меня. Только бы не помер, господи. Вытаскивая ноги из под него, замечаю, что шевелится. Живой, значит, скотина…

К собственному ужасу, пальцы тянутся к пистолету, выпавшему из его рук. Ладонь дрожит, крепко сжимая оружие. Раньше, участвуя в военно-патриотической игре «Зарница» я и не задумывалась о том, что придётся однажды стрелять по-настоящему.