Девочка-лёд

Слышу лязганье металла. Меня отпускают чьи-то руки. Я поджидала этот момент. Дёргаюсь и, пошатнувшись, вслепую бросаюсь вперёд. Просто глупый шаг, наполненный отчаянием и безысходностью. Не успеваю пробежать и нескольких метров. Спотыкаюсь о корни или ветки. Падаю плашмя на землю.

– Ты куда собралась, э? – недовольно прилетает в спину.

Резкая боль пронзает висок. Кто-то тянет меня за волосы.

– Резвая какая, а прикидывалась немощной, – усмехается Пилюгин.

– Поднимайся, тупая идиотка, – дёргает вверх.

Колено саднит нещадно. Ладонь тоже. Меня ставят на ноги и уже через минуту грубо заталкивают в какое-то помещение.

– Свет включи и руки завяжи ей.

Ощущаю, как запястья стягивают какой-то верёвкой. Пытаюсь отойти, сопротивляясь. Ноги заплетаются, что-то гремит.

– Кривая, – бесится Абрамов. – В подвал её давай. И сними мешок с башки.

Свет с непривычки режет глаза. Зажмуриваюсь, часто моргаю. Через силу открываю веки. Сначала картинка плывёт, но потом, взгляд фокусируется на деревянных стенах постройки.

– Привет не спящим, Лисицына, – ухмыляется Ян, который стоит напротив.

Мычу в ответ, потому что во рту – тряпка.

– А ну развяжи, я послушаю, что она мне хочет прошелестеть.

Пилюгин в очередной раз послушно исполняет его приказ. Смотрю в этот момент на Лёшу, но тот старательно отводит глаза. Стоит чуть поодаль, курит. Делает вид, что происходящее его нисколько не касается. Хмурюсь, когда кляп давит сильнее, а потом жадно глотаю ртом воздух, ощущая частичную свободу.

– Орать не вздумай, – холодно предупреждает Ян. – Лес кругом. Никто тебя не услышит.

– Ре… ребят… Мне надо домой.

– Непременно, – издевательски тянет он. – Спускайся.

– Вы не понимаете, прошу вас, у меня сестра одна дома…

– Заткнись. Топай давай, – отмахивается от меня он, словно от назойливой мухи. – Привнесём красок в твои унылые будни. В прямом смысле, – хохочет.

С опаской смотрю на подвал. Мне жутко только от одной мысли, что они оставят меня там совсем одну.

– Ребята, это шутка? – спрашиваю испуганно, чувствуя как гулко сердце в панике стучится о рёбра. – Не надо, пожалуйста.

Но меня никто не слышит. Насильно спускают в тёмную яму и хлопают крышкой. Свет гаснет. Шаги удаляются. Смех стихает. Поворот замка. Как приговор.

Что мне делать? Я не представляю, чего мне ждать и как выбраться отсюда. И Ульяна. Одна там. Сердце рвётся на части. А если в квартиру заявится кто-то из собутыльников матери? Сестра ведь будет меня ждать, не закроется сама на щеколду или ключ. А если я не вернусь?

Эта мысль оглушает. Заставляет содрогнуться от липкого страха, который крадётся вдоль лопаток. Сползаю по стене. Роняю голову на колени. Хочется выть от бессилия.

Что я им сделала? Зачем они так со мной поступают? Отпустят ли? И если да… то чем это для меня обернётся?

*********

Говорят, что боязнь темноты связана с психологической травмой, полученной в детстве, либо с тем, что человек в какой-то период жизни долго находился в стрессовой ситуации. Я, например, этот страх приобрела с возрастом. Были на то причины. И теперь, к сожалению, тьма для меня – самое пугающее на свете…

Сидя в этом сыром подвале, я ощутила свою фобию сполна. Мне мерещилось, что в углу напротив кто-то есть, и от каждого звука, доносившегося сверху, душа уходила в пятки. Меня знобило. От холода, от чувства незащищённости и безнадёги. Не знаю, сколько просидела так, стиснув зубы и сражаясь один на один со своим страхом. Руки удалось вывести вперёд. Благо, я худая и смогла сделать это. Но деревянная крышка не открывалась, и от осознания собственной беспомощности я просто упала духом. Снова села на корточки и начала молиться за Ульяну. За то, чтобы сон её был спокойным. За то, чтобы домой не заявился кто-то посторонний. За то, чтобы её ангел-хранитель просто был рядом с ней в эту ночь…

Потеряла счёт времени. Моё состояние менялось стремительно. Переходило в разные стадии. Я впадала в отчаяние, смирение, злость, гнев. И так по кругу.

Топот. Голоса. Весёлый смех. Мне кажется, к тому моменту, как они пришли, внутри не осталось ничего. Пустота да и только.

– Фидеры заполни, чё стоишь?  – слышу голос Яна. – Бондарь, выноси пушки парням на улицу.

– Там гром гремит, молния сверкает. Ливанёт, видимо, – отзывается тот.

– Не сахарный. Неси. Пилюля, проверь девку. Вдруг окочурилась.

Щелкает навесной замок. Вздрагиваю и поднимаю голову.

– Ну что, Лиса, жива? – гадливо улыбается Миша, впуская свет в мою темницу.

А у меня только одно желание – плюнуть ему в лицо.

– Вылезай давай.

– Нет.

– Чё? Она не хочет, Ян, – ноет этот здоровенный упырь.

– Миха, с тёлкой справиться не можешь? Давай быстрее тащи её, там уже все в сборе. На, припугни.

«Все в сборе» – стучит в голове. Сколько их? Что им надо?

– Давай, вылезай по-хорошему! – хмурится Пилюгин.

– А если нет, – прищуриваюсь.

Он… вдруг направляет на меня пистолет. И тот выглядит совсем как настоящий.

– А так? – вскидывает бровь.

Сглатываю. В горле будто песок. Встаю. На пухлом лице тут же появляется мерзкая ухмылка.

– Ну вот сразу б так, Алён.

Выбираюсь из подвала. Дважды чихаю. Негнущимися ногами ступаю по полу. Выходим на улицу. Я иду впереди, он сзади. Холодный ветер лижет вспотевшую от нервного напряжения шею. Голые ноги покрываются мурашками. Осматриваю местность. Лес. Темно и тихо. Только шум голосов вдалеке.

– Миша, отпусти меня, пожалуйста, – предпринимаю попытку достучаться до него.

– Ага, как же. Меня Ян потом на лоскуты порежет.