Поместье «Снигири»

– Вообще-то я уже принял душ и даже галстук повязал, – ответил голос напарника откуда-то сбоку. – Ты заспалась, Лен, через полчаса ужин.

– Вот именно! – вмешался Гай. – Ужин! А у меня и обеда не было!

– Я же тебе принесла пирожков…

– Пирожков… – пикси надулся. – Между прочим, я нормальное разумное существо, а не ворона какая-нибудь. Мне нужна правильная еда, первое, второе…

– И компот, – фыркнула Елена, нашаривая тапочки. – Пока не получилось у меня договориться с кухаркой. И домового ещё не нашла, потерпи.

– В конце концов, мы здесь ненадолго, послезавтра уедем, – подключился Андрей. – Расскажи пока, что тебе удалось выяснить. Кстати, вон в том шкафу в коробке шоколадные эклеры. Закрыты стазисом, так что мы уйдём ужинать, а они достанулся тебе, все четыре.

– От Филиппова? – пикси принюхался.

– Из «Laduree».

– Ладно. Тогда рассказываю. Значит, адвокат.

– Левинсон?

– А что, тут другой есть? – фыркнул Гай. – Левинсон, конечно. Приехал он по делу, а вовсе не отдыхать. У господина Снигирёва судебный процесс, и судится он с соседом из-за дубовой рощи площадью полтора гектара.

– Про дубовую рощу мы уже где-то слышали… – Лена отложила кисточку, которой подкрашивала глаза, и потянулась к папке с записями.

– Потом посмотришь, рисуй лицо и не отвлекайся! – остановил ей Андрей. – Продолжай, Гай.

– Продолжаю. Ещё Левинсон посмеялся, когда жена его спросила, какой смысл нанимать такого дорогого адвоката из-за грошового дела. Сказал, что на данный момент роща оценивается в сорок тысяч дукатов.

– Нехило, – присвистнула Лена.

– Дальше, художник с его дамой ссорились. Я там проторчал минут двадцать, но так и не понял, из-за чего – то ли она от него хотела уйти, то ли он от неё. Понял только, что он очень недоволен тем. что с ними приехала племянница Стеллы.

– А племянница в это время?..

– Племянница в это время трепалась по коммуникатору с подружкой. Слушать не стал, потому что они перемывали косточки кому-то неизвестному. Далее, семья с мальчишкой… Слушайте, это какой-то выкормыш Тьмы, а не ребёнок! Он отыскал на подоконнике пару спящих мух и оторвал им лапки, потом отцовской бритвой изрезал обивку кресла, а материной губной помадой изрисовал обои. Потом стащил у матери пудру, стал подбрасывать её вверх и орать «Облака, облака!», стучал в стены каблуком ботинка… И всё это время не переставал ныть, что ему скучно! Какое счастье, что у вас обоих нету детей!

И писки преданно уставился на компаньонов.

– А родители что в это время делали?

– Примерно то же, что вы сейчас, – Гай ехидно усмехнулся. – Мадам красилась, господин Марков брился, на ребёнка обращали примерно столько же внимания, сколько на лай соседской собаки.

– Ясно. Кто у нас остался? – Елена за время рассказа успела докраситься и сейчас переодевалась за ширмой в коктейльное платье в стиле «великого Гэтсби», тёмно-золотое с отделкой полосой синего бархата.

– Остался кузен, – ответил Андрей. – Тёмная лошадка, вообще говоря, я-то считал, что у Вадима не осталось живых родственников.

– Кузен спал, – отчитался Гай. – Я заглянул к нему ещё раз перед тем, как сюда вернуться – ну, он уже проснулся и пил.

– Что?

– Аква-виту, судя по запаху.

– Ясно. Ну что же, я готова, только туфли надеть, – сообщила Лена, выходя из своего укрытия.

– Ого! – пикси бесцеремонно подскочил и пощупал ткань платья. – Мягкая, а я думал, колоться будет. Ты ничего, выглядишь получше остальных тёток!

Усмехнувшись, Беланович достал из шкафа коробку с логотипом знаменитого кондитера, жестом снял стазис и открыл крышку. Невыносимо запахло шоколадом.

– Наслаждайся, заслужил!

Елена взяла его под руку, они вышли из комнаты, и Андрей тщательно запер дверь.

* * *

В середине ужина, когда гости расслабились, голоса стали громче, а разговоры – свободнее, Лена тихонько выскользнула из столовой и поднялась на второй этаж. В комнате она сбросила туфли, села в кресло и сказала негромко:

– Уважаемый домовой! Московский главный, Лавр Корнеевич, передавал привет здешнему старшему, Порфирию Никодимовичу, а вас просил поговорить со мной.

Несколько мгновений было тихо, потом колыхнулась тяжёлая штора, и бородатый мужичок в локоть ростом появился на подлокотнике второго кресла.

– Ну, и о чём говорить хочешь?

– Меня зовут Елена, моего партнера – Андрей. А вас?

– Мефодий Варламович я. А этот ваш рыжий, который по всему дому шастает, он кто?

Мысленно выругав Гая и пообешав выдрать ему рыжие патлы, если он успел поссориться и с этим домовым, она спокойно ответила:

– Это наш помощник, он пикси. Его зовут Галлитрап.

– Галлитрап, – фыркнул домовой. – Ладно, спрашивай.

– Хозяин дома нанял нас, чтобы разобраться, почему ему не удаётся продать имение.

– Да потому что нельзя! – раздражённо ответил Мефодий Варламович.

– Почему нельзя?

Но объяснять он не пожелал – фыркал, плевался, дёргал себя за бороду, но дальше сказанного не шёл. Наконец Елена отступилась.

– Ладно, – сердито выдохнула она. – Нельзя. Будем работать сами. Но если что, вы нам поможете?

– Можно будет – помогу, – неуступчиво ответил домовой. – Если тебе Лавр Корнеевич доверяет, мне перечить не след, а только есть и посильнее меня сила. Видно будет. Всё, за тобой идут.

И он исчез, будто и не было.

В дверь и в самом деле постучали. На пороге стояла Софья Яковлевна Левинсон, смотрела с тревогой:

– Леночка, с вами всё в порядке? Вы так надолго пропали…