Поместье «Снигири»

– Пойдёт как предмет обстановки. Недвижимый. Вроде камина или голландской печи, – пошутил Андрей и поёжился: по спине пробежал холодок. – Пойдём назад, замёрз я.

* * *

Приехавших оказалось три пары с двумя довесками, плюс одинокий путник. Имена напарник Елене перечислил, пока они скидывали шубы и переобувались.

Алексей Борисович Левинсон, адвокат. Седая львиная грива, усталый прищур, твидовый пиджак с кожаными нашлёпками на локтях. При нём жена, Софья Яковлевна – кругленькая, уютная, с пышными белоснежными волосами.

Владимир и Алла Марковы, странно похожие между собой высокие худые блондины с неподвижными улыбками, какие бывают на архаической скульптуре. Они привезли с собой восьмилетнего сына Николая, от одного взгляда на которого у Лены заныли зубы, так явственно она вспомнила давнюю практику в детской инспекции. Мальчик обещал неприятности…

Художник Корнелий Васильев, обширный и кудлатый, с подругой Стеллой, сопровождаемые племянницей дамы по имени Лиана.

Юрий Сергеевич Тороканов, кузен хозяина дома, удивительно на него похожий.

Вся эта толпа клубилась в большой гостиной, обнималась, разливала по кружкам исходящую паром жидкость и беспрерывно болтала.

– Дорогие мои, – громко сказал Вадим. – Разрешите вас познакомить с моими давними друзьями, Андреем и Леной.

Гости чуть примолкли, смерили более или менее рассеянными взглядами незнакомцев и вернулись к болтовне. А хозяин дома всё не унимался.

– Давайте, ребята, присоединяйтесь! Юра, налей им грогу! Стелла, ты споёшь?

– Позже, Вадик, позже!

Голос у неё оказался низкий и чуточку хриплый.

Бегло улыбнувшись всем, Лена взяла кружку с горячим напитком и отошла в сторонку. Осмотреться.

Господин Левинсон устроился в большом кожаном кресле и благосклонно улыбался чему-то, что с горячностью говорил ему Юрий. Софья Яковлевна стояла за спиной супруга и поглаживала его по плечу. Марковы беседовали с Корнелием… Уже даже не беседовали, художник достал откуда-то довольно большой альбом и переворачивал его листы, демонстрируя рисунки. Мальчик Коля задумчиво грыз семечки, собирая очистки в кулачок. Андрей и Стелла что-то обсуждали, глядя в окно.

Все при деле. Все давно знакомы. Мило, уютно, по-домашнему.

Отчего у неё внутри тоненько звенит струна, будто призывая не расслабляться?

* * *

Обедали «на скорую руку», как заявила Наталья Петровна, закусками, супом и пирогами. Глядя на длинный стол, уставленный блюдами, Лена подумала, что, наверное, здесь живёт свой собственный домовой, и неплохо было бы с ним побеседовать. Вот только как?

Она глянула на экономку, как раз в этот момент разливавшую по тарелкам кислые щи. Суповая тарелка вполне могла претендовать на почётное звание миски, в ней горкой лежала тонко нарезанная капуста, под капустой прятались размякшие в бульоне белые грибы, а сверху ледяной шапкой поблескивала густая сметана.

– Ой, мне половину, пожалуйста, – тоненько пискнула девица, приехавшая с художником.

«Как же её зовут? – думала Елена, примеряясь, чтобы не плеснуть бульоном себе за шиворот, очень уж было горячо. – А, Лиана! Я ж помню, что какое-то растительное имя…»

– Что не съешь, выкинем, – сурово сообщила Наталья Петровна.

Девушка с ужасом глядела на поданные ей щи, даже пирожок надкушенный отложила в сторону.

Быстро доев, Лена встала из-за стола и пошла на кухню. Там домоправительница загружала тарелки от закуски в моечный агрегат. На пришедшую гостью глянула искоса, повернулась спиной и стала выгружать из холодильного ларя сверкающие боками тушки рыбы. Потом распрямилась и спросила:

– Не так что-то?

– Всё так, – пожала плечами Лена. – Давно такие вкусные щи не ела. Разве что когда-то у бабушки.

– То-то же.

– Спросить хотела. Вы сами всё готовите, или помощники есть?

Экономка прищурилась:

– А вам зачем? Хозяйство у каждого своё, кто как приспособился, так и делает.

– Наталья Петровна, – Елена вздохнула. – Вам Вадим не говорил, зачем мы приехали? Он попросил нас, моего партнера и меня, выяснить, почему не удаётся продать имение.

– Говорил, – пока шла беседа, женщина споро начала чистить карасей. – Глупость это, госпожа Асканова, вот я вам что скажу. Триста лет Снигири семье принадлежали, а теперь вдруг продавать удумал! Я-то не пропаду, меня давно зовут и Юшковские, и Кладневы, а вот что Вадим Витальевич со своей фифой делать будет? В Ниццу шататься? Да тьфу!

– Даже если я с вами согласна целиком и полностью, поделать ничего не могу. Работа есть работа, вы же понимаете.

– Ну вот и идите, работайте. А мне не мешайте.

И она поставила точку, бросив с размаху последнюю вычищенную рыбину в таз.

«Ладно, – думала Лена, возвращаясь в столовую. – Не больно-то и хотелось. Домового мы вечером выманим, найдём уж чем и как. И тётка-то права, грех продавать такое хозяйство. Я ж вижу, что Вадиму тут хорошо! Ничего, будем работать по заказу и присматриваться…»

Обедавшие уже расползались по своим комнатам. На лестнице хозяин дома говорил громко, так, чтобы слышали все гости:

– Часок отдохнём, и гулять, дышать свежим воздухом, а там и к ужину готовиться пора! А после ужина пойдём на горку! Покатаемся, горка в этом году отличная получилась, длинная.

– Кататься-то на чём будем, как в прошлом году, на собственной пятой точке? – громыхнул Васильев.

– Санки сделали, на всех хватит!

Оставшись в столовой одна, Лена завернула в салфетку несколько пирогов с грибами и с зелёным луком: пребывание в доме пикси пока не легализовали, а поесть он любил.

– Гай, ты здесь? – позвала она, войдя в отведённую им с Андреем комнату.

Никто не откликнулся, не было и Белановича.

«Небось дегустирует коньяк с Вадимом, – догадалась Елена. – Ну и ладно, а я в самом деле подремлю».

Она улеглась, не раздеваясь, поверх одеяла, закуталась в пушистый плед и заснула крепко-крепко, как можно заснуть только зимой на даче.

Разбудил её взгляд в упор.

– Ты во мне дыру просверлишь, – сказала Лена, натягивая плед на голову. – Уйди. Я спать хочу.

– Просыпайся! – зазвенел возмущённый голосок. – Вставай немедленно, иначе я вылью тебе на голову кувшин холодного компота, не будь я Галлитрап Бидли!

– Что случилось? – она села и потрясла головой. – Что-то с Андреем?