Поместье «Снигири»

– Ну ладно, там один брауни затесался вреди кухонной нечисти, вот он и поделился со мной сведениями, и представил кому надо.

Андрей покачал головой: пикси явно утаил многое, и столь же явно утаённое не соответствовало законам Царства Русь. Ничего, долго держать эти сведения при себе Гай не сможет, не сегодня-завтра проболтается. Надо будет тогда возместить владельцам клуба то, что он натворит…

Тем временем Вренн поставил точку в записях, которые традиционно вёл при обсуждении нового дела. и оторвался от блокнота.

– Гипноз? – спросил он деловито. – Или средства, расширяющие сознание?

– Непонятно пока. А с кем он играл, мы знаем, Гай?

– Никто не помнит, – пикси неохотно оторвался от нового кусочка шоколада. – Вроде более или менее молодой, темноволосый, хорошо одетый. Должен быть членом клуба, потому что со стороны никого бы и не пустили к столам, но кухня в неведении. А значит, и официанты не в курсе.

– Официанты… – Верещагин задумчиво кивнул. – Надо будет их опросить… официально. А потом сравнить, что они болтают между собой, и что ответят городской страже.

– Погоди, а с какой стати городская стража будет включаться в эту историю?

– Видишь ли, Лена, господин Котов, оказывается, не один такой. За последние полгода отмечено более десятка случаев неоправданно крупных проигрышей. И стража занялась отслеживанием таких случаев, так что всё будет в рамках закона.

– Хорошо. Тогда… Вренн, тебе удалось что-то узнать?

Гном разгладил бороду, поёрзал в кресле и начал рассказ:

– Начать я решил с заказчика. Надо же знать, с кем мы имеем дело?

– Надо! – азартно воскликнул Гай.

– Ну вот. Семейство Снигирёвых, и в самом деле, коренные москвичи, вот уже не первое поколение. Маги, хотя и довольно слабые, в основном – стихия земли. Были в роду несколько выдающихся личностей, в частности, прапрадед нашего фигуранта Константин Дмитриевич, крупный учёный в области химии и алхимии лекарственных препаратов. Но у нас особо хорошо помнят его дочь, Наталью Константиновну, двоюродную бабку твоего приятеля, – он кивнул Андрею. – Она была знаменитым селекционером роз, и её саженцы ценились на вес золота.

– Это ты у своих в клане узнал? Прости, но что гномы понимают в саженцах? – удивился Верещагин.

– А что же, мы только деньги считать и умеем? – надулся Вренн. – Между прочим, наши сорта помидоров по всем параметрам превосходят эльфийские! А помидорное дерево кто вывел, знаешь? А я тебе скажу! Джебеддо Рункин из клана Вёльсунгах вывел многолетнее дерево, с которого четыре раза в год собирают по пятьсот килограммов!

– Помидо-оры… – фыркнул Гай. – Не было на нашем континенте до пятнадцатого века никаких томатов, и ничего, жили. И вообще, речь-то шла о розах!

– Стоп-стоп-стоп! – Андрей примирительно поднял ладони. – Гай, тебе слово давали, и ты уже высказался. Вренн, не трать времени. Мы поняли, что настоящие садоводы среди гномов не редкость, рассказывай дальше.

Шумно выдохнув, гном несколько секунд сверлил Гая взглядом, потом продолжил.

– Значит, двоюродная бабушка фигуранта… Замужем не была, всё состояние – немаленькое, кстати! – завещала племяннику, отцу Вадима. Поместье туда входило. Виталий Снигирёв был игроком, трижды брал кредиты в Драхтаугалергн-банке, правда, возвращал в срок. Это всё. Виталий умер, и Вадим получил поместье, как единственный наследник. Теперь по покупателям… – он перелистнул страницу в блокноте. – В наших записях отмечены не все. Я нашёл троих, у кого были деловые контакты с общиной и ещё двоих, имевших или имеющих доселе счета. Значит, во-первых, упоминавшийся тут Котов. Вёл дела с торговыми компаниями клана Атварр, никаких претензий, о которых стоило бы говорить. Во-вторых, Иоганн Мюнцлих, это второй покупатель, который поднимался на башню и чего-то испугался. Приезжал он в имение в апреле прошлого года, а в начале мая перевёл все счета в отделение Драхтаугалергн-банка в Монакуме и уехал туда с концами.

– Причины не указывал?

– Не спрашивали, – мотнул головой Вренн. – Самый интересный оказался тип со скрипками.

– Ложников?

– Да. Ложников Владимир Михайлович, владелец сети магазинов «Струны и клавиши». Он также обладал счётом в упоминавшемся банке…

– Обладал или обладает? – уточнил Верещагин.

– Счёт открыт и по сей день. Но! – гном торжественно воздел к потолку указательный палец. – В Кьянти!

– Где?

– Городок такой, Гайоле-ин-Кьянти, в Тоскане. Господин Ложников купил там дом и виноградник, женился на местной девушке. А магазины оставил в управление брату.

– Интересно. И как романтично! А что случилось раньше, женитьба или покупка виноградника? – поинтересовалась Лена.

– Банку это неизвестно, – ответил Вренн, захлопывая блокнот.

– А нам неинтересно, – добавил Андрей. – Потому что никаких объяснений или способов решения нашей проблемы я в этих сведениях не увидел.

Увы, ничего, что могло бы пролить хоть какой-то свет на загадку имения Снигири, в записях Вренна так и не нашлось.

– Хорошо… – задумчиво произнесла Елена, оглядывая соратников. – То есть, пока ничего хорошего, но мы надеемся. Кто ещё не выступал? Алекс, у городской стражи что-то удалось узнать?

– Кое-что, кое-что… Ну, насчёт карточных проигрышей я уже сказал. Ещё могу изложить кое-что по поводу утопленника. Дело целиком мне посмотреть не удалось, оно сдано в архив, поскольку смерть была признана результатом несчастного случая.

– Утопленник… – проведя пальцем по списку, гном, кивнул. – Ага, Петровский Иван Ванифатьевич. Приехал в имение восемнадцатого августа, на следующий день осматривал дом и хозяйство, а двадцатого пошёл купаться на реку Истру.

– Именно так, – кивнул Верещагин. – Поскольку к обеду он не вернулся, хозяин отправил людей на поиски. Тело было обнаружено километрах в двух ниже по течению, вскрытие показало, что господин Петровский захлебнулся речной водой. Никакого магического воздействия не обнаружили.

– Истра – река быстрая и очень холодная. Могло свести ногу… – Елена потянула к себе копию протокола осмотра, которую держал в руках Алекс.

– Могло, – не стал он спорить.

– А почему всего в двух километрах? Кстати, знает кто-нибудь, какая там скорость течения?

Никому это известно не было, но Верещагин заметил:

– Полагаю, уж этот-то момент местные стражники проверили. Кому и знать, как не им. Впрочем, вы ж там будете уже завтра, вот и поговорите, порасспрашивайте.

– Угу…

– Что же касается её сиятельства княгини Шаховской, то я попытаюсь с ней увидеться в ближайшие дни, и задам вопрос, чем Снигири ей не понравились.

– Или чем понравилось другое имение, – добавил Андрей.

Глава 2

20 марта 2186 года

«Дорогой дневник, ты остаёшься в доме, может, и не за главного, но наблюдателем. Через полчаса мы с А. сядем в экипаж, который довезёт нас до вокзала, и далее – поместье Снигири. Странное название, неправильное. И неправильная реакция А. на мои вопросы – почему, собственно, он не хочет рассказывать об истории своего знакомства с этим самым Вадимом? Вообще неясно, где они могли пересечься? Я знаю, что мой друг родился и вырос в Саратове, более того – там ещё его прадед жил! А пресловутый «старинный приятель» – коренной москвич…

Вообще много непонятного в этой истории. Если они такие уж давние знакомые, почему я никогда не слышала о Вадиме Снигирёве? Ведь точно запомнила бы такую… такую дурацкую фамилию. Как можно продавать «родовое гнездо»? И не оттого, что тебе жизненно необходима большая сумма, а просто так. Не чтобы было, а чтобы не было. Значит, клиент нам, как минимум, что-то недоговаривает?

Впрочем, клиенты всегда недоговаривают. Если не врут…»

Елена захлопнула тетрадь, положила её в ящик тумбочки и сделала несколько шагов к двери. Потом огляделась по сторонам, метнулась назад, вытащила дневник и сунула его в сумку, почти на дно, раскопав свитера и пакеты.