Грех прощения. Не совершай греха прощения

– Получается, что я и письмо Матвею написала, и на первое свидание пригласила по той же причине.

Теперь вопросительно смотрел Виталик.

– Костя… Из всего своего окружения я выбрала именно того человека, который подаст мне идею самой пригласить на свидание. Поддержит и заставит.

– Получается, да, – подумав, вынес вердикт психолог.

– Смотри, – Анна взяла его блокнот. – Матвей производит внушение, – нарисовала на листе стрелку. – Если у жертвы система ценностей устойчивая, личность сильная, то программа не работает напрямую, поэтому бессознательное ищет того, кто рационализирует поступок.

– Получается, что так.

– Значит, когда я пришла в клинику и Матвей попросил дать ему время, он произвел внушение.

Друг внимательно слушал.

– Но решение не ехать в Одессу я приняла сама. Из-за этого же комплекса?

– Что он тебе сказал?

– Что он потерял нечто важное. «И теперь я ищу в толпе маленьких брюнеток и замираю при виде бежевых джипов», – процитировала она Матвея.

– Страх, вина и сомнения – три инструмента, с помощью которых комплексы защищают себя.

– И это, между прочим, те кнопки, на которые давит пикап, – подтвердила Анна. – Сомнение. Я приняла решение сама, чтобы потом не жалеть. Лучше сделать и пожалеть, чем всю жизнь прожить, жалея, – озвучила она мысль, которая пришла ей в голову тем вечером.

Виталик громко вздохнул:

– Матвей пригласил тебя туда, где его статус выше. Был в маске, потому что знает влияние своего взгляда. Произвел внушение, вместо того чтобы рассказать правду. И когда не сработало, исчез.

Анна не смогла возразить. Виталик, как всегда, во всем прав.

– Что ты собираешься делать?

– Хочу понаблюдать за ним.

Друг громко застонал.

– Матвей исчерпал все авансы! Ему нужно на брюхе ползти от метро к твоему дому, чтобы ты только согласилась его выслушать, – сокрушался он. – Аннушка! Пойми! Там, где нет признания, раскаяния быть не может.

Психолог пронзал ее взглядом. Его синие глаза наполнились горечью. Он напоминал отца, который хочет уберечь своего ребенка от ожога, объясняя последствия опасного поступка. Его взгляд говорил: будет больно, а рана будет заживать долго. Но непослушный ребенок, не слыша, тянул руки к огню. Если бы только понимания было достаточно, чтобы остановиться… Понимание – это только первая ступень. Виталик опять вздохнул.

– Ты хотя бы техники психозащиты используй при встрече с ним, – в его голосе угадывалось смирение.

– Что это значит? – Анна подняла бровь.

– Установка энергетического барьера, – пояснил он. – Энергетический барьер позволяет защитить себя в случае гипнотического и психического воздействия.

– Это как?

– Каждый организм способен выстроить вокруг себя энергетическую защиту, которая ограждает от воздействия внешних энергоинформационных полей. Эта энергетическая защита может принимать любую форму: стены, конуса, шара, цилиндра. Чтобы поставить мощную энергетическую защиту, нужно иметь очень развитое воображение, уметь мысленно вызывать реалистичную иллюзию тактильного ощущения.

– Это не проблема. Я медитирую много лет и могу представить себе все что угодно. Но, по-моему, мы переходим от психологии к магии, – улыбнулась она.

– Понятно, что это не психология. Но этим техникам тысячи лет. В то же время – что такое порча? То же внушение, но с пожеланием человеку зла. Негативное внушение – это насильственное вмешательство в психику, а значит, и в энергетику.

– Хорошо, буду применять, – согласилась Анна. Если она начнет сопротивляться и в этом, то друг не выдержит. Она тянула руки к огню, но согласилась надеть перчатки. – Какую именно?

– Любая удобная тебе конструкция, но с зеркалом. Закрываешь глаза. Глубоко вдыхаешь и представляешь. И важно чувствовать присутствие барьера на протяжении всего общения.

Анна смиренно кивнула.

– Но самое главное – это спокойствие и отчужденность. Если ты разозлишься, ты проиграешь.

– Виталик, ты же знаешь: я умею управлять своими эмоциями.

Друг снова посмотрел на нее своим фирменным пронзительным взглядом.

– Может, в твоем поведении и есть смысл, – с горечью в голосе сказал он. – Развитая личность должна в совершенстве овладеть следующими навыками: познать свои комплексы, научиться их контролировать, познать самомотивацию, видеть комплексы в других, влиять на комплексы. Только последний пункт не про манипуляцию, а про то, чтобы помочь другому вырасти, стать зрелой личностью. Может, благодаря Матвею ты должна научиться влиять?

Виталик задал этот вопрос не Анне – она точно не знала ответа, – его вопрос скорее адресовался жизни. Анна посмотрела на друга с благодарностью. Он изо всех сил старался уберечь, но принял ее выбор.

– Может, Матвей больше и не появится, – предположила она. – Я обещаю тебе, что не стану инициировать встречи с ним и буду использовать технику психозащиты.

Виталик одобрительно кивнул. Мобильный Анны заиграл рингтон.

Экран высветил «Гала».

– Дай я с ней поговорю, чтобы она таких советов больше не давала, – безоговорочно потребовал психоаналитик.

Она протянула телефон.

– Гала! – восторженно начал он.

Анна не слышала, что отвечала подруга, но видела, что Виталик терпеливо слушает.

– У меня после рассказа Аннушки возник к тебе вопрос, – он выдержал театральную паузу. – Вы на чьей стороне воюете? На нашей? – с драматическим удивлением переспросил психолог. – А ведете себя как лучший друг пикапера!

Анна рассмеялась.

* * *

Она зашла в квартиру. Буржуй мирно спал в углу дивана. Сегодня он не встречал. «Может, он встречает только тогда, когда есть повод для волнения?» Анна вопросительно взглянула на кота, но тот остался на своем месте. Зашла в гардеробную, переоделась в домашнее платье. Слова Виталика звучали в ушах. Она, безусловно, уважала его мнение, но между уважением и послушанием огромная разница.

Взяла ноутбук. Первое, о чем он уведомил, – чат «Андрейчук Матвей». Открыла файл. Внимательно вчитывалась в текст, присланный Матвеем.

«Что привело вас в пластическую хирургию?», «Вы считаете, что в Украине возможно стать пластическим хирургом?» – этот вопрос показался особенно глупым, заставляющим усомниться в интервьюере и его целях. Согласно этой формулировке, Украина настолько ущербная страна, что пластическим хирургом в ней стать нельзя. Анна улыбнулась. «Можете ли вы, оперируя, изменить жизнь пациента?», «В современном мире резко возрастает количество пластических хирургов, которые предлагают услуги подобного рода. Насколько опасна эта тенденция для вас?», «Как выбрать своего пластического хирурга?». Анна рассмеялась: когда нож проникает в тело, это однозначно меняет жизнь; да уж, конкуренция – крайне опасная вещь. Это не интервью, это бред сумасшедшего или человека, который хочет создать видимость интервью. Она хохотала. «Кто придумал эти тупые вопросы и для чего?» Ее накрыл безудержный смех. «Неужели Матвей этого не видит?» Она прочитала его ответы. В глаза бросилось то, что он явно старался. Вопрос – для чего? Но и к ответам Матвея было много претензий. Анна вздохнула. «Зачем врать? Это не интервью. Максимум вопросы для маркетингового исследования. Этому “профессионалу” немедленно нужно забыть слова “интервью” и “журналистика”. А может, странные вопросы по-быстрому придумал сам Матвей, чтобы подтвердить свою занятость?» Она отправила сообщение: «Можешь сейчас говорить?»

* * *