книга с маленькой буквы

– молодец, что признаешься. хочешь, я сделаю тебе покушать, и мы поговорим? – Катя тихонько присела на край кровати. она обняла Лину, которая в попытках сдержать накопленные слёзы вся покраснела.

– угу. – Лина стала всхлипывать и тяжело дышать, уткнувшись в плечо подруги. – прости, что тут бардак и одежда на полу валяется. я просто начала разбирать гардероб, когда… случилось это, – девушка выразительно показала на своё солёное лицо.

– ничего, у тебя тут всегда так, – они посмеялись, и поток слёз на время прекратился.

пока Катя готовила лисички на сковороде и куриный суп, Лина пошла отмокать в ванну. она думала, как ей повезло собрать такое доброе и надёжное сообщество. подружки были настолько же похожи, насколько и различались. обе кучерявые, но волосы Кати более объёмные и пушистые. девчонки кареглазые, но у Лины цвет приближался к чёрному. иногда они одинаково мыслили, одновременно болели или носили похожую одежду. в иные моменты они совсем не сходились и будто на время становились незнакомками. но их объединяла любовь друг к другу и тревога за своих близких.

Лина сама бросалась на помощь первому встречному, но будто никогда не ожидала того же в ответ. в детстве многие взрослые не понимали её «излишней» чувствительности, закрывая глаза на ту тяжесть, что скопилась в маленькой девочке от обид, одиночества и тревоги за будущее.

сейчас, когда Лина лежит в ванной, она ещё больше чувствует эту тяжесть где-то в солнечном сплетении. ощущение наковальни на грудной клетке растёт с каждым днём и даже может утопить несчастную девушку. очень легко. если заглянуть в этот груз на душе, то внутри ничего не окажется. там будет такая большая, просто огромная пустота. это как бездонная яма или чёрная дыра. и что бы туда ни пытались пристроить – всё напрасно. зато из неё иногда звучит музыка.

– ну как ты? стало получше? – Катя уже раскладывала по тарелкам сегодняшний завтрак подруги и свой ужин. Малина вышла из клубов пара в огромной красной футболке и с тюрбаном из полотенца на голове. несмотря на свой смешной вид, она всё ещё казалась подавленной. вопрос был риторический.

– неа. зато я стала чище. спасибо за еду и вообще за всё, я это очень ценю, – Лина стала ковыряться вилкой в тарелке, пытаясь пробудить аппетит.

– да не за что. как думаешь, почему так резко началось в этот раз? тебя что-то задело?

– просто знаешь, я столько времени пыталась себя убедить, что со мной всё в порядке, а потом вдруг резко снова стало не в порядке. казалось, что всё закончилось, тяжёлые моменты удалось проскочить, а впереди остались только весёлые прогулки, дикая продуктивность и та самая юность, как в сериалах. полная безумных поступков, спонтанных путешествий и очень алкогольных вечеринок, когда не знаешь, где проснёшься завтра. но пустота на месте осталась. я не знаю, кто я и что мне делать. а сейчас мне ещё и постоянно стыдно. хотя знаешь, это лучше, чем вообще ничего не чувствовать. ну, помнишь, как в прошлый раз, – Лина зевнула.

Катя хорошо помнила прошлый раз. это было год назад. Лина упала на кухне утром за завтраком на пол и плакала на холодном кафеле шесть или семь часов подряд, пока до неё не дозвонилась мама. а потом всё испарилось. она не чувствовала больше ничего. ни грусти, ни боли, ни радости. на следующий день девушка уже сидела у психолога, пытаясь разжевать свои запутанные мысли.

– если у тебя нет чувств, то и психотерапия тебе не поможет. это же наука об эмоциях. – вот, что сказала ей психолог за шесть тысяч рублей. после этого Лина рассмеялась. не саркастично и не весело. так, как смеются на пороге смерти злодеи.

ещё три месяца она была в коматозе. невролог прописал ей антидепрессанты, мышечные релаксанты и капельницы, потому что по дороге домой со сценической речи Лина начала задыхаться. и задыхалась до следующего утра и скорой.

– помню, да. а за что тебе сейчас стыдно? – Катя сочувственно гладила Лину по руке и старалась подобрать самый мягкий тон, чтобы подружка снова не начала плакать.

– как будто я упускаю своё лучшее время в жизни. я могла бы сейчас писать книгу, например. или купаться на пляже возле дома, знакомясь с новыми людьми. могла бы читать книги по искусствоведению и ходить по музеям, как раньше. а сейчас я лежу дома и мне стыдно. стыдно, но я не могу встать и что-то сделать! – каждое её слово отдавалось отчаянным эхом по стенам.

– но мы же ходили на квартирник недавно. а до этого ты была в трёх музеях. потом защитила свою супер-крутую курсовую работу, блестяще закончила курс. и это только то, что я могу вспомнить сразу за последние тридцать дней!

– да, но этого будто недостаточно. будто я должна сейчас где-то с рюкзаком добираться на попутках до Владивостока, а не быть сама с собой в квартире и плакать, – иногда насмотришься на фотографии и истории других людей и кажется, что твоя жизнь вообще ничего не стоит.

– ты же обожаешь только комфортный отдых! там, где из точки А в точку Б на отличном транспорте, в хороший отель со вкусным завтраком и морем рядом. и это отлично. зачем тебе сдалась эта попутка и путешествия с рюкзаком? – Катя развела руками и слегка улыбнулась. её поражало, как быстро Лина может забыть о том, кто она такая.

– но это же типа эмоции, всё такое. экстрим. – Лина шмыгнула носом.

– а зачем лично тебе этот экстрим? ты это не любишь, а впечатления ты прекрасно получаешь, бегая по развалинам замков в красивом городе и засыпая на мягкой кровати. да ты от всего на свете можешь испытывать такие яркие эмоции, которые люди годами ждут! ты макаронам с сыром радуешься как миллиону долларов, – Катя нашла нужную стезю, и Лина начала активнее есть, параллельно хмуря брови и выдавливая улыбку.

– а как же все вот эти большие вечеринки? я даже на всякие праздники от института не пошла, потому что не хотела в это ввязываться. много людей, алкоголя, громко, – Лине как будто постоянно было нужно разрешение на сознательный отказ от возможностей.

– так ты и ответила на вопрос. тебе не хочется, и это достаточная причина, чтобы там не присутствовать. ты сама организуешь вечеринки на тридцать с лишним человек каждый год, и они получаются запоминающимися, комфортными и безопасными для всех участников, – а главное, что Лина эти вечеринки полностью контролировала.

– ну да, судя по фоткам, там люди просто напились и орали песни. этим я и дома занимаюсь спокойно. – Катя на секунду насторожилась, ища глазами пустые бутылки вина.

– ты же сейчас не пьешь?

– нет-нет, одна больше никогда. могу один бокальчик в баре с кем-то, но вообще мне разонравился весь этот социальный эксперимент с алкогольными посиделками. как будто хороший вечер обязательно должен сопровождать градус, а то разговор не клеится. если не клеится – значит человек скучный, – раньше Лина поддерживала алкогольную культуру и вполне открыто. где-то даже напыщенно и ярко, пытаясь в бутылке шампанского найти своё хорошее настроение на вечер.