В поисках убийцы

– Да, он!

– Ведь вы его совсем не знаете. Признаться, и я его мало знаю: он был товарищем Алексея Петровича по гимназии, давно – давно.

– Он словно заворожил меня. И я, – Дьякова счастливо засмеялась, – кажется, тоже заворожила его. Он такой счастливый…

– Что же, вы выходите за него замуж?

– Да! Мы сперва устроим предсвадебную поездку. Ах, как я счастлива! Я приехала сюда лишь для того, чтобы рассказать вам об этом.

– Спасибо, – Горянина крепко поцеловала свою гостью.

Та вдруг заплакала и, как бы извиняя свою слабость, сказала:

– Я – совсем дура; сейчас мои нервы натянуты, как струны. Все меня радует, все меня волнует, и я вся, как лейденская банка, наполнена электричеством.

Евгения Павловна снова поцеловала ее.

– Ну, я поеду, – сказала Дьякова, быстро вставая. – Мне надо еще к портнихе, в Гостиный двор…

Она поднялась, снова поцеловалась с Горяниной и прошла в прихожую.

Когда за нею захлопнулась дверь, Евгения Павловна задумчиво покачала головою. Этот Чемизов показался ей теперь в другом виде. Правда, он – интересный, занимательный собеседник; правда, он красив, но в нем есть что?то отталкивающее. Нет! Чемизов – герой не ее романа.

Между тем Дьякова сходила с лестницы и вдруг встретила поднимавшегося Прохорова. Он остановился и взволнованно воскликнул:

– Елена Семеновна!

Молодая женщина вздрогнула.

– А, это вы, – узнала она, и на мгновение ей, счастливой и радостной, стало жалко его. Ей захотелось приласкать этого вдруг отвергнутого ею поклонника, и она сказала: – Почему вы ко мне не заглядываете?

– Елена Семеновна, я неоднократно пытался посетить вас, но каждый раз получал ответ, что вас нет дома. Два раза вы уезжали с этим господином. Я совершенно упал духом. Мне кажется, что нет несчастнее меня человека…

– Это почему? – с лукавой наивностью спросила Дьякова.

– Почему? Да потому, что я люблю вас, люблю безумно! – и Сергей Филиппович, несмотря на то что разговор происходил на площадке лестницы, порывисто двинулся к молодой женщине.

Дьякова отшатнулась, и ее лицо стало серьезно.

– Сергей Филиппович, – начала она, – я глубоко уважаю вас. Правда, я виновата перед вами, потому что одно время мне нравилось ваше внимание, и я поощряла его. Но я ошибалась; я не любила вас. А теперь… теперь я…

– Теперь вы любите этого Чемизова! – с горечью сказал Прохоров.

– Да, люблю его и выхожу за него замуж. Простите мне! – и она протянула ему руку.

Прохоров сразу осунулся, и глаза его погасли. Он взял ее руку и, целуя ее, глухим голосом сказал:

– Елена Семеновна, последняя к вам просьба…

– Говорите, – просто сказала она.

– Простите меня за смелость моих слов, но все мое существо чувствует, что вы не будете счастливы, что вам нужна будет помощь. И вот, Елена Семеновна, если наступит момент, когда вам нужна будет помощь, то позовите меня.

Дьякова побледнела.

– Вы не из приятных пророков. Но хорошо, даю вам обещание: я позову вас.

Сергей Филиппович крепко поцеловал ее руку, спустился с ней по лестнице, помог ей сесть в сани.

Когда вечером к обеду Алексей Петрович вернулся домой, Горянина вошла в его кабинет и, пока он переодевался, горячо заговорила:

– Нечего сказать, удружил ты своему приятелю!

– Что ты говоришь? Не понимаю!

– Я говорю то, что ты привел к нам в дом этого Чемизова, а в него влюбилась Дьякова и выходит за него замуж.

– Неужели?

– Вот тебе и» неужели»! Если она будет несчастна, это – твоя вина. Кто такой этот Чемизов? Что ты о нем знаешь? Елена Семеновна – милая женщина, чистая душа. Твой Чемизов, несомненно, женится на ней ради ее денег, а несчастный Сергей Филиппович любил ее искренне. Мне крайне неприятна эта история.

Горянин пожал плечами и, смеясь, ответил:

– Ну, моя милая, суженого конем не объедешь. Пойдем?ка обедать!

XII

В тоске

Борис Романович Патмосов был усиленно занят целые дни. Он принимал агентов, состоявших у него на службе, давал им поручения и слушал их отчеты. Все время неумолчно трезвонил телефон. Медленно, методично Патмосов вел свои дела… А дел у него было много. Сыскная полиция занималась только уголовными эпизодами, имеющими общественный характер. Что же касается Патмосова, то он принимал на себя разные частные поручения.

К нему обращались с интимными делами, требующими особой деликатности. Богатая женщина, разведенная с мужем, просила его найти ребенка, которого увез ее муж; аристократическая фамилия просила разоблачить поведение одного из членов своей семьи; у известной артистки пропали дорогие вещи, и она просила произвести следствие. Патмосов брался за все дела. Одни интересовали его своей материальной выгодой, другие увлекали его, как артиста своего дела.

Он окончил прием последнего агента, когда в его кабинет вошла горничная Маша и объявила:

– Господин Семечкин!

– Проси! – Борис Романович радушно встал навстречу гостю.

В кабинет вошел Семечкин. Его крепкие, красные щеки побледнели, под глазами чернели большие круги, глаза смотрели тускло. Все же он улыбнулся, здороваясь с хозяином дома, и сказал:

– Томлюсь духом, почтенный Борис Романович!

– Ой – ой! – добродушно ответил Патмосов. – Такие дела не делаются с места в карьер: нужны справки и розыски. В два дня ничего не добьешься. Все темно, и намеков, признаться, мало. А вы приехали кстати, – Борис Романович протянул руку к бюро и достал оттуда записную книжку. – У меня к вам просьба.

– Сделайте одолжение! Какая?

– Вот вы говорили, что Коровина продала свое имущество купцу Махрушину…