Небо безработного пилота

"Боинг-737" показался Александру не шибко сложным в управлении, послушен штурвалу и вполне прощает, даже, достаточно грубые ошибки пилотирования, почти все, кроме одной: большой угол тангажа при подъёме. Такой просчёт непременно приводил к "сваливанию": подъёмная сила терялась, несмотря на максимальную тягу двигателей, самолёт падал в неуправляемое пикирование, ускоряясь навстречу земле и вывести его уже невозможно. Во всём остальном машина действительно надёжная, хотя, конечно, насколько тренажёр даёт понять возможности реальной техники.

Помимо обязательной учебной программы, Александр часто просил инструкторов позволить ему немного "похулиганить" на тренажёре, не под официальный протокол, загоняя машину на неправильные режимы эксплуатации. Живой интерес к возможностям вверенной техники. Как правило, ему шли на встречу, запуская тест с очень нехорошими вводными, с родни того, которым экзаменовал его когда-то Пападокис , на тренажёре "777"-го.

Ко второй неделе переподготовки, Гурзанов, налегая на пробелы в теории, выбивался на оценки выше среднего. И, всё бы хорошо, вот только, со дня на день, голод грозился постучать своим костлявым пальцем по пустой миске. Денег оставалось настолько мало, что курить он почти бросил, снизив норму до трёх сигарет в день. В таком задумчивом состоянии и застал его Антон Сытов, впервые появившись в Мумбаи после начала Сашкиного обучения.

– Да, чувак, твой холодильник явно не выйдет из строя от перегрузки. – Первое, что отметил Антон после рукопожатия, поскольку хотел поставить охладить принесённые напитки. – Ни закуски, ни выпивки, на проституток что ли потратился? Сознавайся, грешник!

– Как же, на проституток! Тут самому хоть в бордель нанимайся на подработку, такую шикарную стипендию мне компания положила, мать их ети! – Сашка протянул ему чек о переводе денежных средств. – Анекдот прямо: "…на девушку Ваших денег не хватит, можем предложить крота".

– Вот жопочники! – Искренне отреагировал Сытов на обозначенную в распечатке сумму. – А ты, конечно, поскромничал позвонить, что нуждаешься. То же, мудак ещё тот!

– Ну, я знал: ты скоро прилетишь, зачем телефон использовать, когда можно спросить лично. Во всяком случае, так у тебя будет меньше шансов отмазаться. Временем-то располагаешь? – Гурзанов добавил этот вопрос, принявшись отвинчивать пробку с бутылки рома, которую доставил Сытов.

– На один маленький стопарик. – Антон посмотрел на часы. – Уже меньше двенадцати часов до старта. Сегодня долго засиживаться не будем, я ещё выспаться хочу.

– Тогда не будем, понапрасну, расточительствовать драгоценные секунды…

Они выпили лишь так, согласно сложившегося ритуала встречи приятелей, благочинно, по маленькой. Времени поговорить, хоть и было достаточно, но темы беседы быстро исчерпались, да, собственно, всех новостей накопилось – единственно, как впечатления об учебке у Гурзанова. Через час с небольшим, Сытов вызвал такси и откланялся, отправившись отдыхать в отель, предписанный для пилотов авиакомпании "Эмирэйтс".

* * *

Вечерний час становился уже поздним, краски заката померкли и загадочные звёзды тропической ночи мерцали над головой, тонкий месяц лежал, широкой улыбкой, как ему и надлежит располагаться в этих широтах. Цикады громко трещали, на фоне этого оркестра выдавала соло какая-то ночная птица, тон её завываний удивительно дополнял цикадный аккомпанемент, видать, не зря они вместе потратили целую эру на свои ночные репетиции.

Пересчитывая толстую пачку индийских рупий, Александр отметил, в душе, прошедший день как не самый плохой в жизни. Тем более, что завтра воскресенье, день свободный от занятий и, стало быть, можно позволить себе немного приятных моментов, располагая на то средствами.

И вдруг, на волне идей о предстоящем выходном, в дверь постучали, нежно и совсем даже не настойчиво. "Апартаменты", снятые Александром, располагались на третьем этаже большого дома, похожего на многие в этом квартале. Здание принадлежало многочисленной индийской семье, они занимали весь второй этаж и половину первого, ну на третьем хозяева сдавали постояльцам несколько номеров. Большую часть первого этажа занимало основное семейное предприятие – прачечная. Подняться в мини-отель можно было через "ресепшен" прачечной, то есть, случайно, или заблудившись, точно не получится. Гостей Саня, на сегодня, больше не ожидал и стук в дверь прозвучал весьма интригующе.

– Кого там ещё чёрт принёс? – Отозвался Гурзанов по-русски, прекрасно понимая, что по ту сторону двери его явно не понимали, если, конечно, Антон не вернулся, что вряд ли. – Кьен эста ай? – Добавил он по-испански, без всякого расчёта на понимание, просто, до того, язык попутно повторял, как ему настоятельно советовал Пападокис.

– Асафата. – Очень неожиданно заслышался за дверью женский голосок с ответом по-испански, означающий: "стюардесса".

– Пассо устэд…

Он отворил вход незваному посетителю и остолбенел, лицезрев того, а правильнее сказать ту, которая явила себя на его порог. Амина! Стюардесса "Эмирэйтс", прекрасная палестинка, чья красота достойна сравнения со сказками "Тысяча и одной ночи", там самая Амина, что крутила перед ним хвостиком на борту "Боинга" Антона Сытова. А так же, дабы не оставить о своих жарких намерениях неправильного понимания, в не самом людном месте аэропорта Дубай, таранила Сашу своей упругой грудью, извините нечаянно.

– Мистер Александр. – Произнесла Амина на низкой, сексуальной ноте. – Да, я выследила тебя! Я узнала, что ты здесь, в Мумбаи и знала, что капитан Сытов обязательно навестит приятеля, я следила за ним и он привел к тебе, сам того не подозревая. Из меня, наверное, неплохой шпион бы получился, только мне не очень понравилось так долго ждать в баре, на той стороне дороги, пока наш капитан уедет.

– Охренеть – не встать!!! – Только и смог эмоционально произнести мистер Александр, по-прежнему являя собой вид человека, слегка пришибленного, будто бы, перед ним сейчас сам Папа Римский предстал.

– Я не понимаю русский. Испанский, между прочим, тоже понимаю плохо. Не знаю, зачем ты спрашивал на нём "кто там?" Верю, что на своём языке ты говорил, как рад меня видеть. Да опомнись уже, мой сладкий и не думай о плохом. Весь грех на мне, это ведь я мужу изменяю сейчас! Где у тебя душ?

Она настойчиво протолкнула Сашку обратно в номер, чтобы закрыть за собой дверь, при этом запечатлела на устах его лёгкий поцелуй, оставляя след яркой помады. Не произнеся больше ни слова, Амина бросила свою сумочку на холодильник, стоявший в крохотной прихожке номера, поскольку кухонного помещения здесь, вообще, не было предусмотрено. Затем, сбросив с ног туфельки, Амина заглянула за дверь санузла, не иначе как в желании убедится, что душ здесь, всё-таки, присутствует.

Саня всё ещё прибывал в лёгком ступоре и очень широкими глазами смотрел на неё, не хуже юного подростка, который впервые в жизни уговорил одноклассницу сиську показать, едва лишь начавшую подрастать да обретать правильную форму.

Амина правильно угадывала его ранимое состояние и жаркая кровь арабская в ней сыграла, ещё больше повышая градус момента. Она поспешила сделать ситуацию необратимой, тем, что быстро сбросила с себя верхнюю одежду, которой на ней и было-то лишь топик и юбочка. Эффект получился яркий, но вполне прогнозируемый. Амина всегда выбирала себе нижнее белье в совсем не дешёвых магазинах, а выбор её склонялся, так сказать, в сторону минимализма. То красивое переплетение ярко алых кружевных «ниточек», что на ней сейчас осталось, скорее не прикрывало, а напротив, выделяло и подчёркивало смуглые прелести арабской красотки. В сочетании с тонким, изысканным ароматом её духов, тоже подобранных со вкусом да умыслом, который доносился, окончательно одурманивая нашего страдальца. Было от чего Сашке потерять над собой контроль, тем более, если ещё контроль этот отсутствовал изначально.

В общем, времени на раздумья не тратя, сбросил Саша с себя шорты, быстротой, сопоставимой тому засранцу, что до заветного унитаза добрался. Мужской орган его, вырвавшись на волю, заколыхался, подрагивая в величайшем напряжении, чем притянул взор Амины почти гипнотически. Не в силах сдержать сладкий стон, она почувствовала, что красивые ножки её начинают слегка подкашиваться и присела на уголок кровати. Мистер Александр, порыву страсти не сопротивляясь, решительно бросился, как бы так максимально ёмко сказать, в омут желаний своих, не оставляя себе прав на отступление.

"Да прибудет в неведении этот достопочтенный рогоносец, Сулейман Дада, мир его помыслам". – Отчего-то сознание успело выдать именно такую мысль, на таком прекрасном моменте. – "Бедный, бедный Сулейман Дада!"

Замечательное получилось начало. Но… Ох, уж это "но", вторгающееся столь грубо в лучшие эпизоды и переворачивающее всё хорошее с ног на голову!

Звон, разбиваемого в дребезги, оконного стекла и разлетающиеся, во все стороны, куски стеновой штукатурки, вдруг, стали самым неудачным салютом для разгоравшегося пламени чувств. Грохот очередей крупнокалиберного пулемёта разрывал упоительную прелесть тропической ночи. Естественной реакцией, сразу показалось, упасть пониже, чтобы не словить, своим туловищем, армированного свинцового орешка, который, чёрта с два, потом переваришь. Вопрос сексуальных отношений резко ушёл на десятый план.

– Что за хрень?! – Вопрошал Александр по-русски, только не понятно у кого, пытаясь прикрыть собой Амину от осколков разлетающегося стекла и штукатурки. Да, сейчас он не обращался с тем вопросом к кому-то конкретно. Но, не понятно почему, в подсознании Гурзанова, промелькнула дурная идея, увидеть причину этих начавшихся военных действий – в образе разгневанного Сулеймана Дада, вооруженного до зубов и жаждущего крови обоих сладострастников. Глупо, конечно, так, с перепугу, чего-то вдруг подумалось.

– Большой пулемёт. – Сказала Амина, кажется, не сильно-то и испугавшись.

– Я понял, что не мухобойка. Какие козлы стреляют: вот в чём вопрос?

Словно ответом ему, с улицы донеслись яростные крики, восхваляющие Аллаха и всех пророков его.

– Ваши?! – Произнёс Александр, совсем не политкорректно и с явной издёвкой, намекая на палестинское происхождение Амины. – Исламисты-беспредельщики, если эти мракобесы начнут дома прочёсывать, то нам – крышка. Хотя, может быть, тебя и в гарем возьмут наложницей, ты красивая.

– Ты тоже красивый, так что, не переживай, есть шанс, что и тобой слегка попользуются. – Не менее колко ответила ему Амина, а потом, довольно больно, прикусила Сашке ухо, которое оказалось слишком близко к её белым и ровным зубкам.

– Ой, бля! – Чуть взвизгнул Гурзанов. – Ты что творишь?! Это ж ухо моё любимое, его так сильно грызть нельзя!

Не сильно переживая о том, что одежды сейчас на нём не больше, чем на статуе Давида, Александр прополз в прихожку, на четвереньках, стараясь не высовываться выше разбитого пулемётом окна. Его интересовала сумочка Амины, вернее зеркальце в пудренице. Девушка даже не успела запротестовать по поводу бесцеремонно вытряхнутой сумочки, как поняла причину, сей дерзкой выходки. Саня быстро закрепил зеркальце на конце длинного обувного рожка, ловко сообразив использовать для того магнит с холодильника, получился прекрасный наблюдательный прибор, с которым он вернулся к окну, соблюдая осторожность.

– Два пикапа с пулемётами. – Вполголоса доложил он об увиденном. – Что за уроды? Надеюсь, их не твой муж прислал… Вот чёрт! Эти скоты зажигают фитили на бутылках. Живо в туалет! Не то и нам сейчас в окно прилетит пузырь с тем, что выпить не захочешь. Давай, милая, давай, шевели резче своей смуглой жопкой.

С половины сказанного, Александр опять перешёл на русский, но Амина не потратила времени на то, чтобы вернуть его к английскому, ибо основной смысл сказанного и так был понятен. Отступая в направлении санузла, она успела прихватить не только свою одежду и разбросанное содержимое сумочки, но ещё и ухитрилась сдёрнуть покрывало с кровати. Александр, по началу, не понял, для чего ей понадобилось это покрывало, в такую развесёлую минутку. Сам-то он уходил в чём есть, то бишь, вообще, без ничего, аки в новую светлую жизнь.

Насчёт нового жаркого привета от террористов он не ошибся ни чуть. Действительно, едва они успели скрыться из комнаты, в окно влетела одна из бутылок, разбившись о стену. Напалм вспыхнул с громким хлопком, пламя угрожающе загудело, за дверью туалетной это было хорошо слышно.

– Сейф! И одеть тебе, что-нибудь, надо! – Коротко и отрывисто бросила Амина, как команду.

Так вот зачем ей понадобилось покрывало – сбить огонь, ибо водой тушить напалм бесполезно. Саня оценил такое самообладание в критической ситуации. Пока Амина укрощала тем полотнищем пламя, а ему удалось, почти спокойно, извлечь содержимое своего номерного сейфа. Документы, деньги спасены, оставалось хоть как-нибудь одеться, дабы не выбегать в коридор с голой задницей, а там, похоже, паника уже широко разворачивалась, крики, визги, топот, всё как подобает.

– Надень, уже, штаны, Алекс! – Настойчиво требовала девушка, борясь с огнём. – Уходить пора. Я не хочу, чтобы сейчас весь Мумбаи увидел, насколько ты хорош.

Амина проявила себя умелым пожарным. Нет, конечно, затушить пожар, вызванный зажигательной смесью, ей не удалось, но она вполне справилась с задачей оттеснить огонь, пока Сашка успел надеть штаны и майку. После того он принял от неё покрывало и сам стал бороться с пламенем, чтобы дать девушке возможность облачиться в верхние одежды.

– Всё! Уходим, здесь уже ничего не спасти! – Очередной раз командовала гордая палестинка, увлекая Александра в сторону выхода.

– Ну, как сказать! – Немного возразил Гурзанов, открыв дверку холодильника. От туда он извлёк недопитую бутылку рома, что принёс Сытов. – Не пьянства ради…

Пока Саня укрощал огонь покрывалом, она успела не только одеться, но и набить Сашкину сумку кой-каким барахлом, всем, что только попало под руку, включая зубную пасту, щётку и бритву. Ну, в первую очередь, понятно дело, в баул тот, Амина бросила документы и деньги, которые Саня вынул из своего сейфа, остальное уж так, попутным весом, ибо, для погорельцев, любое спасённое добро ценно. Она явно не паниковала и нервы крепкие, и решимость высока.

– Ты удивительная женщина! – Восторгался Александр, когда, выйдя в коридор, откашлялся от едкого дыма. – Даже не испугалась! Не иначе, в прошлой жизни, ты великим воином была.

– Едва ли в прошлой! Я родилась и выросла в Иерусалиме! – Заявила в ответ Амина, не без гордости. – Я из палестинского Иерусалима, где люди убивают друг друга уже не одну тысячу лет. Начиная с прошлой эры, на моей земле пролилось столько крови, сколько воды в Средиземном море. С детства, я вижу пожары и слышу выстрелы, во мне давно уже не осталось страха перед всем этим.

Саша, как мог, состроил на лице своём уважительную гримасу . Коридор третьего этажа, на данный момент, был не лучшим местом для беседы, дымная завеса настойчиво подталкивала к выходу. Они покидали здание последними, крики и вопли остальных постояльцев и хозяев дома уже переместились далеко вниз.

Народ выбегал на улицу, откуда теперь стали слышны сирены полиции и пожарных, спешивших на место погрома. Джихадистов – пулемётчиков, похоже, оттеснили на соседние улицы, оттуда ещё слышалась стрельба. Семья хозяев – индусов, кажется, в полном составе, все спаслись, насчёт постояльцев отеля Александр не был уверен, просто сам не знал, сколько людей тут проживало.