Небо безработного пилота

День, проведённый в клетке, показался уж слишком длинным. Долгожданный закат принёс с собой очередную порцию сильнейшего дождя и ночку обещал тоже не самую безмятежную. Грустно очень стало на душе у нашего узника, даже где-то жалко самого себя. Пропадать приходится на чужбине, без славы и почёта, подвига не совершивши, но запертого, сатрапами иноземными, в крепкую клетку, за грехи совсем мелкие.

Засыпая, Александр ничего хорошего не ожидал от следующего дня, была причина дипресняк почувствовать и не верить в ближайшее благополучное. Оставалось лишь сберегать в душе надежду, без которой от человека остаётся лишь телесная оболочка, куцая тряпочка, растоптанная враждебными обстоятельствами.

Если бы кто удосужился сейчас спросить Александра: "Ну, что же дальше, брат?", то, скорее всего он всё равно бы ответил: "Бог милостив, а человек надеждою жив!", ну, или ещё что-то, в том же стиле. Жаловаться Сашка не приучен был, так уж родители воспитали и не напрасно, ибо у крепкого духом больше возможностей в жизни.

Ничего не поделаешь, придётся показать показывать несгибаемую стойкость, Александр чувствовал в душе нужную долю отваги и о пощаде не просил. Пусть, сколько пожелают, держат его в этой клетке палачи, он выдержит! Об одном, только не догадывался, что свобода его уже ждала радостно у входа, но сейчас, запертый, как дикий зверь, Гурзанов не мог того знать.

Не исключено, что причиной счастливого освобождения стал, как раз таки, давеча побитый бендеровец Мазарчук, нацист и подлый провокатор. Но, хоть какая-то и от него появилась, вдруг, польза. Всё просто. Тюремным командирам показалось весьма разумным найти возможности для того, чтобы выдворить русского дебошира прочь из вверенного им учреждения. Предложение, от которого, действительно, даже последнему дураку, не отказаться, прозвучало очень доступно к понимаю: отвозим тебя в аэропорт, а там, уж, ты сам выдворяешься из страны и летишь, куда подальше, больше на территории Королевства не появляясь.

Александр, давно уже не имел денег, в количестве, достаточном для покупки билета, но, как бывший пилот пассажирских авиалиний, мог вполне надеяться встретить в воздушной гавани Бангкока кого-нибудь из добрых знакомых, кои согласятся взять его на борт, сереньким зайчиком. Куда убираться – не вопрос, главное убираться быстро, пока отпускают.

Ударили с тюремным руководством по рукам, даже консул не понадобился. И отправился на свободу наш Саня, прямо из клетки, худой и помятый, в одежонке не самой первой опрятности. Паспорт и папку с пилотскими документами, что, на момент ареста, Александр успел прихватить с собой, вернули.

Впрочем, денег Саша имел немного, тех самых, тараканьих, правда пачечка уж больно тощая. Едва хватит переодеться, по самой дешёвой планке и скушать, в бюджетном фудкорте аэропорта, какой-нибудь питательной лапшички быстрого приготовления. Хотя, при совсем уж экономном подходе, возможно ещё и чуток пивка испить, за чудесное избавление. Но, первым делом, всё таки – переодеться, дабы народ цивилизованный не отпугивать своим тряпьём. Майка и шорты, что были на нём сейчас, откровенно просились в мусорный бак.

* * *

Александр любил аэропорты и не только в силу профессии. Аэропорт – место приятное, позитивное, пусть даже и при существующих, не самых весёлых, обстоятельствах. На народ, здесь, посмотреть приятно: кто домой, кто из дома. Многих дальняя дорога уже успела измотать. А у кого-то, из ожидающих своего вылета, присутствует, пусть и лёгкий, но явный оттенок страха на лицах. Вот только грусти, мало в ком, ощущается и это хорошо.

Саше Гурзанову, по большому счёту, тосковать сегодня было не о чем. Вольному – воля! Один только серьёзный вопрос на повестке дня: куда податься? Лучше бы, наверное, домой. Хоть и с голой задницей, хоть и там ты нафиг никому не нужен, но домой, всё равно, вернуться хочется.

Сперва привезли то его, понятно, в полицейский участок аэропорта, где, лишний раз, строго предупредили, что покинуть здание воздушной гавани Бангкока ему надлежит исключительно на самолёте и, ни в коем случае, не на автотранспорте, или пешком. Потом лишь, после всей выслушанной порции угроз о последствиях ослушания, двери полицейские раскрылись. Всё! Свободен, как птичка, главное, друг любезный: лети отсюда. Вон из страны!

Магазинчиков да ресторанчиков полный аэропорт, по всем этажам. Для начала, Саня обновил свой никудышный гардероб, как основу для новой жизни. Приобрёл он себе светлый тропический костюмчик, состоящий из легких штанов и рубашки широкого покроя с короткими рукавами. Народ, хотя бы, перестал подозрительно озираться на него, а то ведь выглядел Сашка, после тюряги, как хиппи из общины изгнанный. Не плохо было бы ещё и побриться, для полноты респектабельного образа. Но, это пока не казалось таким уж крайне необходимым. Время сейчас такое, что, этикетом нынешним, не западло и слегка бородатому походить. Теперь, одевшись свеже, куда как больше захотелось позаботиться о пропитании.

Тем более, что из ближайшего буфета доносился аромат кофе и чего-то мясного, вкусно поджаренного. После тюремного риса и голодовки, слегка политической, аппетит взыграл просто зверский. Нет, Сашка унял в себе первый порыв и не ломанулся в тот буфет, как молодой студент в столовку, он прекрасно понимал, что ценники в таких аэропортовых кафешках из разряда умножить на три плюс. При нынешних его финансах, карманы совсем не оттопыревавших, куда приемлемей было спуститься на нижний этаж, где имелся магазин бюджетной торговой сети, там можно и стакан чая себе замутить, о котором так сильно в тюряге мечталось и какие-нибудь, пусть не шибко мясные, сосиски разогреть, лапши запарить, может даже на баночку пива удастся сэкономить.

Туда и направился Александр, вниз по эскалатору, предчувствуя скорую радость насыщения кишкам своим. Вот только, исстрадавшимся голодухой, потрохам его пришлось ещё чуточку повременить с потребностями, поскольку, молодой мужчина, в форме пилота авиалиний Арабских Эмиратов буквально стащил Александра с движущихся ступеней.

– Саня! Гурзанов! – Откровенно обрадовался он, не давая толком опомниться.

– Антон. – Узнал Сашка своего бывшего капитана.

Примерно с год летали они вместе, когда Гурзанов проходил, под его началом, подготовку на первого пилота – командира воздушного судна. Отношения у них были максимально приятельские. Потом Александр получил своё причитающееся повышение КВС, пути разошлись. А ещё года через три, Антон Сытов как-то совсем исчез из поля зрения. Слухи ходили, что перешёл он в другую авиакомпанию, кажется даже иностранную, в общем, где-то там летает, небо большое.

Они звонко хлопнули ладонями, скрепив руки в крепком пожатии.

– Вон оно как, за "Эмирэйтс" штурвалишь?! – Расшифровал Гурзанов логотипы на форме старого приятеля.

– Да и, пока ещё, в жизни, не поступал умнее! – Утвердительно заявил Сытов, поправляя фуражку. – Арабы очень достойно ценят труд авиатора, здесь за пять-семь лет можно сколотить приличный капитал так, чтобы жить у синего, тёплого моря и, совсем даже, не в ветхой землянке, у разбитого корыта.

– Похвально! Особенно если ещё и без вредной старухи.

– А то! – Но,"эмиратовец", не будь дураком, приметил, что с его старым товарищем, кажись, не всё в порядке. – Ты сам-то как?

– Ну, знаешь, корефан, затруднительно мне как-то ответить тебе в одной фразе… – Александр почувствовал желание поделиться с ним своим "горем", тем более, похоже, судьба милостиво подкидывала нужный шанс. – Но, сегодня лучше, чем вчера, это уж точно!

– Вчера бумажник свиснули, а сегодня пятак в говне нашёл?!

– Нет, Антоха, тут всё гораздо круче и смешнее! Я – тайский зек! Откинулся, вот только лишь, сегодня, на свободу с чистой совестью! Вчера ещё в тюрьме сидел и не абы как, а прямо в клетке, на вроде, опасного хищника. Хочешь – верь, хочешь – нет. Я-б, наверно, не поверил, будь на твоём месте.

– Иди ты?! Заинтриговал, слушай ты меня, уголовный элемент. Я сменился сейчас, больше суток отдыха имею. Идем, посидим за стаканчиком, расскажешь, может, помочь смогу, чем смогу. – Улыбнулся Сытов собственному словесному повтору.

– Тебя, разумеется, сам Бог послал, исключительно, из милосердия к одинокому страннику! Но только учти, друг, что имеем мы тут сразу два непреодолимых момента, первое: аэропорт мне покинуть дозволено не иначе как на самолёте, полицай так прямо и сказал.

– Ну а что на второе?

– Да, бляха, так жрать охота, после тюремного риса, а денег осталось едва ли на тот же долбаный рис, так что, я тебя намерен объесть на приличную сумму. Опять-же, мне повезло: ты жадным никогда не был, это уж я клёво помню.

– Айда, едок-террорист, заморим твоего червячка. – Антон развернул его в сторону совсем не дешёвого ресторана, что оказался, на данный момент ближайшим.

Присели хорошо, заказав ассорти из морепродуктов и крабовый суп. Из напитков отдали должное бутылке джина "Beefeater". Вскорости, когда разговор пошёл уже по-русски задушевным, а капитанская фуражка перекочевала на голову Александра, причём надета оказалась совсем криво.

Саня подробно рассказал Антону о своих злоключениях, однако, для этого ему не потребовалось много времени. Дальше, как водится, вспоминали прошлое, общих знакомых, слегка касались темы женского вопроса и даже немного о семье. В общем, пошёл простой мужской разговор обо всём на свете и ни о чём конкретно.

Большой вопрос: кто, в итоге, оказался пьянее. «Арабский» капитан Сытов вплотную приблизился к точке невозврата, ограничивающей возможность организма вернуться к параметрам нормы за сутки отдыха. Гурзанов от него не отставал, но ему-то завтра за штурвал не садиться.

Выпивали, одним словом, старые приятели так, как бывало года четыре тому назад, благочинно. Родственные души, с крыльями. Но, не в одном этом дело. Ведь Антон Сытов тоже состоял в негласном сословии дважды рожденных, потому, как и на его голову выпадал нехороший случай громко в ящик сыграть.

* * *

"Тушка", он же, по правильному, среднемагистральный лайнер "Ту-154", выкатывался на старт. Командир корабля, пилот первого класса Антон Сытов, согласно регламента, приветствовал, по радиосвязи, пассажиров рейса, от имени экипажа и всей авиакомпании. Второй пилот, опытнейший Алексей Назаров управлял машиной на рулении и уже запрашивал у диспетчера старта разрешение на "исполнительный". Ничего примечательного, работа, всё это выполнялось уже далеко не в первый раз. Сытов второй год летал КВС. Назаров, без пяти минут пенсионер, «присматривал» за начинающим командиром. Остальной экипаж, тоже народ положительный: ещё не старые годами, штурман Иван Грищенко и бортинженер Юра Пименов – специалисты надежные и проверенные.

Да, вчетвером тогда ещё летали, на тех машинах, последние, можно сказать, дни. Уже вовсю шли, на смену старым "Тушкам", "Бойнги" да "Эйрбасы". Хотя, те первые «иномарки», годами своими, были не на многим моложе, зато соответствовали всем международным правилам и нормам.

"2615 исполнительный разрешаю…" – отозвалось в динамиках гарнитуры с дальнейшим сообщением условий взлёта, курса набора высоты и занятием предложенного эшелона полёта. Можно в небо.

– Двигателям – взлётный, РУД держать! – Командовал Назаров, осуществлявший старт, для бортинженера Пименова.

– Режим взлётный, РУД держу. – Спокойно ответил Юрий Палыч, переводя рычаги управления тягой двигателей в крайнее положение.

Три реактивные турбины на хвосте "Ту-154" взревели всей полнотой своего узнаваемого «голоса», лайнер содрогнулся от придаваемого ускорения и ринулся по взлётной полосе с резко возрастающим набором скорости. На эйфорию тем немногим пассажирам, что любят этот миг, с маниакальным вожделением, а так же на порцию неприятного страха для большинства из салона, взывающим к Всевышнему спасти и сохранить.

Оказалось, что не напрасно сегодня были произнесены молитвы, а праведников на борту присутствовало явно больше, чем грешников. Ибо, исключительно только по милости Господа Бога, в этот прекрасный день, всей честной компанией, не отправились на тот свет и пассажиры, и экипаж.

Набрав 280 скорости, "Ту154" уверенно оторвался от полосы. Повинуясь нарастающей силе тяги двигателей, его крылья, своими плоскостями, уже уверенно легли на невидимую опору встречного воздушного потока. Лайнер набирал высоту в штатном режиме, с разворотом на заданный курс. Второй пилот Назаров взлетал "на штурвале", управляя машиной в ручном режиме. Система автопилотов и автомат тяги будут включены несколько позже, когда самолёт займёт свой эшелон полёта. Но тут, в единую секунду, ситуация превратилась в критическую, с почти неминуемой катастрофой.

– Пожар первого и второго двигателей! – Закричал бортинженер, едва ли не опередив сработавшую сигнализацию.

– Отключить пожаротушение! – Среагировал на это командир Сытов решением весьма спорным и категорически запрещённым инструкциями.

– Отключить! – Резко подтвердил Назаров, посчитав, что бортинженеру нужна именно его команда, поскольку он, второй пилот был сейчас за управлением.

– Отключено! – ответил Пименов, быстро манипулируя руками на своём пульте. – В первом успела сработать, первый двигатель встал! Второй горит, падает давление в гидравлике…

– Возвращаемся! Третий двигатель – номинал, второй – малый газ! – Выдал единственное возможное решение Назаров. – Командир, свяжись с диспетчером… курс посадки… хотя, какой там, к хренам собачьим, курс! Шлёпнемся как придётся! Дорогу пускай расчищает, идём на полосу с полными баками, на одном двигателе и гидравлика вот-вот сдуется.

– Есть, второй, понял. – Сытов быстро поправил микрофон гарнитуры и вернул руки на свой штурвал, на случай, когда Назаров не сможет совладать с издыхающей гидравликой. – Давай, Дядя Лёша, дожимаем его, пока хоть что-то работает. – Напутствовал молодой капитан. – Включаю сигнал бедствия! "2615", "Толмачёво-посадка"…