Хрустальный фрактал

– Ваня! Ваня!

– Да что же это… Марианна!

– Николай Валерьевич!

– Марианна!

– Николай Валерьевич! Подождите, пожалуйста. Я сама дальше.

– Хорошо. Всё. Идите. Спасибо, что нашли возможность, Анна…

– Ваня!

– Идите!

– Пойдёмте, Анна Тимофеевна. Мы идём к Ване.

– К Ване! К Ване!

– Да. Мы идём к Ване.

***

– Ничего не бойтесь, – сказала Марианна, выводя под локоть Анну Тимофеевну в коридор. – Ваней занимается наш лучший специалист. Лучший. Самый опытный. Там всё под контролем.

– Ваня! – сказала Анна Тимофеевна.

– Да. Ваня. И мы видим его жизнь, понимаете? Как бы снаружи. Тут у нас прошло чуть больше месяца, а у него – почти полвека. И события его – они как бы кольцуются… В общем, когда он создаёт вокруг себя свой мир, то источником событий для него служат последние минуты перед переходом. Один сценарий. Но он его постоянно прорабатывает. Обогащает. У нас всё сохранено, вы сможете просмотреть. Правда, это только код. Без визуализации.

– Ваня! – сказала Анна Тимофеевна.

– Эти учёные! – сказала вдруг в сердцах Марианна. – Инженеры! Смотрят в свои визоры, а не видят то, что под носом. Вот же, хожу тут. Нет, вот надо лезть в тесты в эти свои.

– Ваня! – сказала Анна Тимофеевна.

– Мы с вами, – донёсся из-за спины сильный женский голос.

Анна Тимофеевна развернулась. Быстрым шагом их догоняли двое: рыжая, с бесцветным локоном, зеленоглазая девушка в красивом кокошнике, и светловолосый молодой человек.

– Ты это про кого? – спросила девушка у Марианны.

– Ни про кого, – почему-то обиженно ответила та.

– Ясно, – сказала девушка и посмотрела на своего спутника. Лицо у неё было измождённым, серым. – Ясно. Ни про кого. Меня зовут Марья. А это – Алексей. Что вы уже знаете?

Голос девушки фальшивил. Он был неправильным. Словно бы она изо всех сил крепилась, чтобы не заплакать, но каким-то образом держалась, и даже пробовала разговаривать бодро, с энтузиазмом.

– Ваня! – сказала Анна Тимофеевна.

– Ваней занимается лучший специалист, – сказала Марья. – Самый опытный. Тут можно быть спокойным. Ване ничего не грозит. Значит, так. Не знаю, что вам рассказали, поэтому слушайте.

– Здравствуйте, – сказал Алексей.

– Итак, – продолжила Марья. – Вся личность Вани полностью нами сохранена. Весь личный опыт, индивидуальные реакции, память. Всё. На этой базе он проживает свою новую жизнь. В основе всех событий – травмирующая ситуация, но он очень успешно справляется. Однако проблема в том, что мы стали фиксировать деградацию в качестве циркуляции данных. Есть предположение, что если не вмешаться, то новые кольца событий, которые он создаёт раз за разом, ухудшат всю его реальность. Понимаете?

– Ваня! – сказала Анна Тимофеевна.

– Качество, к сожалению, падает экспоненциально. Если мы затянем, то он может свалиться в неконтролируемый бред. А вся его картина мира превратится в нечто абсурдное. Понимаете? Нам нужно спешить. Мы перенесём данные в автономный носитель с сенсорами. Пока это не полнофункциональное тело, конечно. Но главное – сохранить сознание. Технологии развиваются, и думаю, создание нужного нам прототипа – это вопрос буквально нескольких лет. Понимаете?

– Ваня! – сказала Анна Тимофеевна.

– Хорошо, – сказала Марья. – Сюда, в сито… то есть в лифт. Теперь. Послушайте. Вы меня понимаете? Сейчас мы портируем его сознание в то, что есть, а дальше у нас будет возможность переносить его и в другие тела. Более функциональные.

– Где Ваня? – спросила Анна Тимофеевна. – Где он?

– Вот здесь, – сказала Марья, вводя всех в помещение с табличкой «Дней без инцидентов: 40».

– Я же ясно сказал, – мощно загремел голос из-за ширмы, – никого сюда! Ни одного человека! Я сейчас…

На них из глубины комнаты вышел, кургузо загребая клешнеобразными кистями, морщинистый, в белой неопрятной бороде и всклокоченных волосах, человек. Был одет он в неопределённого цвета комбинезон, из-под которого нагло распускался бордовый галстук-бабочка, на лице его умещались тяжёлые роговые очки, а из уха уходил куда-то за пазуху витой провод.

– А я не одна, – весело сказала Марья. – Вот, это Анна Тимофеевна. Алексей Триумфович. Познакомьтесь.

– А, – сказал тот. – Ну.

Он махнул рукой, развернулся, и ушёл за ширму. Марья сделала строгое лицо, и глазами кивнула вслед старику.

– Я, пожалуй, тогда… – сказала Марианна.

– Да, спасибо тебе, – повернулась к ней Марья. – Мы тут сами уже. Пойдёмте.

За ширмой располагалось несколько мониторов.

– Где Ваня? – спросила Анна Тимофеевна. Она заглянула на всякий случай под стол, а затем за шкаф.

– Вот, – небрежно показал рукой на экран старик. – На выбросы по эмоциям внимания не обращайте. У него опять закольцовка.

На мониторе бежали сверху вниз строчки, состоящие из слепленных вместе разноразмерных букв и цифр.

– Ваня? – спросила Анна Тимофеевна. – Ваня?

– Вы, главное, не переживайте, – сказала Марья, подхватывая её под локоть. – Вот, садитесь. Это – показатели вашего Вани. У него всё хорошо. Всё в порядке у него. Всё как нужно.

– Где Ваня? – спросила Анна Тимофеевна.

– Понимаете, это его сознание, – показала Марья на экран. – Мы видим его состояние. На сейчас. Вот, в эту минуту. Похоже, у него снова вход во фрактал начался. А это что? Здесь тоже? Сыпется?

Старик ничего не ответил. Он сосредоточенно вглядывался в бегущие по экрану строчки.