Болезни Белокамня

– А куда мы хоть отправляемся-то? – поинтересовалась перед уходом Санса.

– Амбары у городской стены, бакалея Моисея, и на ферму Доджо, хотя я надеюсь, что нам улыбнётся удача с зернохранилищем или магазином. С первой точки нам нужно зерно, со второй любой провиант, а с фермы тащите всех гусей, поросей и курей, каких только сможете.

– Ты очумел?! – возмутилась тут же Санса.

– Типун тебе на язык! – окрысился Мизинец. – Не говори этого слова в моём заведении!

– Хорошо, – кивнула женщина, понимая, что слово на букву «ч» и правда лучше не произносить, дабы не приманивать этой хвори под кров этого дома. – Скажу иначе. Ты совсем ополоумел?! Ферма Доджо! Ты это серьёзно?!

– Более чем! – кивнул хмурый кабатчик. – Потому и поставил его в конец списка. Не переживай, всё что вы слышали об этом месте – пьяные бредни и досужие сплетни! Может статься так, что это вообще наш последний вариант!

– Может, лучше сунуться в Ремесленный район и ограбить тамошних мастеровых? Мастерскую взломать будет проще, нежели сражаться с Доджо и его сыновьями!

– Зато у фермы не будет конкурентов! – возразил ей Мизинец. – Или ты боишься?!

– Вот ещё! – фыркнула Санса. – Дашь нужного оружия – одолеем и Доджо!

– Вот и отлично! – улыбнулся её Мизинец. – С едой вопрос закрыт. С водой проблем нет, так как наш погреб забит пивом под завязку. Ну, не нужно морщиться! Да, не помешала бы вода, но что делать, если поблизости нет толковых источников? Сойдёт и пиво, тем более что его действительно много, и хватит не только на готовку, но даже и на помывку. Если же вам удастся по пути раздобыть лошадь и телегу – будет вообще шикарно! В таком случае могу вам вручить пару бочек, отправитесь с ними к колодцу! Бегать же туда без лошади на своих двоих с вёдрами и кувшинами считаю занятием глупым и опасным.

– А что, наша конюшня сейчас пуста?

– Увы и ах! – развёл руками Мизинец. – Да, я понимаю, что не вовремя, но я отправил нашу Розмари верхом на одно важное поручение, а посему вам предстоит как-то выкручиваться самим. Либо тащить всю добычу на своих горбах. А теперь дуй переодеваться, потому как время не стоит на месте! И если мы не придём за едой, то это сделает кто-то другой! Ну! Живо!

– Я возьму свою дочь с собой! – сразу же предупредила хозяина Санса.

– Как тебе будет угодно! – поднял руки тот.

– Мне нужна броня и на неё!

– А вот это уже наглость! – заметил Мизинец, но под пристальным взором женщины стушевался, начиная бубнить и мямлить, что было истолковано всеми как знак согласия.

– Пойдём, милая! – потянула в сторону служебных помещений свою дочь Вдова.

Естественно, что Нэтали и не думала сопротивляться, поскольку не хотела оставаться в борделе без матери, однако и выходить наружу обратно так же не желала. Однако если выбирать из двух зол, то она предпочитала не разделяться, чтобы не потерять единственного близкого ей человека, а посему собиралась с духом, готовясь отправляться обратно на улицы трущоб. Следующим помещением за кухней и кладовой оказалось нечто вроде склада, заполненного добротной бронёй и оружием. Тяжёлых доспехов тут отродясь не водилось, да и носить их дамам было не сподручно, поскольку ценой они разительно отличались от кожаных, да и носить их без должной сноровки и обучения было намного сложнее, как и облачаться в них, а в Дыре зачастую побеждает тот, кто мобильнее, а не кто сильнее. Кроме того, сложно кого-то соблазнять, когда ты весь упакован в сталь с головы до ног, в то время как большинство кожанок не так сильно скрадывают соблазнительные фигурки точёных воительниц.

– Поди-ка сюда, милая! – сказала Санса, бегло осмотрев оставшиеся на складе экземпляры доспехов. – Вот этот чёрная плотная куртка должна тебе подойти. Надеть сама сможешь?

Вместо ответа девушка только кивнула, на что Вдова улыбнулась, начиная сбрасывать с себя платье, чтобы вместо него надеть кожаную клёпаную броню и лёгкую рубаху-поддоспешник со штанами. Когда с переодеванием было окончено, Санса не преминула сменить свой кинжал, убрав его в поясные ножны, заменив его коротким мечом, а также убрав про запас кастет с шипами. Дочери же она вручила последний из оставшихся в арсенале арбалетов, бегло показав и проинструктировав ошарашенную девушку как им необходимо пользоваться. Перезаряжать его для Белогривки оказалось сущим мучением, ибо никакого рычага к оружию не прилагалось, а тетива оказалась такой тугой и непослушной, что зацепить её в нужное положение удалось лишь с пятого раза, при этом едва не порезав себе тонкие пальцы в кровь.

– Может, не стоит мне его брать?! – жалобно спросила Нэтали у матери, когда проклятущий арбалет оказался ею с большим трудом заряжен. – Я ведь даже ни разу из него не стреляла!

Словно в подтверждение её слов тяжёлая тетива звонко дзинькнула, когда девушка нечаянно нажала на спусковую скобу. Будь оружие заряжено, то сейчас бы снаряд перекочевал из своего паза в стену комнаты, но, к счастью, накладывать стрелу пока не стали.

– Вот видишь! – жалобно вздохнула Белогривка после того, как испуг (и вызванный им непроизвольный визг), поугас. – Я чуть себе руку не прострелила!

– Так ты им размахивай поменьше! – хмыкнула её боевая мать, привычная к подобным казусам. – А ну дай его сюда, и смотри!

Забрав у дочери арбалет, Вдова сноровисто упёрла его в пол, вдев носок своей туфли в скобу стремени, быстро и без видимых усилий вернув тетиву в настороженное состояние, после чего вернула его обратно.

– Вот так его нужно заряжать, а не упирать прикладом себе в живот! Будешь тыкать им в себя – набьёшь синяков или чего похуже. Пробуй ещё раз!

С опаской нажав на спуск, Нэтали вздрогнула, но визжать теперь не стала, после чего, понукаемая опытной матерью, стала заряжать оружие обратно. Проделав эту манипуляцию несколько раз, Белогривка всё же порезала себе один из пальцев грубой тетивой, однако научилась более или менее сносно и споро заряжать своенравное оружие. Однако этого было мало, ибо недостаточно знать и уметь взводить тетиву, ещё неплохо было бы научиться и стрелять по целям (желательно, движущимся), что также было довольно тяжёлой наукой. Но заниматься подобным образованием сейчас было попросту некогда, ибо до слуха дам уже донеслись призывные кличи от заждавшихся в общей зале Вдов, собиравшихся уходить на дело, и недовольных тем, что им пришлось порядком задержаться из-за замешкавшегося пополнения.

– Главное, держи арбалет всегда на виду у соперников, – наущала Санса свою подопечную. – Вид заряженного самострела обычно здорово охлаждает горячие головы и наводит страх. Надеюсь, что стрелять тебе вовсе не придётся, однако если что – будь готова пустить оружие в ход. Лучше бить наверняка, а посему на дальние дистанции даже не пытайся стрелять – всё равно не попадёшь. Тут без сноровки никак! Но если что, я всегда тебя подстрахую, моя прелесть!

С этими словами Вдова раскрыла в своей ладони небольшой веер из метательных кинжалов, которые после этой демонстрации спешно рассовала по специальным чехлам на поясе.

– Ну же, смелее, девочка моя! – ободряюще улыбнулась мать. – Ты же всегда только о том и говорила, что хочешь пойти по моим стопам и влиться в банду! Я же всегда тебя отговаривала, но теперь твоё присутствие среди Вдов продиктовано суровой необходимостью! Ладно, пошли! Негоже заставлять наших сестёр ждать, когда нам всем предстоят суровые испытания. Ты самое главное держись рядом со мной, в драку не лезь, и не забывай, что арбалетом также можно дать по морде в том случае, если он разряжен, а сменить оружия ты не успеваешь. И никому не говори, что у тебя нет никакого опыта в его использовании – быстро отберут!

С этими словами мать и дочь вышли в общую залу, где все прильнули к заколоченным окнам, вглядываясь в то, что творилось снаружи на улице. Мизинец нервно, совсем по-мальчишечьи, шмыгнул носом, поставив свою палицу на пол, прислоняя её к стене, после чего не глядя требовательным жестом протянул освободившуюся ладонь по направлению к Белогривке. Тем самым он просил вложить ему в руку замеченный им арбалет, однако Нэтали, не привыкшая к языку жестов, попятилась назад, испугавшись того, что её хотят потрогать. Заметив это, Санса быстро шепнула на ухо дочери необходимую команду, и прежде чем Мизинец успел рассердиться и обернуться назад, затребованное им оружие всё-таки легло ему в руку. Однако мужчине всё же пришлось выругаться, ибо стрелы в пазе не оказалось, и он гневно сверкнул глазами по направлению смущённой Нэтали, которая тотчас протянула ему колчан. Вытянув из него один снаряд, Мизинец спешно пристроил его на место, после чего вернулся к окну, продолжая наблюдать за происходящим снаружи. Как успела заметить мать и её дочь, лица у всех присутствующих были крайне напряжённые, а в глазах застыла смесь страха и решимости. Ладони лежали на рукоятях орудий, а ещё две девушки несли стол, желая им подпереть главную дверь в случае надобности.

– Что там? – тихим шёпотом спросила у подруг Санса, прильнув к одному из заколоченных окон, после чего так же тихо выругалась.

Нэтали не оставалось ничего иного, как пристроиться рядом с Мизинцем, ибо тому могли потребоваться новые стрелы в случае атаки, а колчан по-прежнему был у девушки. Кроме того, все остальные места у окон были заняты, а рядом с мужчиной можно было пристроиться и суметь выглянуть наружу в небольшую щель. Увиденное Белогривке тоже не понравилось, хотя она не понимала и не знала всей сути происходящего. А снаружи, тем временем, трое мужчин в чёрных балахонах и клювастых масках приступили к выбиванию двери противоположного дома, врываясь вовнутрь. Когда двое из них скрылись в помещении, третий остался дежурить снаружи, повернувшись кругом, осматривая пустынную улицу и окна борделя. При виде этого все Вдовы и их начальник подались назад от окон, поскольку в ладонях у неизвестного обнаружился небольшой стеклянный жезл, которым тот постукивал себя по ладони.

– Чумной доктор! – выдохнул Мизинец сквозь зубы, утирая со лба пот. – Чёрт бы их всех побрал!

Услышав это, Белогривка похолодела от страха, ибо страшилками об этих садюгах пугали всех детишек Дыры, угрожая, что подобный работник ланцета и факела может явиться посреди ночи, чтобы провести свой зловещий ритуал осмотра. Эти сотрудники аналога эпидемиологической службы обязаны были реагировать на все случаи неизвестных заболеваний, особенно инфекционной природы, чтобы остановить их распространение любой ценой, даже если ради этого всех заражённых придётся согнать в один амбар и сжечь там заживо. Большая часть чумных докторов кроме отличных знаний медицины могла похвастать также и владением магией, а часть из этих умников и вовсе была некромантами и демонологами, поскольку это помогало им работать во вспышках чумы, холеры, тифа и прочих мерзких заболеваний, поскольку им в этом случае могли ассистировать нечувствительные к болезням оживлённые мертвецы и одержимые. Редко, крайне редко эти пугающие фигуры в чёрных как смоль костюмах с плащами и лицевыми клювастыми масками ходили по улицам Белокамня, но когда это происходило, паника поднималась до небес. Долго разбираться с заболевшими было не в порядке вещей для чумных докторов, и всех, у кого на телах обнаруживались какие-либо язвы, нарывы, фурункулы и иные отклонения от нормы, всех, кого лихорадило или ломало иным образом, таких обычно быстро изолировали для последующего наблюдения или уничтожения – всё зависело от конкретной ситуации. Поговаривают, что во время последней эпидемии чумы, которая случилась чуть менее полувека назад, всех заболевших сжигали прямо в их домах, поскольку вылечить несчастных не было никакой возможности. Пострадавших баррикадировали в их же жилищах, после чего постройки предавали огню, магическому или обыкновенному, но суть была не в его природе и происхождении. Если времени было в обрез, чумным докторам было разрешено убивать возможных носителей и распространителей инфекции даже посреди улицы, что те охотно и выполняли, поскольку возиться с кострищами было очень накладно. Пока ты возишься с дверями и окнами, заваливая их баррикадами или запечатывая при помощи магии, обезумевшие от ужаса горожане могут покинуть здание через крышу или пробив пролом в стене – случаи уже бывали.

Поскольку надеяться на снисхождение было невозможно, а выявленная зараза горожанами упорно именовалась чумой, то и сейчас, стало полагать, церемониться с захворавшими доктора не станут, уничтожая всех страдальцев на месте, методично обходя район за районом, обследуя дом за домом. Таким образом власти старались ликвидировать очаги до того момента, когда огонь вспыхнувшей эпидемии не пересилит пожарищ погребальных кострищ. В том же случае, если ситуация переходила в разряд безнадёжных, можно было сразу заканчивать своё существование самостоятельно, ибо тогда насильственному уничтожению подлежали все жители подряд без разбирательств, и делалось это каждый раз новым способом и весьма изобретательно. Во время последней эпидемии чумы все трупы были подняты некромантами и сразу же отправлены на фронт, линия которого к тому моменту как раз проходила через столичный город, ибо Белокамень в тот год находился в осаде. Чумная нежить была брошена в атаку на войска неприятелей, изрядно подкосив их силы сначала физически (типа откусывания пальцев, голов, вырывания потрохов и тому подобное), а потом и при помощи болезни, когда выжившие начали заражаться чумой, отчего в осадных лагерях также вспыхнула эпидемия.

Судя по женским воплям, которые стали доноситься из противоположного дома, ничего хорошего в обыскиваемых помещениях не происходило, скорее – наоборот. Местных жителей начали подвергать принудительным досмотрам, и результаты, судя по всему, были не очень хорошими, ибо выбежавшей из дома девушке между лопаток прилетела арбалетная стрела, и бедняжка упала на пыльную разбитую дорогу лицом вниз, не подавая признаков жизни. Вышедший из дома отстрелявшийся арбалетчик в клювастой маске сейчас занимался тем, что спокойно перезаряжал свой самострел, готовя его к новому выстрелу. Следом за ним вышел и третий доктор, а потом наружу бросился какой-то парень, вооружённый ножом. Вероятно, молодой человек хотел отомстить обидчикам за смерть своей жены, сестры, дочери или иного близкого человека, чей труп сейчас лежал у порога дома, однако он явно переоценил свои силы, ибо умер раньше, чем успел добежать до врагов. Новая арбалетная стрела, и вот уже несостоявшийся мститель падает наземь, стекая по стене своего же дома, оставляя на ней кровавые разводы.

– Ты чего это удумал, подонок?! – глухим голосом из-под маски осведомился арбалетчик, начиная повторно заряжать своё оружие. – Тебе повезло, что на тебе нет признаков болезни, но ты упрямо лезешь на рожон!

– Вы убили мою жену и сына! – прохрипел тот с земли. – Что мне ещё оставалось делать?!

– Тебе повезло, что их уничтожили до того момента, когда они начали страдать по настоящему! – склонился над ним доктор, перед этим не забыв выбить из ослабшей ладони нож, и взяв мстителя на прицел своего арбалета, готовый в любой момент нажать на спусковую скобу. – Они умерли без лишней боли и страданий, как люди, а не как обезумевшие звери. Через несколько дней твои родные начали бы страдать по настоящему, когда у них образовались бы гноящиеся нарывы, а сами они стали кашлять кровью. Они бы заразили тебя, и, возможно, кого-то ещё. Мы, можно сказать, спасли тебя от этой участи, как и десятки или сотни ваших соседей по кварталу.

– Но моему первенцу же только исполнилось два годика! – завыл в отчаянии мужчина.

– Болезнь не выбирает, парень! – пожал плечами доктор. – Мне очень жаль!

– Паскуды! – рванул с места обезумевший от горя отец, мигом лишившийся своей семьи, намереваясь отомстить за своих близких, однако сразу же рухнул обратно, получив в грудь вторую стрелу.

Харкнув кровью, он повалился наземь, после чего начал на ней слабо барахтаться и извиваться, намереваясь подползти к докторам, одержимый жаждой мести. Понятное дело, что в этом начинании он не преуспел, быстро убитый присевшим к нему мужчиной, после чего чёрная троица переглянулась между собой. Ни слова ни говоря, труп главы семейства втащили обратно в дом, после чего закрыли дверь, начиная заколачивать её снаружи, намалевав у входа большой белый крест, обозначавший, вероятно, рассадник заразы, подлежащий сожжению. Когда с этим было покончено, доктора переместили свои взоры по направлению к борделю, где усиленно потели его криминальные обитатели.

– Может застрелим их, пока эти ублюдки ничего не подозревают? – тихо спросила у Мизинца одна из бандиток, которая также была вооружена арбалетом и выцеливала подозрительную троицу уже долгое время.

– Нет! – грозно распорядился мужчина. – Не сметь! Того, кто начнёт бой с нашей стороны и спровоцирует докторов на агрессию – ту я лично убью голыми руками! Ждём команды!

А снаружи, тем временем, последовало короткое совещание, после которого чёрные фигуры направились к Смачным прелестям, намереваясь попасть вовнутрь закрытого заведения.

– Ещё не поздно убраться отсюда чёрным ходом, Мизинец! – прошептала Санса. И по взглядам большинства Вдов стало понятно, что они поддерживают эту идею. – Убраться с тем, чтобы вернуться сюда позже!

– Нет! – мотнул головой тот. – Мы остаёмся!

– Да, но зачем?! Зачем рисковать и подвергать себя ненужному риску, когда можно просто…