Беседы с волками, медведями и скворцами о свободе, коррупции и диктатуре

– Возраст?

– Двадцать пять лет, – еще один внимательный взгляд.

– Место постоянного проживания есть?

Игорь не знал, как ответить на этот вопрос. Объяснять, что он прибыл из другого мира, где люди живут в больших городах в панельных высотках, и допрашивают их другие люди, а не домашняя скотина, а козлы живут на фермах и не умеют разговаривать, ему не хотелось.

– Нет, – покачал головой он.

– Когда и с какой целью прибыл к нам в город? – казалось, допрашивающего не смутил отрицательный ответ на предыдущий вопрос.

– Сегодня утром, ищу своего кота, который потерялся.

Из-за размашистого почерка и разной высоты и размера букв, первый кусок бересты у козла уже закончился. Он отложил его в сторону и подтянул к себе следующий.

– Откуда прибыл?

– Эм, – он снова замялся, – из леса, который к северу отсюда.

Тут рогатый задумался, словно что-то вспоминая, но затем продолжил допрос.

– Почему не состоите на учете в КОРМ?

– Я не знал.

– Не знали, что любое животное должно встать на учет в КОРМ?

Игорь покачал головой.

– А что за последний месяц в том лесу, откуда вы прибыли, задрали корову и быка, вы тоже не знали? – в сухом тоне козла вдруг послышалась издевка.

– Я тут ни при чем, – снова мотнул головой Игорь.

– А вот это мы и проверим, – козел отложил второй исписанный кусок бересты и проблеял что-то в открытую дверь.

Тут же в проеме показался его собрат такого же серого цвета.

– В камеру, – допрашивающий мотнул рогами в сторону Игоря, – и сделайте слепок зубов.

Козел проводил человека в пустующую клетку по соседству с той, в которой, как оказалось при ближайшем рассмотрении, спал серый волк. Перед уходом он запер клетку снаружи, ловко задвинув передними копытами толстый деревянный засов. После этого козел ушел, но почти сразу вернулся, неся в пасти небольшой деревянный брусок.

Подойдя к клетке, он бросил брусок на солому, который был устлан пол и приказал: «Кусай!»

Игорь брезгливо покосился на дерево.

– Не буду.

– Кусай! – нетерпеливо проблеял козел.

– Я же сказал, что не буду!

В следующий момент козел ворвался в клетку и сильно боднул Игоря в бедро. Тот вскрикнул от боли и, потеряв равновесие, упал на пол.

– Кусай! – еще раз приказал рогатый.

– Слышь, браток, ты уж лучше сделай, как говорят, пока они с дружками тебя не затоптали, – внезапно раздался хриплый голос из соседней клетки.

Игорь посмотрел в ту сторону и увидел, что волк уже не спит, а наблюдает за разворачивающимся на его глазах действом. Потом он вновь перевел взгляд на своего мучителя. Тот склонил голову вперед, выставив рога, и недвусмысленно намекая о готовности снова пустить их в ход, если его приказ не будет выполнен.

Игорю ничего не оставалось, как подчиниться. Он взял брусок с пола и осторожно прикусил его. Древесина оказалась достаточно мягкой, и на ней тут же остался след его зубов. Козел осторожно, чтобы не оставить своих следов, взял в зубы брусок и вышел, вновь задвинув за собой засов.

В клетке стало тихо. Игорь чувствовал себя униженным, сидя на соломе в железной клетке по воле какой-то домашней скотины, и потирая ноющее бедро.

– С этими козлами шутки плохи, – вновь подал голос волк. – Набросятся толпой и растерзают, даром что травоядные, – добавил он, горько усмехнувшись.

– Приходилось испытывать на себе? – Игорь рассмотрел своего собеседника получше. Это был матерый волк, весом на вид килограммов в пятьдесят, с темно-серой вдоль хребта и более светлой по бокам шерстью. Правое ухо, где по идее должен находиться жетон КОРМа, было разорвано.

– А то, – волк оскалился.

Затем он тяжело поднялся с подстилки и повернулся к человеку другим боком. Серая шерсть там была покрыта бурой коркой спекшейся крови.

– Рогами? – сочувственно спросил Игорь.

– И рогами, и копытами, – прохрипел волк, осторожно принимая прежнюю позу.

– За что?

– Фхр, – зверь издал нечто среднее между смешком и фырканьем, – да за то, что пожрал тут на днях вволю. Оленя задрал. Они ж теперь тут непуганые с этим КОРМом. Даже неинтересно охотиться.

Несмотря на то, что их двоих разделяла деревянная решетка, Игорь на всякий случай отсел от разоткровенничавшегося волка в другой угол своей клетки. Это движение не ускользнуло от внимания его собеседника.

– Да не бойся ты. Не трону тебя, даже если б мог. Не в форме я сейчас. Хотя, – тут зверь оценивающе окинул человека взглядом, – таких, как ты, я еще не пробовал. Не водится у нас таких.

– Ну, спасибо за откровенность, – усмехнулся Игорь, но свое положение в клетке менять не стал.

– Да, не за что. Лучше так, чем лицемерить, как эти, – хищник неопределенно мотнул головой в сторону выхода из участка.

– Как кто? – не понял Игорь.

– Да как эти, хииищники, – презрительно протянул серый, – которые по лесам и полям бродят, да траву жрут, как зайцы. Еще и рассказывают всем, как здорово и как вкусно, а сами спят и видят, как бы задрать какого барана или гуся, да наесться бы мяса от пуза. Аж противно с такими одним словом называться.

Тут волк недовольно рыкнул, а Игорь вспомнил своего недавнего знакомого Женю, который, вероятно, и сейчас пасся где-то, словно тот самый заяц.

– Не осталось нормального зверья почти. Все волки, медведи да лисы в одночасье стали овцами и коровами, – продолжал злобно хрипеть из своего угла лесной пленник домашней скотины.

– Но зато все живут в мире и спокойствии, – попытался привести аргументы Жени Игорь.

– В спокойствии? – пролаял волк, – ты еще скажи стабильность. Сейчас модно. Уж очень наш вождь любит это слово, и все остальные, как безмозглые, повторяют его за ним. Тебе, поди, тоже мозги промыли? О том, какие дикие времена были раньше, когда каждый сам за себя, домашняя скотина лишний раз к лесу и за версту не подходила, а зайцы, да еноты все по норам прятались.