Изыски. Веселые околонаучные трактаты

Ошеломленный немец не нашелся, чем возразить, и выпил до дна.

– Молоток! —похвалил русский: -За это я тебе еще одну идейку подброшу. Что-то из меня нынче прет и прет, никак к дождю… Дай-ка, свежего пивка подолью. А здорово ты смотришься носом в пене!.. Вот куда вы денете сэкономленные на армии деньги? Проблема?

– Найн! —выдохнул немец в пиво.

– А вот и я! Я знаю, куда их девать! Решение простое, но конгениальное. Дайте их нам в кредит.

– Найн! —хотел ужасно заорать Бисмарк и затвердеть взглядом в тупом немецком упрямстве, но не смог вытащить лицо из кружки, лишь пискнув: -Найн…

– Ты меня не уважаешь, —опечалился Горчаков: -Дашь мне в кредит?

Немец отчаянно замотал носом в жидкости. Получилось —хлюп, хлюп…

– Развезло беднягу, носом захлюпал, -посочувствовал русский: -Тяжело друзьям отказывать, грустно? А давай-ка еще хлопнем за нашу с тобой славянскую грусть!

И переговоры понеслись по новому кругу…

А на Невском вовсю тусовался бомонд – рокеры, геи, кастраты, жидомасоны и прочая аристократия. Шарманки наяривали поп-хит сезона «Ты уехал прочь на ночном дилижансе».

Вообще-то уровень питерской культуры резко возрос после исторической разборки русской и французской группировок под Бородиным, из-за которой погорело пол Москвы. Появилось множество всяческих ревю, кабарю, инженю и кордебалю, а модным напитком стал настоя- щий коньяк «Наполеон» от Шустова.

Считалось престижным посетить филармонию, чтобы послушать романс-симфонию Мусоргского-Крутого «Голубая калитка». Публика валом валила в Александринский оперный театр, где прибывшие из-за границы бывшие диссиденты поставили рок-балет «Щелкунчик хлеба- лом» на музыку Петра Ильича Чайки. А Малый оперный с аншлагом представлял мюзикл «Авось на Юноне» в аранжировке Баха, Генделя и Укупника. Шлягер из этого опуса «Восток дело тонкое, Петруха!» широко использовался в рекламных клипах.

В ресторациях лабухи вместо популярной когда-то мелодии «7.40» вовсю наяривали бессмертную «Мурку», созданную одесситами в пику клятым москалям.

В книжных лавках на ура расходилась серия повестей детективщика Пушкинда «Досье агента Белкина» с бестселлерами «Выстрел в бровь», «Метельщик на всех», «Смотритель АЭС». Хорошо расходились дамские романы княжны Марининой-Бенцони «Екатерина и Наполеон», «Меншиков и Петр», «Парижские любовные тайны». Ее последнее сочинение «Тузы подыхают последними» по слухам купили мексиканцы для съемок сериала.

Российское телевидение на деньги американских спонсоров привлекало зрителей разными шоу, викторинами, аукционами, прямыми репортажами с мест преступлений, рекламой и бесконечным бразильским сериалом «Позорные менты Селесты Изауры».

В Русском народном музее имени Рериха с успехом открыли выставку умельцев Кавказа «Художественная резьба по лобку». Там же из подвалов достали, наконец, картины исконных национальных художников – Левитана, Шагала, Юона, Пиросмани. Теперь на их произведения в безумном ужасе взирает Иван Грозный с известного криминального полотна. Кстати, мало кто знает, что царь, убив сына, потом спалил дом и срубил дерево.

В синематографе демонстрировали американскую ленту «Онегин» про киллера, прибывшего в Россию, чтобы замочить поэта Ленского. По совместительству он работал на ЦРУ, для чего установил любовную связь с женой генерала Гремина. А его напарник – французский агент Трике устроился гувернером в дом инженера Ларина. Но вражью сеть разрубила свояченица генерала Ольга, с виду тихая романтическая девушка, однако на самом деле опытная, прошедшая дым, Крым и рым сотрудница царской охранки. Фильм впечатлял брызжущей в зал кровью и стереофоническим полетом пуль. Голливуд есть Голливуд, однако!..

Театральный сезон открылся сразу же нашумевшей премьерой в Большом демократическом театре имени Пешкова – драмой «Гадкий лебедь» Розова-Чехонте по мотивам «Записок охотника до бабок» Тополя. Декорации воссоздал из старых постановок мастер презентаций Водкин, музон оформил маэстро пивных фестивалей Шнурков, в ролях Мазая, Герасима и Муму сверкнули всенародные звезды Пенкин, Моисеев и Элтон Джон. Причем последний так задушевно исполнил перед утоплением «Варяга», что прослезившийся и возбудившийся Герасим едва его не пощадил. Жаль, что фамилию режиссера запретила публиковать цензура.

А в Малом театре миниатюр состряпали короткий симбиоз из «Грозы» и «Власти тьмы».

Тот еще скетч: открывается занавес – на сцене темное царство; внезапно луч света падает на голову критику Белинскому; мимо Катерина с изменившимся лицом бежит к пруду, расталкивая народ, мимо почты с вывеской «Грузите апельсины бочками!». Публика в шоке… от цен на билеты.

Звенели трамваи, цокали серебряными подковами рысаки, свистели с облучка. Кораблик с Адмиралтейской иглы что-то сигналил азбукой Морзе пролетающему самолетику. Грустный Геракл блестел яйцами от Фаберже. Жизнь била фонтаном Александровского садика…

Два адмирала глазели на фонтан, аллеи, памятники замечательным людям.

– Снести бы этот садик, -высказался один из флотовождей: -И поставить бюсты великих моряков.

– Твой и мой, -добавил другой.

– А назвать Дубовой аллеей, -посоветовала им статуя Геракла.

Неподалеку прямо на газоне расположились охотники на привале. Рассказывал известный литератор Некрасов: -Ходил я недавно к Петропавловской крепости навестить Чернышевского. А он сбросил мне из каземата рукопись своего нового любовного романа. И вот беда – потерял я рукопись в переполненном трамвае! Что прикажете делать?

– Что?!

– Пришлось самому написать роман «Что делать?»! А вся слава досталась не мне…

Помолчали, выпили. Крепкий, с окладистой бородой охотник тоже решил высказаться: -Я зашел тут в редакцию «Нивы», а там сидел редактор – сам неистовый Виссарион Белинский. И он заявил, что мои юмористические рассказы никуда не годятся! Посоветовал мне, доктору Чехову, писать некрологи! Тоже критик нашелся, лучик света в прозекторской. Змея очковая!

Самый молодой из охотников с сожалением пнул пустую бутылку и встал.

– Эй, Достоевский, ты куда? —окликнул собутыльника Некрасов: -За добавкой?

– Нет, пойду домой. Буду книгу писать.

– Зачем? —удивился Чехов.

– Читать нечего, -и пошел себе.

– Идиот! —выкрикнул в догонку Некрасов.

Достоевский кивнул: -Вот, вот – отличное название!

Чабан-ветерок неспешно гнал по голубому небу стадо кучерявых облачков. Черная тучка-собачка задрала лапку на Александрийский столп, брызнула легкой струйкой по Дворцовой площади. Солнышко тут же развесило сушиться радугу над Зимним дворцом. Отдельное облачко летело над Невским проспектом. На нем, свесив босые ножки, сидел доктор Фрейд, разглядывал людишек и особо интересных орошал собственным дождичком.

Под аркой Главного штаба толпился народ – раздавали халявное мороженое после презентации открывшегося здесь «Общества трезвости лесбиянок».

А из подвала Главной АТС густой рекой лился мат. Здесь, в своей мастерской, старая акула бизнеса мастер Лужков тыкал селедкой в морду ученика Ваньки Церетели: -Я тебе покажу памятники ваять! Будут тебе и Петр, и Жуков и Гоголь-Моголь!..Узнаешь, как шаржи на именитых людей наводить!..

Ванька терпел, но про себя каверзу готовил: -«Вот напишу на деревню дедушке Борису Николаевичу, он тебе, понимаешь, устроит дефолт с ремиссией!».

Рвущиеся из подвала слова румянили щечки пробегающих мимо гимназисток в миниюбках.

Торговцы конфетками и бараночками жадно глядели на девушек с выкриками: -Вах!..

Ватага цыган, подозрительно похожих на чукчей, штурмовала интуристовский автобус. Хор нищих слаженно распевал шведскую песенку «Мани мани мани!» Змеилась очередь в биотуалеты. Их двери с выведенными славянской вязью буквами «Ме» и «Жо» украшала табличка «Осторожно! Сегодня спасатели в отгуле!». Солнце добродушно светило всем…

В соседнем дешевеньком супермаркете остановили на выходе находящегося в Питере с тайным визитом самого Папу Римского, вручили ему цветы и подарки.

– Я у вас миллионный посетитель? —удивился Папа.

– Нет, вы первый! —ответил директор магазина: -Первый, кто у нас ничего не спер!

В расположенный рядом букинистический магазин забрел случайный прохожий.

Хозяин вышел из-за прилавка: -Вы принесли какую-то ценную книгу?

– Нет, у меня ничего подобного никогда не было.

– Может быть, есть просто старые книги?