Русь великая, но делимая

Гиппократ, представляя Скифию как холодную, сырую и однообразную степь, объяснял всё стужей и холодом. По этой же причине, считал он, звери там немногочисленны и небольшого размера, местные коровы малы и безроги, и даже поэтому аборигены рыжеволосы (читай: блондины).

Аристотель

Впервые термин «???» [рось] был употреблён Аристотелем. Великий грек лично или кто-то из его ближайших последователей не только применил это слово для обозначения людей, живущих севернее греков, но и подробно описал их.

В схолиях ко 2-й книге труда Аристотеля «О небе» некий анонимный греческий автор, ссылаясь на каких-то третьих лиц (древних математиков?), упоминает гиперборейцев, выделяя из них и описывая внешний вид «скифов, то есть рось».

Античные авторы называли «гиперборейцами» народы, проживавшие к северу от ойкумены. Принято считать, что речь идёт о мифических народах, но, если принять во внимание сведения, оставленные нам в упомянутом труде, было бы точнее считать их полумифическими.

Указывает их ареал проживания и приводит некоторые достаточно точные сведения, касающиеся его географического расположения и климатических условий:

«Древнейшие математики разделили небо на пять полюсов: первый они называют арктическим, потому что там находится звезда „??????“, т. е. Большая Медведица… Второй пояс они называют летним тропическим, третий – равноденственным, четвёртый – зимним тропическим и пятый – антарктическим… Мы, говорят (древние математики?), заселяем среднее пространство между арктическим поясом, близким к северному полюсу, и летним тропическим, причём скифы, то есть рось(?????? ???? ???. – Выделено нами) и другие гиперборейские народы живут ближе к арктическому поясу»[10 - Цит. по: Basilius Latyschev. Scriptores graeci. // Известия древнейших писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. Т. 1. – Изд. Имп. АН. СПб, 1890. С. 385.].

В том же издании, в главе «О животных», рассуждая о качестве шерсти овец, уже наверняка сам Аристотель делает любопытное замечание, касающееся внешнего вида названных скифов-рось:

«Прямоволосы те люди, в которых много влажности: ибо влага течёт у них в волосах, а не сочится по каплям. Поэтому Понтийские Скифы и Финикийцы прямоволосы, так как и сами они отличаются изобилием влаги, и окружающий их воздух влажен»[11 - Там же. С. 379.].

Автор тех же схолиев в части «Неизданные проблемы», как бы дополняя поднятый Аристотелем вопрос, замечает:

«Почему эфиопы курчавы, а скифы и вообще все северные народы прямоволосы? Не потому ли, что высушиваемый солнцем волос скручивается подобно другим предметам, а Эфиопы живут ближе к солнцу и в чрезвычайном зное, и между тем как Скифы живут в холодной стране, где солнце не испаряет находящейся в волосах влаги, так что они и не скручиваются?»[12 - Там же. С. 382.].

Более точных данных по антропологическим характеристикам этих людей у Аристотеля и автора схолиев к его произведению нет. Это неудивительно, потому что лично они этих «???», судя по всему, не встречали, но узнали об их существовании от кого-то другого.

Екатей Авдерский

Историограф Александра Македонского Екатей Авдерский[13 - Екатей Авдерский (согласно российской транскрипции XIX века, в современных русскоязычных источниках встречается также написание его имени Гекатей Абдерский или Екатей Абдерский) – древнегреческий историк и философ, родился во второй половине IV века до н.э., умер после 323 года до н.э.] (???????? ?????????), наверняка знавший Аристотеля лично, также не использовал термин «???» в отношении тех, кого он называл скифами, но оставил нам о них вообще или о части тех, кого называл таковыми, одно важное свидетельство, дошедшее до нас благодаря Плинию Старшему:

«Septembrionalis Oceanius: Amalchium eum Hecataeus appelat, a Paropamiso amne, qua Skythiam alluit, quod nomen eius gentis lingua significat congelatum…»[14 - Цит. по: Basilius Latyschev. Scriptores graeci. // Известия древнейших писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. Т. 1. – Изд. Имп. АН. СПб, 1890. С. 389.].

«Северный океан: Екатей называет его Амалхийским от реки Паропамиз, которая омывает Скифию, на языке того народа называется замёрзшим (Ледовитым)».

На основании приведённых выше сведений складывается достаточно целостная картина об условиях проживания тех, кого имели в виду античные авторы. С большой долей вероятности можно предположить, что под лексемой «скифы» они понимали отнюдь не славян или каких-то степных кочевников, а все народы, проживавшие как намного севернее ойкумены, так и на непосредственно прилегающих к ней с севера территориях, достаточно хорошо знакомых древним грекам. Очевидно, что речь идёт о людях, занимавшихся сельскохозяйственной деятельностью: примитивным земледелием и скотоводством. Проживали они в землях, расположенных в условном арктическом поясе. Уровень их культуры, судя по скудности дошедших до греков сведений, не был достаточно развит в сравнении с уровнем культуры как самих греков, так и других народов, живших в бассейне Средиземного моря.

Во всех этих и прочих многочисленных источниках, приводить которые здесь не имеет смысла, кроется одно чёткое указание: аристотелевские скифы-рось и скифы, о которых сообщают другие древнегреческие авторы, живут в холодной стране с влажным климатом. Ни о каких степях и откровенно кочевом образе жизни этих людей греки не сообщают. Кроме того, Гиппократ, живший на несколько десятилетий раньше Аристотеля, указывает ещё на одну конкретную отличительную черту этих людей: непривычно белую для южан кожу, которая под воздействием солнца приобретает красный цвет, «сгорает». Последняя характеристика неприемлема для тех, кого византийские и арабские авторы будут называть скифами несколько позже. Скифы византийского периода, проживавшие в средние века севернее греков и арабов, – по преимуществу кочевники, то есть люди, привыкшие к солнцу и жизни в степях, не отличавшихся высоким уровнем влажности.

С большой долей вероятности можно предположить, что в древнегреческих текстах речь идёт о каких-то протогерманцах, далёких предках обитавших на севере Западной Европы жителей, впоследствии названных «nordmann», и только о них, вытесненных из начальных мест проживания более молодыми народами. Вряд ли писавшие о них авторы, в частности Екатей, имели в виду других людей, живших в некой «Скифии» на побережье Северного Ледовитого океана восточнее Скандинавского полуострова. Иных значительных по величине народов, которых можно было бы описать в конце IV века до н.э., там не существовало (во всяком случае, нет никаких сведений, подтверждающих их существование).

Более поздние византийские авторы стали отождествлять употреблявшийся древними греками экзоним «скифы» с жителями если и не очень холодных, то уж точно не влажных степей: хазарами, печенегами, аланами и т. п. Аристотель же совершенно очевидно имел в виду других людей, для обозначения которых в том же IV веке до н.э. ему понадобилось уточнение «???», повторённое позднее в Бертинианской летописи в латинском написании «rhos».

Описание географических, климатических мест проживания и антропологических характеристик народа, названного Аристотелем и другими античными авторами «скифами», не соответствует условиям жизни и внешнему виду тех по преимуществу кочевых народов, которые появились значительно позже, но также назывались «скифами» в византийский период, спустя десять столетий после Великого грека.

Глава 2. Первые средневековые сведения о «людях рос»

Бертинианская летопись

Первое чёткое указание не только на народ «рось», но и на его конкретных представителей содержится в уже упоминавшейся выше Бертинианской летописи. Её часть, в которой впервые употреблён этноним «рось», составлена епископом Труа Пруденцием[15 - Пруденций Труасский – средневековый писатель (? – 861 гг.). Настоящее имя Галинд (онд) (Galindus (ondus) – лат.) он изменил, скорее всего, пожелав носить имя знаменитого древнеримского христианского поэта испанского происхождения Пруденциана (Aurelius Prudentius Clements, 348 – ок. 413 гг.). Происходил из испанского дворянского рода. Ещё подростком оказался на территории Франции, сменив местожительство по причине преследования христиан арабами. Получил образование в «Scholae Palatinae». На протяжении нескольких лет был наставником-духовником при императорском дворе. Назначен епископом Труа около 846 года. Был уполномочен императором Карлом Лысым заниматься реформой правил жизни монашествующих на территории империи Каролингов. Участник Суассонского собора (853 г.). Выступил против мнения императора и архиепископа Инкмара Рейнского, запрещая возведение частных храмов без предварительного согласия церковных властей. Занимал решительную позицию по поводу очень актуальных в его время теолого-философских вопросов, связанных с предопределением смерти и жизни как каре и награде за грехи, которые non pro omnibus sed pro multis (см.: «Epistola ad Hincmarum et Pardulum», датировано 849 годом; F. Lot et L. Halphen. Le r?gne de Charles le Chauve. Париж, 1909. С. 213; и заметки «De praedestinatione»). Один из трёх авторов-составителей Бертинианской летописи (Annales Bertiniani), автор «Жития св. Марии Девы» (см.: «Vita sanctae Maurae virginis». Acta Ss., sept. VI, 275—8) и нескольких стихотворных произведений (см.: Mon. Germ. Hist. Poetae lat., II, 679). В качестве святого почитается в Труа (6 апреля), в Римский мартиролог не внесён.], человеком грамотным, компетентным и независимым от каких-либо мотивов, то есть без нужды исказить или необъективно передать имеющуюся у него информацию. В хорошо сохранившейся, не имеющей повреждений части текста «Annales Bertiniani» есть информация о «людях рос» в контексте события, непосредственно связанного с этими людьми и чётко датированного 839 годом. Источник уникальный в своём роде: в нём впервые изложено прямое указание на конкретных людей, являющихся частью некого народа (племени), поэтому приведём текст интересующей нас части рукописи в оригинале:

«Venerunt etiam legati Gr?corum a Theophilo imperatore directi, Theodosius videlicet, Calcedonensis metropolitanus episcopus, et Theophanius spatharius, ferentes cum donis imperatori dignis epistolam; (…). Misit cum eis quosdam, qui se, id est, gentem suam, Rhos vocari dicebant: quos rex illorum Chacanus vocabulo… Misit etiam cum eis quosdam, qui se, id est gentem suam, Rhos vocari dicebant, quos rex illorum, Chacanus vocabulo, ad se amicitiae, sicut asserebant, causa direxerat, petens per memoratam epistolam, quatenus benignitate imperatoris redeundi facultatem atque auxilium per imperium suum totum habere possent, quoniam itinera per qu? ad illum Constantinopolim venerant, inter barbaras et nimi? feritatis gentes immanissimas habuerant, quibus eos, ne forte periculum inciderent, redire noluit. Quorum adventus causam imperator diligentius investigans, comperit, eos gentis esse Sueonom exploratores potius regni illius nostrique quam amiciti? petitores ratus, penes se eo usque retinendos judicavit, quoad veraciter invenire posset, utrum fideliter eo necne pervenerint; idque Theophilo per memoratos legatos suos atque epistolam intimare non distulit, et quod eos illius amore libenter susceperit, ac si fideles invenirentur, et facultas absque illorum periculo in patriam remeandi daretur, cim auxilio remittendos; sin alias, una cum missis nostris ad ejus pr?sentiam dirigendos, ut quid de talibus fieri deberet, ipse decernendo efficeret»[16 - «Les Annales De Saint-Bertin et De Saint Vaast. Suivies de fragments Chronique inеdite. Publiеes avec des annotations et les variantes des manuscrits, pour la sociеtе de l’Histoire de France. Par l’Abbе C. Dehaisnes». Изд. «Archiviste du nord. Paris», Libraire de la sociеt? de l’Histoire de France. Часть «Annales Bertiniani, Pars secunda, ab anno 835 usque ad annum 861, Auctore PRUDENTIO, Trecensi episcopo». Париж, 1871. С. 34.].

«Прибыли тогда греческие легаты (послы), Феофилом императором направленные, Феодосий, правящий митрополит епископ Халкидонский, и Феофан, оруженосец[17 - «Spatharius» (носящий саблю, вооружённый человек); первоначально – телохранители византийских императоров. С VII века – важный придворный титул.], доставившие с достойными императора дарами письмо; (…). Послал (имп. Константинопольский) с ними также тех, которые говорили, что они, народ их, Рос (ь) называют: король их Хаканом кличется, и с дружбой они пришли, как в письме упомянутом указано, и в добродетельной императорской власти и помощи, чтобы мочь через всю его империю пройти, потому что не хотят вернуться путями, которыми они пришли в Константинополь среди варваров и множеством свирепых диких людей населённых, которых они очень опасаются. Император, тщательно расследовав причины, установил, что люди эти – шведы-лазутчики, и не дружбы нашей ищут, и задержать их повелел, чтобы истинно доведаться, зачем пришли; и также Феофил с послами своими в письме убеждал не препятствовать и принять, и если любовь их окажется верной, дать им возможность без опасности вернуться на родину, и в том помощь оказать; в противном случае, так же как и посольство наше направить (обратно), если таковое будет решено, (я) сам приму решение».

Описанное в рукописи не оставляет сомнения. Для епископа Пруденция «gentem rhos» («люди рось») однозначно были «sueonom», то есть скандинавами и, скорее всего, лазутчиками, скрывавшимися под неизвестным франкам названием «рось». Никаких сведений о внешнем виде этих людей в Бертинианской летописи не содержится, но они есть во втором по древности западном свидетельстве о «людях рось», оставленном в 949 году послом итальянского короля Беренгария в Византию, тогда ещё дьяконом Лиутпрандом Кремонским.

Лиутпранд Кремонский

Следующим в хронологическом порядке источником, в котором упоминаются некие люди «rusios» (русиос, рось), является «Антаподосис», написанный государственным чиновником Священной Римской империи, дьяконом Лиутпрандом Кремонским[18 - Лиутпранд Кремонский (Liutprando de Cremona, ок.920—972 гг.) – итальянский дипломат, епископ Кремоны, историк, чиновник по особым поручениям Священной Римской империи. Кроме родного итальянского, далеко не досконально, но знал греческий и немецкий языки. Писал на позднелатинском, представляющем собой смесь средневековой латыни с раннеитальянским языком. Получил образование при дворе короля Уго в родном городе Павия. В 949 году был рукоположен в дьяконы (т.е. стал госчиновником), и в этом качестве отправлен в Константинополь ко двору императора Константина VII Багрянородного. Вернувшись на родину, по неизвестным причинам (скорее всего, материального плана) попал в немилость к королю Беренгарию. Спустя некоторое время был принят на службу к германскому королю Оттону I Великому, будущему императору Священной Римской империи. Все три написанных им основных труда не отличаются объективностью. К примеру, в работе, говорящей самой за себя названием «Antapodosis» (Возмездие), Лиутпранд явно с преувеличенным пристрастием описывает своего бывшего покровителя Беренгария и его супругу Виллу. После второй поездки в Константинополь в 969 году оставил после себя очень живое, почти карикатурное описание императора Никифора II Фоки («Liber de legatione costantinopolitana»), зато в посвящении Оттону I («Liber de rebus gestis Ottonis Magni Imperatoris») тон его становится спокойно-хвалебным.].

В отличие от епископа Пруденция, этого автора в целом нельзя считать объективным, но в части оставленных им сведений о неких «русиос» (рось), он не имеет личной заинтересованности, и поэтому сведения могут считаться достоверными:

«Gens qu?dam est sub aquilonis parte constitua, quam a qualitate corporis Greci vocant ???????, Rusios, nos vero a positione loci nominamus Nordmannos. Lingua quippe Teutonum Nord aquilo, man autem dicitur homo; unde et Normannos aquijonares homines dicere possimus. Hojus denique gentis rex vocabulo Inger erat; qui collectis mille et eo amplius navibus Constantinopolim venit»[19 - Liutprandi Cremonens episcopi (922—972). Historia gestorum regum et imperatorum. Sive «Antapodosis», Lib. V, 15, p.883—884.].

«В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют ???????, „Русиос“, но мы их зовём по месту проживания норманнами. На тевтонском языке „норд“ – это „север“, „ман“ – „человек“, отсюда „нордманнов“ „северными людьми“ называть можем. Короля этого народа звали Ингер; который сюда на тысячах широких кораблей в Константинополь приходил».

В отличие от Пруденция, у Лиутпранда нет необходимости идентифицировать встреченных им в Константинополе людей, так как он настолько точно знает, кто они, что даже приводит варианты их названия на двух языках, в обоих случаях поясняя причины происхождения этих названий. В германском языке – по географическому принципу, а в греческом – по антропологическому.

Ибн Фадлан

Ещё одно любопытное свидетельство о скандинавах, повстречавшихся ему в Волжской Булгарии, оставил арабский дипломат Ибн Фадлан[20 - Ибн Фадлан (877—960 гг.). Арабский путешественник персидского происхождения, автор рукописи, датированной 922 годом, в которой описывает своё путешествие 921—922 годов в Юго-Восточную Европу (Волжская Булгария). Ибн Фадлан был членом дипломатической миссии, направленной Багдадским аббасидским халифом ал-Муктадиром для заключения договора по поводу постройки укреплений против хазар. Во время путешествия составил путевые заметки «Рисале». Наиболее известной частью этих заметок является подробное описание погребального обряда лично встреченных им «русов». Оригинал рукописи, написанной на арабском языке, не сохранился. В библиотеке Мешхеда (Иран) существует копия её части. До наших дней дошли также некоторые цитаты и переводы отрывков из труда Ибн Фадлана на другие языки, сделанные непосредственно после смерти автора. «Рисале» является очень важным источником для изучения истории проживавших в этом регионе народов, их обычаев и внешнего вида, так как составлено образованным, точным и непредвзятым автором.]. В своих «Записках» («Рисале») он пишет:

«Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились у реки Атыл. Я не видал (людей) с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но у них мужчина носит кису, которой он охватывает один бок, причем одна из рук выходит из нее наружу. И при каждом из них имеется топор, меч и нож, (причём) со всем этим он (никогда) не расстаётся. Мечи их плоские, бороздчатые, франкские»[21 - Цит. по: Крачковский А. П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. – Изд. Харьковского Государственного университета. Харьков, 1956. С. 141.].

Черты людей, привлекшие внимание арабского путешественника, в точности соответствуют внешним отличительным особенностям тех, о ком писали античные авторы и почти современник Ибн Фадлана Лиутпранд Кремонский: они нетипично светлокожи для южан, что получают солнечные ожоги, «сгорают» в южных широтах. Судя по описанию, в том числе одежды и оружия, речь идёт о варягах, которые в поисках расширения сфер своей торговой деятельности отклонились от уже достаточно освоенного их соплеменниками пути «из варяг в греки». Арабский дипломат не отождествляет их со славянами или кочевниками, проживавшими в то время в описываемом регионе, но вслед за другими авторами выделяет их в особую группу, конкретно называя «русами».

«Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти».

Взяв за основу идентификацию людей, упомянутых в трёх источниках, являющихся базовыми для исследования терминов «рос», «Русь» и их производных, используя иные факты, прямо или косвенно касающиеся предмета нашего интереса, попробуем ответить на некоторые вопросы, имеющие непосредственное отношение к этим лексемам.

Кем именно по национальности были скандинавы «rhos-sueonom», прибывшие ко двору императора Священной Римской империи Людовика Благочестивого в Ингельгейм, сказать сложно.

И?нгельхайм-ам-Райн (Ingelheim am Rhein) – в настоящее время районный центр на юго-западе Германии, земля Рейнланд-Пфальц.

Тацит, впервые употребивший этноним «sueoni» в начале II века н.э., имел в виду просто некий «сильный и многочисленный народ, живший на севере». Не более того. Но слово в латинском языке прижилось и вошло в широкое употребление, возможно, и по созвучию его с древним самоназванием шведов «svear» – главных врагов Священной Римской империи.

Границы употребления этого термина обозначить сложно. Большинство специалистов склоняется к мнению, что он распространялся и на другие скандинавские народы в зависимости от увеличения или сокращения влияния шведских королей. Только в конце XIX – начале XX века, во избежание путаницы, эндоэтноним «svear» стал употребляться исключительно в отношении древних шведов в противоположность этнониму «svenskar», под которым подразумеваются современные шведы. Это искусственное чёткое разделение стало возможным благодаря употреблению обоих слов в соответствующих разделах официальной шведской двадцатитомной энциклопедии «Nordisk familjebok» (издавалась с 1876 до 1899). Термин «suiones» впервые был употреблён древнеримским историком Тацитом (55—120 гг.) в труде «De Origine et situ Germanorum» и не касался непосредственно шведов, но под ним подразумевались германские племена, жившие на северной границе Европы. Похожий термин встречается в древнеанглийском языке «sweon (as)» и в труде германского историка, теолога, дипломата, преподавателя Адама Бременского (Adam Bremensis) (род. ранее 1050 – ум.12.10.1081/85) в его главном сочинении «Gesta Hammaburgensis Ecclesiae Pontificum». В этом трактате, посвящённом деятельности гамбургско-бременских архиепископов, употребляется термин «Sueones», которым обозначаются жители Скандинавии вообще. Согласно одной из версий, слово «svear» происходит из древнегерманского «saiwi» («озеро» или «море») и напрямую связано с понятиями «siw?oniz» или «swioniz» («морской народ»). По мнению профессора Уппсальского университете Адольфа Нореена (1877—1919 гг.), термин «suiones» представляет собой латинизированную форму древнегерманского «Swihoniz» («принадлежащий кому-то», выраженное в рефлексивной форме), имеющего древнеиндоевропейские корни. В латыни это понятие нашло отражение в виде «suus» («принадлежащий ему»). В современных скандинавских языках эта форма осталась в таких словах, как «sv?ger», «esv?gerska» (шведск.), «svoger», «esv?gerska» (датск. и норв.) и практически без изменений существует в белорусском и польском языках (соотв. «швагер», «швагерка»; «szwagier», «szwagierka»). По другой версии, древнегерманское «swihoniz» приобрело в норренском языке готскую форму «swa?hans», а позднее трансформировалось в «suehans», употребляемое византийским консулом (470 г.), вандалом (скорее всего, готом или лангобардом) по происхождению, Флавием Иорданом (Flavius Iordanes) в труде «De origine actibusque Getarum». Уже в границах норренского языка оно превратилось в «sv?ar» в западном и «Swear» в восточном диалекте этого языка. Наиболее достоверной кажется гипотеза профессора Уппсальского университета Отто фон Фрисена (Otto von Friesen, 1870—1942 гг.), который предположил, что латинское слово «sueoni» происходит из древнегерманского «sweoniz» (родственник, свояк).

Основываясь на созвучии слова «sueoni» с появившимся позднее этнонимом «svear», большинство исследователей сходится во мнении, что названная группа людей, представившихся (или представленных) императору как «люди рось», – предки современных шведов. Ещё одним основанием для этого предположения является то, что больше всего Священной Римской империи досаждали в первой половине IX века именно они, что подтверждается многочисленными историческими фактами.

Большая часть учёных склоняется к мнению, что именно викинги-шведы, но не предки норвежцев или датчан в 820 г. разграбили Фландрию, были изгнаны, но направились в Аквитанию. В 824 г. они же совершили набег на охранявший устье реки Луары остров Нуармутье. В 825 г. такая участь постигла Фрисландию и Бретань. В 828 – разграбление Саксонии, а ещё через два года повторно сравняли с землёй укрепления на Нуармутье. В начале 830-х шведы сделали несколько удачных набегов на порт Дорестад, значительно усложнив связь материка с Британскими островами. 835 год – вновь Фрисландия, 837 – Антверпен, Доорних, Мехелен. В том же году ими была основана база-поселение для набегов на острове в устье Шельды. Этот список можно не продолжать – он и так достаточно красноречиво говорит об отношениях между скандинавами и Священной Римской империей, вынужденной постоянно держать войска «на чеку» и в постоянной готовности быть переброшенными в точку всегда внезапного нападения. Маловероятно, что Людовик Благочестивый отпустил попавшую к нему в руки группу потенциальных врагов, прибывших в его государство хоть и под косвенным, но дипломатическим прикрытием, да ещё и под странным именем.

Возможно, так оно и было. К Людовику Благочестивому в 839 году вполне могли попасть именно предки современных шведов. Но это совсем не значит, что ими не могли быть представители какого-то другого скандинавского племенного объединения. Маловероятно, чтобы остальные скандинавские народы в то время не обращали внимания на удачные военные набеги тех же древних шведов, спокойно ловили рыбу в прибрежных водах и при случае занимались охотой, свято соблюдая целостность границ ближних и дальних соседей. Напротив, они наверняка искали применение своим силам где-то чуть дальше от территорий, уже вошедших в область интересов их более активных соседей-шведов. Да и чёткого государственного деления между скандинавскими народами в тот период не существовало. Их культура была схожей. Антропологические характеристики тоже. Конечно, существовали языковые отличия, но все три скандинавских народа, ещё находившиеся на стадии племенных объединений, в IХ веке говорили на норренском[22 - Малораспространённое название древнескандинавского языка, происходящее от прилагательного «северный» (norr?nn – исланд.; norr?n – датск., норв.), принадлежащего к германской языковой семье. Его сформировавшиеся к XIII веке диалекты, «dansk tunga» (восточный) и «d?nsk tunga» (западный) стали основой для формирования современных языков, соответственно, датского и шведского (первый из упомянутых) и норвежского и исландского (второй). Сформировался на основе архаичного скандинавского языка где-то в VII столетии. Употреблялся жителями Скандинавии и в основанных ими заморских колониях на протяжении так называемого «периода викингов». Большая часть дошедших до нас текстов датируется 1050—1350 годами. Следы этого «мёртвого» языка лучше всего сохранились в исландском языке, который представляет собой несколько видоизменившуюся форму западно-норренского диалекта («d?nsk tunga»). До XIII века этот норренский был основным средством общения скандинавов. Самый известный памятник этого языка – собрание саг «Heimskringla», составленное древнескандинавским поэтом и историком Снорри Стурлусоном (Snorri Sturluson, 1179—1242 гг.).] языке, и чёткой границы употребления разных слов между живущими на полуострове племенами не было.

Поэтому для западноевропейцев они представляли более-менее одно целое – варяги-sueonom, то есть северные люди (норманны). На практике же разделение между ними, безусловно, было, но для христианской Священной Римской империи оно появится примерно только через полтора столетия, вместе с постепенным крещением скандинавов прибывшими туда из материковой Европы около 1000 года миссионерами.

Попав в Скандинавию из Священной Римской империи, христиане volens nolens стали более эффективным средством борьбы с варягами, чем многочисленные укрепления на границах с ними. Первая церковная административно-территориальная единица (диоцезия с центром в г. Сигтуна) была создана при самом древнем, достоверно известном короле (konung) шведов Олофе III (Olof Sk?tkonung, Skottkonung, 995—1022 гг.).

Поэтому с точностью определить национальность попавших ко двору Людовика Благочестивого людей невозможно, так как её попросту не было – все скандинавы в понимании западноевропейцев середины IX века являлись единым народом, жившим на севере.

По этой причине императору ничего и не говорило название народа «rhos», о существовании которого он и приказал провести следствие. Мало того, слово «rhos» должно было вызвать у него вполне обоснованные опасения, поскольку им представились люди, внешне очень напоминавшие опасных врагов. Из текста манускрипта совершенно ясно: в результате дознания император пришёл к выводу, что с греками прибыли именно люди «sueonom», а это на языке Священной Римской империи в данном контексте означало одно – «враги-скандинавы»…