Повелитель потоков

– У Павла таких способностей нет.

– Генетика, – военный пожал плечами, – просто мы на Пашку внимания не обращали. Помните, как Толян на охоте вам плечо вправил? Вот и к Пашке тоже больные идут, говорят, у него быстрее все заживает.

– Не нравится мне все это, – старик поджал синеватые тонкие губы. – Толю ведь так и не нашли?

– Там вообще никого не нашли, только фрагменты тел, остальное хищники могли растащить. И к тому же два года прошло.

– Вот! – Старик поднял палец. – Два года. И теперь появляется этот пацан, вроде как сын Громова, приносит записи, которые мы и не надеялись получить. Год ведь потратили только на то, чтобы потоки перенаправить. Вы все переводы отслеживали?

– Какие знали – да, – военный выпрямился в кресле. – А если и жив, что это даст? Старых маршрутов почти не осталось, люди на две трети поменялись, так что из бизнеса он выпал.

– Да, – старик хлопнул по столешнице ладонью, – не будем забивать себе голову всякой чепухой. За парнем следить, не трогать. Я отдельно распоряжусь, когда будет можно.

Маша проснулась рано утром от того, что ей захотелось чихнуть. Она попыталась поднести руку ко рту и внезапно обнаружила гипс. Сначала она подумала, что это сон, но чихнуть все же пришлось, она ударилась носом о твердую забинтованную поверхность, внимательно огляделась.

Обстановка вокруг была явно не домашняя, но знакомая. Вот именно в эту палату клали недавно чинушу какого-то, дед еще вокруг него на цыпочках бегал, и чего в ЦКБ или за границей ему не лечилось? Но как бы то ни было, слуга народа выбрал эту больницу, и лежал вот в этой палате. Ну да, ЖК- экран на стене, знакомые занавески, армедовская кровать с регулировкой, аппарат ИВЛ, монитор показывает давление, пульс и содержание кислорода на выдохе. Мраморная плитка около двери расколота пополам, рукожопые плиточники из очень средней Азии расколотили, а потом замазали краской для стен. Клей к тому времени уже застыл, и менять мраморную плитку никто не стал.

Маша подняла руку с гипсом, пошевелила пальцами – они свободно сжимались и разжимались, потрогала здоровой рукой лицо – немного побаливал висок, и во рту какое-то странное ощущение было, словно чего-то не хватало.

Зубов с правой стороны. Семерки и шестерки, она давно собиралась идти с ними к стоматологу, зубы начали разрушаться как раз в треме между ними. Сами они выпасть не могли, значит, что-то произошло.

Что? Грудь еще перебинтована, и на колене ортез. В кистевой вене загипсованной руки – игла от капельницы. И есть хочется. И в туалет.

Ну что касается последнего, то в палате был отличный санузел, с многофункциональным унитазом Панасоник и душевой кабиной с массажными форсунками. Маша, как смогла, привела себя в порядок, в зеркале отразилась помятая физиономия с желтыми пятнами на щеке и виске, на шее, а при более тщательном обследовании – и на теле тоже. Гематомам было по меньшей мере три дня. От уха до середины губы щека была рассечена, еще даже рубцеваться не начала. С этой стороны лицо опухло. Швы были наложены аккуратно, но было видно, что некоторых кусочков кожи не хватает. Внучка главврача и племянница пластического хирурга понимала, что это значит.

Последнее, что Маша помнила, это как она выскочила за дверь, чтобы уехать подальше от материнской нелюбви. Она как раз собиралась сесть в машину и добраться до больницы, где и переночевать до нового рабочего дня, но чтобы вот так, при том, что в приемной раскладывался диван, и было запасное постельное белье…

И что произошло после того, как она эффектно, на весь подьезд, хлопнула дверью, девушка совершенно не представляла. Ко всему, ее смартфон пропал, а без него она была не то что как без рук – как без всего. Даже посмотреть время, или какое сегодня число – и то было негде. Телевизором девушка не пользовалась, так что там посмотреть не догадалась. Она поступила проще – нажала на кнопку вызова медсестры. Через минуту еще раз.

Через несколько минут в палату ворвался дед.

– Ты как? – прямо с порога спросил у Маши.

– Нормально, – с трудом проговорила она. Двигать правой частью лица было больно. – Что случилось?

– В смысле что случилось? – переспросил Лейбмахер.

– Ну как я сюда попала. И почему на мне гипс, и синяки. Я что, попала в аварию? Как там моя машина? – забеспокоилась Маша.

– С машиной все в порядке, – Иосиф Соломонович махнул рукой. – Ты что последнее помнишь?

Маша подумала, говорить или нет, решилась.

– Мы поругались с матерью. Я вышла из квартиры, начала спускаться вниз. И все, оказалась здесь. Дед, какое сегодня число?

– Пятница, – Лейбмахер осторожно потрогал висок, – тут болит?

– Нет. Я уже себя ощупала, кроме ребер ничего не болит. И двух зубов нет. Что случилось, ты можешь мне рассказать?

Маша резко перешла от спокойного состояния к истерике. Тут же вбежала медсестра, вколола ей что-то, отчего сознание снова помутилось, девушка как в тумане ощущала, что ее переложили на каталку, куда-то повезли, судя по гудению – на мрт, потом на кардиограмму, потом на узи, к этому времени она практически спала, и проснулась только когда за занавесками уже было темно. В палате горел свет, на тумбочке стояла мисочка с протертым яблоком и творогом в ванночке. Рядом лежала упаковка с клубничной пастилой, на блюдечке – несколько ягод клубники, крупной и очень ароматной, запах стоял на всю палату.

Есть почти не хотелось. К тому же жевать было больно, рану на лице неприятно тянуло. О том, что будет с самим лицом потом, когда появится рубец, даже думать не хотелось.

Артур остаток недели вел себя совершенно нормально, с точки зрения коллег. Чудесных исцелений не практиковал, от работы не отлынивал, но и излишний трудовой энтузиазм не проявлял. Появлялся ровно тогда, когда нужно, вместе с Павлом, с ним же и уходил, отчего рейтинг травматолога только рос – Павел Анатольевич заботился о брате, как только мог. И на работу устроил, и возил туда-сюда, и вообще не человек, а золото. Нет, золотом он был раньше, а теперь стал брильянт.

То, что в квартиру забирались и все осмотрели, Артур понял сразу, как только в среду приехал домой. Пистолет и патроны он убрал в машину соседа, уехавшего в командировку на три месяца, лендкрузер стоял во дворе, уже пыльный, с листьями на крыше. Даже если хозяин вернется, навряд ли он будет кому-то болтать о находке, скорее всего попытается от пистолета избавиться. Но в конце недели закладке суждено было отправиться в прилифтовую вентиляцию, там уже искали что-то, для отчетности, что мол все перерыли, но ничего не нашли. Кроме листа, который Артур оставил в ящике – он чуть сдвинулся, и метка сработала. Обычный человек не заметит и значения этому не придаст, а тот, кто специально оставил ценную информацию вот так лежать, догадается, что кто-то был. И тот, кто был, мог специально вот так подыграть, мол, заметит или нет.

Артур решил сыграть роль простого парня, все равно в будущем это роли не играло, так почему бы не попробовать.

В клубе меж тем появился новый управляющий – в списке Артура его не было, так что снова посещать это заведение он не собирался. Шумно и дорого. И на ремонте. На зарплату медбрата особо не разгуляешься, а если, как он, еще и забесплатно работать, то о ночных клубах можно было забыть.

Казино – вот отличное времяпрепровождение. Практически во всех техно-мирах были казино, они заменяли и клуб, и театр, и головидео, и вирт-реальность – какие страсти кипели возле зеленых столов, над колодами карт и костями, у электронных автоматов с простейшими выигрышными комбинациями. Чем проще развлечение, тем рельефнее вырисовывались характеры заходивших в игровое заведение людей.

К сожалению, в этой стране казино были официально запрещены. Хотя к какому там сожалению, это могло стать дополнительным приключением.

В местах, где игровые залы запрещены, посещение подпольных заведений представляет собой целый ритуал.

Во-первых, нужно знать, где находится такое заведение – оно не стоит среди домов, сверкая неоновыми вывесками, у дверей не танцуют эротично изгибающиеся девушки в купальниках и без, на почту не приходят предложения прийти еще раз и поставить на красное. Подпольное казино маскируется подо все что угодно – ночной клуб, бар, боулинг или даже фитнес-центр, главное, чтобы это не вызывало подозрений. Странно будет, если дорогие машины припаркуются в полночь у детского садика или зоопарка.

Во-вторых, надо знать кого-то, кто проведет тебя в игровой зал, иначе ты так и останешься в ночном клубе, баре, боулинге или фитнес-центре, и будешь поднимать гантелю вместо стаканчика с костями, или тискать шар вместо фишек. Или смотреть стриптиз вместо того чтобы наблюдать, как казино раздевает тебя самого.

Ну и в третьих, этот кто-то должен за тебя поручиться, а то вдруг твоей целью является не игра, а попытка испортить эту игру другим людям. И этот поручитель сильно рискует, а люди не любят сильно рисковать по таким пустякам.

Можно было не заморачиваться и включить свое магическое обаяние, но ведь это слишком просто. И прямолинейно.

Так что Артуру предстояло сначала найти такого человека. Точнее говоря, этого человека он нашел недавно, и этот человек знал другого человека, который проведет Артура в царство порока. В прямом смысле, поскольку подпольное казино располагалось в соседнем со стриптиз-клубом здании, и проход в игровые залы был через служебные помещения стриптиза.

Артур поглядел вокруг – тишина и спокойствие. Больные спят, едят или разговаривают, лежачих почти нет, до конца рабочего дня еще почти два часа. Павел куда-то умотал по своим травматологическим делам, другие врачи пытались припахать медбрата, но получали твердый отпор – новичок оставался верен своему лечащему врачу.

Достал из кармана смартфон Марка. Включил.

11.

Офис компании «Побелка Интернешнл» располагался в двухэтажном каменном доме дореволюционной постройки практически в центре города. В 1916 году купец второй гильдии Якимушкин, потеряв двух сыновей на русско-германском фронте, с горя запил и помер, оставив здание дальним родственникам. Те слишком долго готовились вступить в наследство, сначала грянула Февральская революция, а потом Ленин, картавя от волнения, произнес свою речь на броневике, и пути назад уже не было – имущество отошло горпромхозу. Лепных ангелов на фронтоне сбили, вместо них фасад здания украсили пятиконечные звезды и табличка какой-то госконторы. Контора эта пережила индустриализацию, войну, хрущевскую оттепель и брежневский застой, и даже перестройку. При новой власти контору акционировали, превратили в ГУП, после чего она захирела и была распродана по частям. Самые лакомые кусочки ушли с аукционов в нужные руки, а здание держалось на балансе города аж до кризиса 2008 года, и было продано единственному покупателю – компании со странным названием. Тогда же странным образом в документах исчезла надпись об исторической ценности дома купца Якимушкина, и новые хозяева, а точнее говоря – хозяин, с энтузиазмом взялся за возвращение зданию прежнего облика.

Откуда у вчерашнего выпускника взялись деньги на выкуп и ремонт недвижимости, никто интересоваться не стал. И новый владелец, он же директор, всего через полгода после покупки вьехал в здание с легкомысленного вида ангелами на полукруглом фронтоне, с белыми колоннами, тяжелой деревянной дверью с бронзовыми заклепками, за которой стояла другая – сейфовая, и новыми окнами с защитными жалюзи.

Сначала у подьезда стоял старенький Пассат, быстро сменившийся подержанным Паджериком, который, в свою очередь, был заменён на новенькую Ауди Q5. Дела на фирме, судя по всему, шли в гору, молодой директор купил себе в городе квартиру, а родителям – чуть ли не поместье в десятке километров в область, и считался у областной власти своим человеком. Чем занималась эта фирма, никто не интересовался, даже налоговая. В госзаказы компания не лезла, налоги платила исправно, рабочие места обеспечивала, причем с хорошей зарплатой.

Идиллия кончилась через несколько лет, когда фирма отошла к сыну чиновника областной администрации. В клуарах шептались, что не обошлось без рейдерского захвата, стрельбы и мордобоя, но на удивление старый и новый директора оказались не только погодками – старыми школьными друзьями, и на их отношения переход имущества никак не повлиял. А вот на работу конторы повлиял, и серьезно – вместо мутной и никому не понятной коммерции, компания активно впряглась в госзаказ, охватывая все новые и новые виды деятельности, начиная от строительства, и заканчивая поставками компьютерной техники и созданием программного продукта. Штат фирмы вырос, но здание было большим, просто переделали зал для игры в сквош в полуподвале и столовую на первом этаже в кабинеты, да уменьшили директорский кабинет вдвое – со ста до пятидесяти метров, посадили эффективных менеджеров и юристов, в тесноте да не в обиде.

Господин Милославский работать не то чтобы любил, но умел, с понедельника по пятницу двухэтажное здание напоминало улей, работники сновали по коридорам, перенося бумаги – муниципальные заказы требовали бюрократического подвига. К субботе активность стихала, но не прекращалась, и даже в воскресенье часть кабинетов и опенспейсов была занята, хоть и сидела компания под крылом чиновника, но обязательства свои выполняла в срок.

Алексей потер виски, плеснул кальвадоса в стакан, чокнулся с монитором, отхлебнул немного, подержал на языке, впитывая фруктовый привкус, проглотил. Отставил стакан в сторону – пусть постоит, отдаст спирт. Повертел в руках лист бумаги, сверился с таблицей на экране, поморщился. Шоколадная жизнь постепенно превращалась в рискованную операцию, в 2013-м, когда он только выкупил у Марка эту фирму, деньги шли легко, с проверками никто не заморачивался, а он все равно работал, старался, и что? До нового года им дадут спокойно досидеть, а там придет новый глава области, и все, что было сделано за прошлые годы, просто похерят. Посадят своих людей, надежд, что отец останется на своей должности, почти нет. Уйдут или в пенсионный, или на пенсию, куда согласится. Или в лучшем случае ГУПом каким дадут порулить, но это если с новой властью договорится, а значит, денег там не будет почти. Даже сестра не спасет, уж слишком много у Милославского-старшего скопилось грешков.

За себя Леха не беспокоился, перемены назревали давно, и все, кто был предупрежден, озаботились заранее подушками безопасности. Фирма перейдет другим людям, об оплате речь не пойдет – просто дадут закончить дела, вывести деньги, закроют все вопросы, это в идеале. Или как получится. Вот людей повыгоняют, это да, жалко. Почти сотня человек, столько времени срабатывались, и тут к новому году такая радость. Кто поумнее, уже заранее положил на стол заявление об увольнении и держал в планах переезд в Подмосковье, кто поусидчивее, рассчитывали получить компенсацию при смене власти. Ну а совсем дураки ждали у моря погоды, не факт, что им повезет меньше всех, фирма с историей, замечаний у областного начальства нет, так что будет здесь сидеть новый директор, кто-то же должен на него работать.

Даже и пил-то Милославский совсем по другому поводу – в пятницу вечером раздался неожиданный звонок с номера, который он отлично знал, на экране высветилось лицо пропавшего месяц назад Марка. Сердце чуток екнуло, как раз ехал с работы в область, в сауну, и тут такое. Чуть в столб не врезался, затормозил, скомандовал ответить на звонок.