География одиночного выстрела

Поезд на Караганду подали к третьей платформе. Падал снег и тут же таял, превращаясь в лужи, отражавшие свет фонарей, неяркий и желтоватый, как вологодское масло.

– Где тут третий вагон? – спросил у только что вышедшего на платформу проводника невысокий мужчина в зимнем пальто и каракулевом «пирожке» на голове.

– С хвоста! – ответил проводник, указав направление движением небритого подбородка.

Мужчина подхватил чемодан и какой-то затянутый в ткань конус и заспешил к нужному вагону.

Белые мухи снега попадали в глаза, и мужчина на ходу тряс головою, словно были они живыми и назойливыми.

– Это третий? – он остановился у миловидной проводницы в зеленом форменном пальто.

– Третий. – Она кивнула, окинув пассажира взглядом. Мужчина вытащил из кармана пальто билет.

– Проходите! – сказала проводница.

Двухместное купе первого класса было чистеньким и уютным.

Конус мужчина поставил на стол, а чемодан, вытащив из него кожаный футляр для туалетных принадлежностей, поднял под потолок на багажную полку.

Внутри конуса что-то зашуршало.

Мужчина, сев на свое место, расслабился, вытянул ноги, уперся ладонями в мягкую пружинящую кожаную обивку своего диванчика. Счастливо вздохнул.

«Поезд «Москва – Караганда» отходит через пять минут!» – сказал вокзал.

Мужчина снял пальто и повесил на плечики, а «пирожок» положил на узенькую полочку над своим спальным местом.

Щелкнул замочек двери, и в купе вошла девушка. С небольшим саквояжиком; на голове – теплый оренбургский платок.

– Здравствуйте! – сказала она, всматриваясь в лицо своего соседа.

Мужчина поздоровался. Потом привстал.

– Марк Иванов, артист! – сказал он, принимая от девушки саквояжик.

– Клава Федорова, химик-технолог, – представилась девушка. – А вы видели, кто в соседнем купе едет? Это не с вами?

– А кто там? – настороженно поинтересовался сосед.

– Ну как его, сейчас… я только вспомню! А, Валентинов!

– Вот как?! – сказал сосед по купе. – Нет, он не со мной… Я в другом жанре работаю, не в кино.

Девушка сняла верхнюю одежду, платок бережливо сложила и спрятала в полупустой, как увидел артист Иванов, саквояжик.

Поезд дернулся. Проехал несколько метров. Снова остановился. Еще раз дернулся. И поехал, медленно набирая скорость.

Иванов и Клава сидели напротив друг друга, на своих диванчиках.

Ярче загорелась лампочка под потолком.

«Сейчас бы почитать чего-нибудь!» – подумал Марк.

– Что это у вас там шуршит? – настороженно спросила Клава, глядя на странный конус, стоящий на столике.

– Это мой напарник, – ответил Марк. – Мы обычно вдвоем выступаем.

Девушка улыбнулась.

– Надеюсь, это не белая крыса?

– Ну что вы, Клава! Разве я похож на человека, который будет выступать с дрессированными крысами?!

– Ну а все-таки, что это? – настаивала девушка.

– Эй там, в клетке, тебя как зовут? – задиристо произнес Марк Иванов.

– Кузьма, – прозвучал странный голос, похожий на голос механической куклы.

Девушка усмехнулась. Помолчала, думая. Потом спросила:

– Попугай?

– Угадали! – сказал Марк.

– А зачем вы его так спрятали?

– Зима ведь началась. А он – птица нежная. Сейчас я вам его покажу!

И Марк Иванов подвинулся к клетке, открыл дверцу, не видимую из-за шерстяного чехла, скомандовал: «А ну выходи, артист!»

Сначала Кузьма высунул клюв, потом осмотрел круглыми глазками купе и наконец вышел.

– Какой большой! – всплеснула ладонями восторженная девушка. – И такой яркий!

Марк разрешил птице стать на свою руку, а потом перенес его на плечо.

– А что он у вас говорит? – спросила Клава уже игривым голоском.

Этот человек, сидевший напротив, с круглыми птичьими глазками, с зализанными короткими, но чуточку вьющимися волосами, начинал ей нравиться. Казался он забавным и добрым.

– Ну что говорят обычно попугаи? – вопросом на вопрос ответил Марк Иванов.

– Попка-дурак! – рассмеявшись, предположила Клава.

– Обычно да, но Кузьма, конечно, умнее… В купе зашла проводница.

– Чай будете? – спросила она. Клава и Марк переглянулись.