Лучшее лето в жизни

Огонек дрим-проектора наконец погас, словно только-только сообразил, что его клиент уже не спит. Я потянулся к нему, чтобы включить снова, и замер. Неожиданная мысль пришла мне в голову.

Ну-ка, ну-ка.

Я устроился на матрасе поудобнее и вышел в общую арти-сеть. Тут же за глазными яблоками запрыгала реклама («Чип «Кегу» от «Иса Геникорп». Заказывайте. Приобретайте в кредит и за время удаленного пользования. «Кегу». Никогда не одиноко!»). Я дождался, когда вместо скачущих цветовых пятен с золотистым кружком премиум-чипа появятся милые, пухлые облачка поисковых ботов и сделал запрос.

«Кэтсу Кавада».

Ответ пришел мгновенно. Девяносто миллионов ссылок. Исполнительный директор, вице-президент корпорации «Денши Кан». Массачусетский технологический, «Кейко–биолаб», отделение Катанори Токийского университета Ар–Ти. Семьдесят семь лет. Портрет крепкого сорокалетнего мужчины с тонким носом и широким лбом, украшенным пигментным пятном справа, возник внутри моей головы.

Затем имя очертила черная траурная рамка. «Умер четырнадцатого мая этого года».

У меня даже мозг вздрогнул в черепной коробке. Как так? Удивительно! Или, как сказал бы однорукий Акисо, герой манги «Зубодробительный прыжок из кустов»: «Эда де ваташи короши насаи!». То есть, примерно: «Убейте меня веткой!». У Акисо, конечно, своеобразный, не для всех, юмор, но я-то, получается, видел через дрим-проектор реального человека, был этим человеком и умер им от ножа в груди. Или это случайная компиляция?

Нет, что-то не верится. И, вообще, я понимаю, когда во сне ты представляешь себя тем же одноруким Акисо, каким-нибудь богатым ушлепком, что не сходит с экранов ти-ви, актером, сверкнувшим в боевике или фильме-катастрофе, даже анонимным посетителем клуба в той же «Мохнатке», будь она неладна, но чтобы человеком, о котором до нынешней ночи и понятия не имел? И ладно бы…

Я с досадой и зубовным скрежетом переждал рекламную заставку. («Есть ли у вас арти-животное? «Меан сейсаку» с радостью предоставит вам в аренду хомяков, морских свинок, белок и крыс, снабженных симпатическим чипом. Разумный друг за небольшие деньги!»). Помешались что-то сегодня на друзьях.

Ладно. «Как умер Кэтсу Кавада?» – набрал я в поисковой строке. Дзынь! Оказалось, что доступ к данной информации ограничен для пользователей сети. Я поинтересовался, почему. Дзынь! «Распоряжение комиссара полиции на время следствия». И дураку понятно, что полицейский джинкочи отслеживает запросы. Наверняка я, Тиро Макемаси, уже проверен на возможную связь с убийством. Где был четырнадцатого мая, чем занимался, обсуждал ли с друзьями способы устранения…

Я похолодел. Не слишком-то приятно находиться под пусть и незримым, но пристальным вниманием специализированного джинкочи. Сейчас, наверное, все логи моих прогулок, все записи с камер, все чеки покупок, треки домового джинкочи и сопроводительные журналы муниципальных служб уже разархивированы, систематизированы, проверены на целостность и прошли первичный анализ.

Кто ты, Тиро Макемаси? Чудо из инкубатора, парень с ущербным кодом, иждивенческий груз на плечах города или нечто иное?

А следствие, похоже, до сих пор не нашло убийцу. Сложное дело? Дело, где присутствует арти-цума? Я видел не совсем сон?

Хорошо, у меня хватило ума ничего не запрашивать про Сибиллу. Самый дохлый джинкочи связал бы один запрос с другим и пришел к выводу, что я, определенно, знаю больше, чем должен знать, живя в Додекан-сайто.

«Откуда ты знаешь об этом, мальчик?».

Я представил, как меня приводят в участок, усаживают на стул посреди пустой комнаты, облепляют датчиками и под руководством джинкочи-дознавателя выворачивают наизнанку всю память.

«Не ври нам, парень. За предоставление недостоверных сведений мы можем посадить тебя в тюрьму…»

Я отвернулся от неприятных мыслей на другой бок. Гадость какая. Я-то здесь причем? Это все дрим-проектор. Но они, конечно, скажут, что так не бывает.

Я потер грудь. Казалось, там и сейчас засела холодная полоска стали. Что-то уж слишком реалистично. Вообще, если представить, на секунду, на миг, что вице-президента «Денши Кан» убила его арти-цума, то можно понять, почему так долго возится с делом полиция. Это уже дело совсем не простое. Это значит, что арти-цуму Кэтсу Кавады взломали. Возможно, что взлом длился неделями или даже месяцами, и вредоносный код вносился в Сибиллу незаметными кумулятивными вкраплениями, которые она не смогла распознать. В прошлые времена, если я правильно помню, так много кого травили мышьяком.

По чуть-чуть.

Ох-хо-хо, нет, полиции не позавидуешь. Мало того, что тема со «слетевшими», сбойными или умышленно перепрограммированными джинкочи всегда являлась щекотливой, так еще и статус убитого предполагал, что городские правоохранители, сами того не желая, возможно, окажутся втянуты в войну корпораций. Ну а кто еще мог воздействовать на арти-цуму вице–президента «Денши Кан», как не конкуренты?

Я подумал, что если арти-цума сбежала после убийства или ее вывели из апартаментов, а потом утилизировали, то у полиции есть только видеозаписи смерти Кэтсу Кавады, но ни одного байта внутреннего кода Сибиллы в наличии.

Хотя архивированные версии ядра до последних обновлений наверняка имеются в страховом кранче. Но это вряд ли поможет. Без запуска ключа, собирающего фрагменты в единое целое, те так и останутся безвредными символами, ошибками, обрывками, лоскутами запросов, сбоев, неверных команд.

Черт! У меня даже голова разболелась!

Я решил отвлечься и посмотрел в сети подборку свежих анимаро. Чудовища и робониндзя, старики с бамбуковыми палками, демоны из самой темной тьмы, команда девчонок в бикини против бестолкового некроманта (ничего глупее не видел) и промо будущего махо-седзе о девушке-бабочке. Последний эпизод назывался «Королева Оширо в западне».

Честно говоря, такого откровенно сексуального контента мне в голову еще не загружали. Где, извините, фильтрация? На десять минут, ерзая по матрасу, я буквально выпал из реальности. Зато потом зверски захотелось спать, и все мысли о Кэтсу Каваде и его арти-цуме выдуло из моей головы.

Спать.

Дрим-проектор включился автоматически, и на этот раз отработал штатно. Я участвовал в лотерее с призом от «Хикари но мизе», компании, продающей светильники и лампы. Самих правил розыгрыша я так и не понял, но мне подарили солнце и сказали, что оно теперь мое. Я ходил с ним в темноте, освещая улицы и разбирая иероглифы на вывесках. Люди, выглядывающие в окна, рассыпались в пепел.

Потом я понял, что должен поместить солнце на его прежнее место. Пепел меня достал. Его стало слишком много.

На небо вела наклонная лестница, какие рисуют в дешевых анимаро – две продольные линии и множество ступенек-перекладин между ними. Верхняя часть лестницы терялась в облаках. Выпускать солнце из рук было нельзя. Такое сразу понимается. Это как бы сверхзнание. Хоть убейся. Нельзя.

Городское такси, которое всегда можно заказать по короткому номеру, доставило меня на промежуточную площадку. Дальше можно было или воспользоваться услугами «Иошима эйрлайнс» и полететь чартерным рейсом, или перекусить в ресторане «Акиба зеттай». Я выбрал третье: двинулся вверх по лестнице, катя солнце перед собой. Смотреть на него было больно, ладони жгло, перекладины трещали под нашим общим весом, грозя обрушением, но я упрямо переставлял ноги.

Было такое анимаро. Про парня, которому надо было закатить камень в гору. «Шишупосу», кажется. Для него это было жизненно важно, но целая банда ол-гурэнтай, человек сорок, все время ему мешала. Как он не старался, камень, вместо того, чтобы оказаться на вершине, из раза в раз возвращался к подножью горы.

С грохотом. Бум! Бам! Бом!

И что сделал парень? Вырезал всю банду. Такое себе, конечно, было анимаро, но концовка – классная.

К счастью, катить солнце в небо мне никто не мешал. Я только делал небольшие передышки, подпирая солнце то спиной, то плечом. Лестница, зараза, все никак не кончалась, уводя меня в темноту с редкими прослойками облаков. Внизу уже не виделось ни земли, ни городских огней.

Скоро по бокам я стал замечать дымки, из которых вытягивались лица, искаженные рябью, как картинки на плохом проекторе. Узнать мне никого не удалось, правда, и желания делать это не было. Я только что одолел очередной десяток ступенек и чувствовал, что скоро у меня не останется никаких сил. И ноги, и руки дрожали от напряжения.

Лестница впереди ныряла в плотное, серое одеяло.

– Тиро-о! – вдруг позвал меня кто-то.

Я завертел головой.

Лица покачивались по сторонам, но ни одно не раскрывало рта. Потом вместо них стали вспыхивать надписи. «Кокута». «Кавахара Эйки». «До-Юй». «Накамура Хейсан». «Донхэн биопринт».

– Тиро.

– Где ты? – произнес я, придерживая солнце и вглядываясь в темноту.

– Здесь.

Солнце толкнулось в ладони, и я понял, что это оно разговаривает со мной. От жара сводило дыхание.

– Чего ты хочешь? – спросил я.

– Отпусти меня, – попросило солнце.

– Ты упадешь! – испугался я.

– Глупый, глупый Тиро, – улыбнулось солнце. – Мы уже на месте. Просто подкинь меня.

Я попытался обхватить его руками.

– Я не смогу, – сказал я, чувствуя, как потрескивают волосы и спекается слюна во рту. – Я слабый. Я неудачный.