Испытание философии. В помощь самостоятельному мышлению. Учебное пособие

Как улитка обманула зайца. (Камбоджийская сказка) //Пропавшая

палица. (Легенды и сказки Камбоджи) М., «Наука»», 1972. С. 169—170.

Неретина С. С. Верующий разум. Архангельск, 1995. С. 240—281.

Про нужду. (Русская сказка) //Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып. 2. Детство; Отрочество. М., «Худ. лит-ра», 1994. С. 367—369.

Цицерон. О старости. Гл. XIX// Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., «Наука»», 1993. С. 24—26.

Эпикур. Письмо к Менекею//Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., «Мысль», 1986. С. 402—406.

Яблоко и Кожура (Итальянская сказка) //Итальянские сказки, обработанные Итало Кальвино. М., «Худ. лит-ра», 1959. С. 57—62.

А также:

Витгенштейн Л. Философские исследования. §§1—79// Людвиг Витгенштейн. Философские работы. (Часть 1). М., «Гнозис», 1994. С. 80—117. – Об именах и понятиях.

Декарт Рене. Рассуждение о методе. Гл. IV//Декарт Рене. Избранные произведения». М., «Политиздат», 1950. С. 282—289. – О мышлении как зеркале сознания.

Декарт Рене. Метафизические размышления. Размышление второе//

Там же. С. 341—351. – Об этом же.

Кант И. Критика чистого разума. §8. Общие примечания к трансцендентальной эстетике// Кант И. Критика чистого разума. М., «Мысль», 1994.

С. 61—68. – О вещах в себе.

Уорф Бенджамен Л. Отношение норм поведения и мышления к языку// Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960. С. 135—139. – О том, как имена воздействуют на человека.

Этимологии слов приводятся по: Черных П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка. Т. 1—2. М., «Рус. язык», 1993.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Есть ли у мудрецов свои профессиональные тайны? – Мечта дураков: один рецепт на все случаи жизни. – Царь Соломон во славе своей. – Суд царя Соломона. – Мудрость на склоне лет. – Отношение к старости вчера и сегодня. – Письменность как отчуждённая память. – Возникновение письменности: причины и место в человеческой жизни. – Индустрия знаний. – Печать порока на челе чистого знания. – Жизнь знания – внутри жизни. – Деятельности создают нас. – Наследство традиции.

«Глупый Сабуро», к стр. 63

Пожалуй, мудрость нельзя представить в качестве навыка, которого человек может достичь путём упражнений.

Всякую человеческую способность можно развить, если подобрать ключик к тому уникальному миру, который представляет собой каждый из нас. Не все люди гении. Невозможно вырастить великого художника из того, в ком нет соответствующего таланта, но и его можно научить рисовать. Главное, чтобы тот, кто обучает, знал, что необходимо его ученику в каждый момент обучения. Можно только позавидовать тому, у кого столь прозорливый учитель. Но как ему удаётся превратить сырой человеческий материал в умельца, владеющего своей профессией?

В каждом деле, будь то занятие живописца или каменщика, за всю историю его существования, часто насчитывающую несколько веков, а иногда – даже тысячелетий, теми, кто жил до нас и зарабатывал этим делом себе на хлеб, накоплено множество приёмов, позволяющих делать его быстрее и лучше. Эта совокупность приёмов, обычно называемая техникой – техникой ремесла, составляет самую большую тайну всякого мастерства, в чём бы оно конкретно ни выражалось. Тайна эта бережно хранится мастерами своего дела и передаётся от одного к другому по наследству – скорее в прямом, чем в переносном смысле этого слова. Основу техники мастер получает ещё в пору своего ученичества, работая под началом учителя, а потом по крупицам прибавляет к ней то, что ему удаётся узнать в течение жизни. Настоящий мастер – тот, кто не растерял ничего из наследства учителя, а наоборот обогатил его своими находками. Именно к такому в первую очередь придут ученики нового поколения.

Старые мастера не спешили поверять свои тайны. Ученичество было долгим и часто тяжёлым трудом. Иногда самые сложные и уникальные приёмы своего мастерства мастер раскрывал ученикам, только чувствуя приближение смерти. – Иначе, породив конкурента, он рисковал уменьшить свои доходы. Даже сегодня, при обилии книг и существовании системы образования, стать мастером, то есть умельцем и профессионалом, можно, лишь работая бок о бок с тем, кто уже владеет тайнами мастерства, пользуясь его подсказкой и советом, в которых есть знание, ещё не нашедшее своего места в книгах.

Основная сложность, возникающая, когда мы от ремесла и искусства обращаемся к мудрости, в том, что она не знает никакой техники. Не существует рецепта мудрости, применимого более чем к одной ситуации. В японской сказке, которая называется «Глупый Сабуро», рассказывается про мальчика по имени Сабуро, который был так глуп, что соседи звали его не иначе, как Глупый Сабуро. Однажды отец послал его на поле выкопать бататы. Зная, что на сына положиться нельзя, он как следует проинструктировал его. Всё, что Сабуро достанет из земли, следовало разложить на грядке для просушки на солнышке. Работая мотыгой, мальчик вывернул из земли горшок с золотом. Следуя полученным указаниям, он разложил золотые монеты на грядке просушиться и пошёл рассказать родителям о своей находке. Когда родители прибежали на поле, монет, конечно, уже не было.

– В следующий раз, – сказал отец, – как найдёшь что-нибудь, так заверни и неси домой.

Сабуро так и сделал. То, что он принёс домой, оказалось подобранной на дороге дохлой кошкой.

– Надо было выбросить её в реку, – вздохнул отец.[27 - – Поле заколдованных хризантем. С. 127—129.]

Нетрудно догадаться, что и в реку Сабуро выбросил не то, что нужно. Рецепт правильного действия, пригодный для одного случая, подводил Сабуро, как только он применял его в следующей ситуации.

Сказка по замыслу её рассказчиков должна вызывать смех. Никто из слушателей, конечно, никогда не стал бы поступать так, как Сабуро, поэтому они могли с чистой совестью смеяться над совершаемыми им нелепостями. Чтобы как-то сгладить бросающуюся в глаза несуразность повеления, в начале сказки говорится, что Сабуро ещё ребёнок, недоросль. В итальянском фольклоре подобные приключения выпадают на долю недотёпы постарше. Итальянский герой – Джуфа – переросток. Будучи годами уже мужчиной, он так и не нажил ума.[28 - – Итальянские сказки, обработанные Итало Кальвино. С. 180—189.]

Джуфа, как и Сабуро, – своеобразный образец послушания: его поступки полностью соответствуют полученным указаниям, хотя часто противоречат здравому смыслу.[29 - – «Не забудь про дверь! " – сказала, мать Джуфе, выходя вместе с ним из дома. И Джуфа взвалил дверь на плечи, вместо того, чтобы запереть на ключ. Мы были бы так же смешны, как и Джуфа, если бы вместо того, чтобы понять, что от нас хотят, слепо следовали словам, с которыми к нам обращаются. В Японии изобрели даже соответствующую форму протеста: когда владелец давал распоряжение, идущее вразрез с интересами служащих компании, они начинали работать по инструкции, строго следуя букве и несмотря на то, что происходит в действительности. Последствия были достаточными, чтобы хозяин понял, что был неправ.] Впрочем, сказка оставляет впечатление, что Джуфе пришлось по вкусу валять дурака. Конец его приключений печален – он попадает в сумасшедший дом.

Сабуро и Джуфу окружающие их люди так и не смогли научить разумному поведению. Общая беда и того и другого – неумение владеть ситуацией. Вместо того, чтобы каждый раз искать решение заново, они подставляют уже готовое, нимало не заботясь о том, что это – решение от другой задачи. В жизни каждого из нас достаточно подобных ошибок. Сабуро и Джуфа интересны именно тем, что в них этот недостаток доведён до предела: они не могут не ошибаться. Глупость – их основная черта. Поэтому они не в состоянии ничего толком сделать. В жизни таких людей нам жалко, в сказках мы смеёмся над ними.

Мудрость обычно противопоставляется глупости. Теперь мы знаем, как выглядит дурак, каков же облик мудрого человека?

Мудр был царь Соломон. Царствуя над Израилем, он так устроил государственные дела, что его правление стало для страны поистине золотым веком. Никто не покушался на царскую власть, а, следовательно, государство не раздирала смута. Отовсюду в Израиль стекались богатства – вследствие успешной торговли и удачных экспедиций в далёкие страны, а также – в виде подношений могущественному царю от соседних правителей. И это была не только дань, выплачиваемая побеждёнными, но и попытка заручиться расположением такого человека, с которым лучше не ссориться. Нельзя было ни ввести Соломона в заблуждение, ни сделать что-либо без его ведома, ибо всякий обман раскрывался. Знания Соломона были обширны. Он прекрасно разбирался в живой природе: не было такого животного или растения, о котором было бы что-либо известно, и чего бы ни знал царь Соломон. Согласно мусульманским легендам Соломон мог слышать, о чём говорят звери и птицы. Ещё лучше Соломон понимал людей. В соответствии с обычаями того времени творить суд над своим народом было одной из важнейших обязанностей царя. Авторитет суда Соломона был очень высок. Не только люди Израиля, но жалобщики со всего мира прибегали к нему как к последнему способу установить истину. Соломон аходил ключ к любой ситуации, какой бы запутанной она ни была, и его решение всегда было справедливо. Поэтому оно не вызывало споров. (Его нельзя было оспорить, поскольку проигравшая сторона не могла найти основания для просьбы о пересмотре дела, так как и рассмотрение дела и заключение по нему были безупречны.) До сих пор решение, без возражений принимаемое обеими сторонами, мы называем соломоновым решением.

Имеется описание первого дела, разобранного на суде Соломона. Две женщины, пришедшие к нему на суд, жили под одной крышей. Не так давно у каждой из них родилось по сыну; разница в возрасте мальчиков составляла три дня. Дети спали в постелях своих матерей; и вот одна из женщин нечаянным образом придавила своего ребёнка, и он задохнулся. Новорождённые очень похожи, и только мать может с полной уверенностью отличить своего ребёнка от чужого. Женщина, в постели которой был обнаружен мёртвый младенец, утверждала, что это – не её сын. Таким образом, получалось, что вторая женщина, не желая оставаться без сына, тайком подложила мёртвого мальчика вместо живого. Каждая из женщин говорила, что оставшийся в живых ребёнок – как раз её сын. Одна из них явно лгала, но как сторонний человек – не мать – мог достоверно определить, чей это ребёнок?.. Соломон приказал разрубить мальчика надвое – по половине для каждой. И тут одна из женщин упала на колени и стала умолять царя отдать ребёнка своей сопернице, только бы он оставался жив. Другая сказала: «Правильно. Если не мне, так пускай же он не достанется никому.» Мальчика, конечно, отдали его матери, поставившей жизнь сына выше своих желаний, а бывшие при этом дивились мудрости Соломона.[30 - – Третья книга Царств. Гл. Третья, стихи 16—28.]

По одной из легенд Соломон мог читать мысли и потому уже заранее знал истину, на суде же ему оставалось найти путь сделать эту истину ясной для каждого. Во всяком случае, души людей были открыты ему. Его прекрасное знание человеческой психологии позволяло всегда добиваться желаемого. Соломону удавалось так многое, что казалось, это невозможно без власти над потусторонними силами. Согласно легендам, Соломону служили демоны, которых он подчинил себе с помощью своего знаменитого перстня. Он мог управлять ветром. Слава Соломона столь велика, что он стал героем самых разнообразных историй, разошедшихся по всему свету.

Несомненно, столь громкой славой Соломон обязан собственной мудрости. Ещё будучи молодым человеком, он рассудительностью превосходил умудрённых опытом старцев, и те не боялись просить у него совета. Однако в детстве Соломон был обыкновенным ребёнком, хотя и принадлежал к правящему царскому роду. Казалось бы, пример Соломона может приблизить нас к разгадке тайны происхождения мудрости. Изучив его жизнь, мы могли бы понять, как немудрый человек становится мудрым. Но это не так. Никакого постепенного овладения мудростью не было. Мудрость была ниспослана Соломону как дар Божий. Единственно, что Соломон вменяет себе в заслугу, это то, что он испросил у Бога именно мудрости, а не славы или богатства. Но в этом нет никакой техники. Всякий может просить в молитве о даре мудрости, но это ещё не значит, что мудрость будет ему дарована.

Мудрость принесла Соломону и богатство и славу, поскольку самым лучшим применением, которое он ей нашёл, было решение сохранить своё сердце чистым, то есть использовать мудрость только для праведных дел. Однако роскошь, которой был окружён Соломон, не позволила ему остаться верным этому правилу. Склонный к вину и женщинам (в его гареме содержалось до 700 жён и 300 наложниц), он не мог сохранить чистое сердце. Золотой век для Израиля закончился раньше, чем правление Соломона. Народ, отягощённый трудовыми повинностями, чтобы поддерживать великолепие царского двора, взроптал. Появились претенденты на царский престол. Ослабла вера; даже сам царь позволял себе молиться чужим богам. Со смертью Соломона не стало и единого государства: оно распалось на два независимых царства – Израиль и Иудею. Мудрость возвысила Соломона, но чтобы не запятнать себя, одной мудрости оказалось мало.

В старости Соломон понял, что та роскошь, которой он был ослеплён, и тот образ жизни, которому подчинялся, по сути своей не содержали в себе ничего ценного. И из груди его вырвался стон: «Всё – суета и томление духа», – так записал он в Книге Проповедника (по-гречески – Екклезиаста)[31 - – Екклезиаст, Глава Первая, стих 14.], в которой подвёл итог своей жизни, вышедший довольно печальным. В преклонные годы, когда душа уже устала увлекаться соблазнами жизни, мудрость проясняется: не служа ничему другому, она может служить только истине.

Осенённая мудростью старость внушала к себе уважение всегда и везде. Почёт, оказываемый старикам, соединял в себе два чувства: преклонение перед мудростью – у тех, кто пришёл в этот мир позже, а потому – ещё не научившихся смотреть на него бесстрастно; и благодарность за жизнь – у прямых потомков (для остальных это чувство приобретало вид уважения к главе многочисленного семейства, которое не могли не испытывать все члены рода).

Современное общество, привыкшее всё мерять экономической меркой, своей благодарности также придало вполне экономический вид. Пенсия, выплачиваемая старикам, позволяет им жить независимо от детей. Она же позволяет детям забывать о своих родителях. Иногда возникает ощущение, что давая старикам деньги на жизнь, общество тем самым откупается от них, как бы платит за освободившееся место под солнцем. Пенсия позволяет обществу оправдаться в том, что оно уделяет мало внимания своим старикам.