Часы

Парковка торгового центра так и кишела людьми. Пробираясь сквозь толпу, Сергей почувствовал себя килькой в банке, которую пытались достать с самого дна, минуя остальных. Даже на значительном расстоянии от сцены музыка ревела так, что басы гулким эхом отражались в желудке. Парень притормозил и, чуть пропустив Олю вперед, обнял за талию. Прижал к себе, наклонился к уху девушки.

– Дальше не пойдем. Мне и здесь уже становится паршиво.

Она кивнула.

– Какой это у нас фестиваль по счету? Третий?

– Ага.

– А сколько мы уже вместе?

Она не могла забыть, но Сергей понял, что нужно подыграть любимой, и изобразил человека, лихорадочно пытающегося вспомнить важные вещи.

– Четыре года, – спустя полминуты ответил он, – если не считать год в армии, то три.

– Долго думал, – не преминула заметить Оля. – Издевался?

– Шутил, – парень улыбнулся и тряхнул прической. – Просто хотел посчитать подробно, вплоть до дня, но мой мозг не настолько силен, так что… – он виновато развел руками. – А когда мы начали?

Оля развернулась лицом и прищурилась.

– Думаешь, я поверю, что ты и число забыл?

Сергей вздохнул.

– Пятое мая, две тысячи пятнадцатого года. Пять, пять, пятнадцать. Запоминается просто. Лучший день моей никчемной жизни, веришь?

Он помнил все даже слишком подробно.

***

Старые перчатки, недавно разменявшие три года, выглядели так, будто насквозь пропитались потом. Сергею казалось, что голову равномерно прожаривали на вертеле, а кожа медленно, но верно превращалась в плавящийся кусок масла – всему виной густая прическа.

– Могу полить тебя из ведра, – предложил тренер, – но, боюсь, твои роскошные локоны точно сделают из тебя принцессу!

Сергей натужно посмеялся.

– Шуточка так себе, Михалыч. Башка кружится.

Он плотно запахнул красную куртку-самбовку, затянул пояс и выдохнул. Тренер хлопнул парня по плечу.

– Веселее, гамадрил! Ты в финале!

– Ну хоть не на пальме…

– На пальму еще успеешь. Готов к войне?

Руки зудели и ужасно чесались. Сергей снял перчатки и вытер влажные ладони об куртку.

– Честно?

– Мне только честно и можно, – отрезал наставник.

– Тогда нет. Не готов. Челюсть не отошла, Михалыч… – пробормотал парень. – Я малость вымотался в полуфинале.

Тренер прищурился.

– Я задам этот вопрос еще раз, – отчетливо сказал он. – Но это будет последний. И если ты решишь съехать сейчас, я лично распущу твои волосы, надену на тебя платьице, а вместо пояса повяжу ленточку. Яркую такую, розовую. Так что, скажи мне, Сережа… ты готов к войне?!

От былого добродушия не осталось и следа. Друг Михалыч превратился в яростного зверя Артема Михайловича. Изменилось все – поведение, выражение лица, даже воздух вокруг стал тяжелым и осязаемым. И Сергей знал, что шутить с этим зверем не стоило.

– Готов, – кивнул он. – Думаю, что готов!

– Думаешь?!

– Готов к войне!

– Вот наконец и правильный ответ! – кивнул наставник. – Я говорил это уже сотню раз, а сейчас скажу сто первый! Запомни, даже если тебе страшно, никогда не выпускай это наружу! Ты сильнее, чем кажешься! Да?!

– Да, – отчеканил Сергей и натянул перчатки назад.

– Ты же через все свои соревнования прошел в этой экипировке? – уточнил тренер.

– А то ты не знаешь, Михалыч, – усмехнулся парень. – Два «золота», три «серебра»…

Про первые годы сплошных поражений он деликатно промолчал. Но наставник понял правильно и крепко стиснул плечо ученика.

– Четвертое «серебро» у тебя уже есть. Только черта с два ты остановишься на этом! Даже думать не смей! Ты нищеброд! И нет у тебя ни хрена! Проиграешь – останешься в канаве, понял?! Никогда не останавливайся на достигнутом! Ты сильнее всех на этом шаре!

– Я не остановлюсь, – пообещал Сергей. – Кстати… сильнее прямо-таки всех? – усмехнулся он.

– Естественно, кроме одного мужичка сорока лет, который до сих пор разложит сразу парочку таких ребят, как ты, – хмыкнул тренер. – Но, так как я остаюсь за кулисами, официально ты сильнее всех. Понял?!

– Ладно, – парень провел руками по прическе, проверяя форму. Он потратил на волосы почти полный флакон мусса, но готовый образ неплохо работал на публику. Ярко драться – не всегда достаточно, выглядеть тоже нужно соответственно – это Сергей уяснил крепко.

– В полуфинале ты чересчур осторожничал в ударке. Слишком большой акцент ставил на броски и захваты. И попался на апперкот, помнишь?

– Еще бы не помнить. Челюсть до сих пор будто не моя. Я понял, Михалыч. Попробую снести его с места. Быстро и яростно.

Глаза тренера полезли на лоб, а лицо за секунду побагровело. Он со свистом выпустил скопившийся во рту воздух и выпалил:

– Нет… я смотрю, ты вообще здесь стоишь и ни хрена не понимаешь! Не лезь на него, как баран на ворота, Сережа! Думай головой! И прикрывай голову! Чтоб было, чем думать!

Сергей услышал свою фамилию.

– Я пошел.

– Не подведи. С Богом!