Генеральная репетиция

– 426 самолётов (из них 5 боевых);

– 2 вертолёта;

– более 50 тысяч единиц стрелкового оружия;

– 27 вагонов боеприпасов;

– 3050 т горюче-смазочных материалов;

– 38 т вещевого имущества и 254 т военного продовольствия.

К концу 1994 года Дудаеву удалось создать и вооружить весьма многочисленные формирования – около 40 тысяч человек. Часть командных кадров дудаевцев имела опыт боевых действий в Афганистане и Абхазии, остальные приобрели определённые навыки на различных учебных сборах и в многочисленных вооруженных акциях на территории самой Чечни. Кроме того, на службе у чеченского президента состояло от 5 до 8 тысяч наёмников из стран ближнего и дальнего зарубежья.

Вот вам и разрозненные группы пастухов и колхозников с охотничьими ружьями наперевес и несколько неисправных танков. Так что в пунктах контракта была отражена реальная информация, а не форс-мажорные обстоятельства, и контрразведчик не мог этого не знать.

На кремлёвско-олигархической кухне готовилось некое блюдо. Матвею и таким, как он, военнослужащим суждено было стать в этом блюде всего лишь одним из ингредиентов. Так что пока наш герой, не ведая того, пытался поесть, его самого готовили на закуску.

Когда через два часа он стоял возле злополучной железной двери, решение было принято, можно сказать, выстрадано. Но мысли продолжали копошиться в голове.

– Разрешите? – постучав, открыл дверь и вошёл в кабинет.

– Проходите, Матвей Викторович, присаживайтесь, – всё так же обходительно и с улыбкой на лице встретил его контрразведчик. В кабинете он был один. – Покушали?

– Какой там! – Матвей махнул рукой. – Честно скажу, трудно далось принятие решения. Пожалуй, я соглашусь, хотя до сих пор сомневаюсь в правильности своих действий.

– Понимаю вас. Но на то мы и офицеры, чтобы уметь принимать единственно верные, взвешенные решения. Не переживайте, всё будет хорошо.

– Дай бог! – сказал Матвей, а сам подумал, что за эти слова году так в 37-м его заковали бы в наручники.

– В таком случае продолжим, – Михаил Иванович достал из той же папки бланк контракта и подал Матвею. – Ознакомьтесь с документом, если вопросов нет, то вот в этой графе напишите дату, подпись и фамилию.

Матвей прочитал текст контракта, в котором было прописано всё то, что ранее говорил Михаил Иванович. Взял ручку и сделал то, о чём, наверное, скоро пожалеет, а может быть, и нет. Написал: 08.11.1994 год, подпись и фамилию. Протянул документ контрразведчику, который проделал то же самое в своей графе.

– Поздравляю вас, Матвей Викторович! Вы сделали правильный выбор. Начинаем выполнять условия контракта, – Михаил Иванович достал из папки конверт, извлёк из него купюры и подал Матвею. – Пересчитайте.

– Всё верно, один миллион рублей, – сказал Матвей, держа в руке десять новеньких стотысячных купюр, пахнущих типографской краской.

– У вас есть время подготовиться, – продолжил Михаил Иванович. – Сейчас я не могу точно сказать, когда за вами приеду. Но приеду я лично. Все вопросы относительно вашей командировки с командованием части будут улажены, поэтому в части вас не потеряют. В командировку вы должны будете поехать в гражданской одежде. Вот вроде бы и всё. Если нет вопросов, то не смею вас задерживать.

– Да вроде бы всё понятно, бытовые мелочи додумаю сам, – ответил Матвей, встал и направился к выходу.

– Тогда до встречи, – сказал Михаил Иванович, давая понять, что разговор окончен.

Выйдя из кабинета Особого отдела, Матвей направился в парк, от должностных обязанностей его ещё никто не освобождал. Остаток дня получился сумбурным, сказывались нервозность и неопределённость.

Увидев идущего по дорожке Матвея, ему навстречу вышел Егор Камарин.

– Ну что, зачем вызывали?

– Да понимаешь, ещё в училище я узнавал, как попасть после выпуска к ним в контору, в какой-нибудь технический отдел, – придумывал на ходу Матвей. – Заполнил анкету, на разные тесты отвечал, и вот проснулись, вспомнили. Вот особист и интересовался: горю я ещё желанием пополнить их стройные ряды или нет.

– А ты что же?

– А что я? «Поздно, – говорю, – передумал». Ладно, бывай, дел много, – сказал Матвей и пошёл на стоянку батальона.

По окончании работ отправил солдат в казарму, открыл свою летучку[5 - Летучка – ремонтная мастерская на базе автомобиля ЗИЛ-131 с кунгом.] и взял из неё брезентовую сумку, компактную, но вместительную. Оставалось наведаться ещё в два места. Зашёл в каптёрку к старшине, к старшему прапорщику Приходько Семёну Михайловичу, замечательному и душевному человеку. В свои пятьдесят лет он продолжал служить и к проблемам солдат и молодых офицеров подходил по-отечески.

Михалыч был не один в каптёрке. За столом напротив него сидел старшина одной из мотострелковых рот прапорщик Абдулхакимов – посиделки за кружкой чая у них вошли в давнюю, добрую традицию.

– О, Матвейка, проходи, проходи, составишь нам компанию. Мы с Исмаилом как раз решили чайком побаловаться. Что такой расстроенный, что приключилось?

– Дело у меня к тебе, Михалыч. Позвали меня на охоту: горных козлов пострелять, приятно время провести. Вроде бы ничего особенного, а в своей форме ехать не хочу, мало ли что: там зацепился, здесь порвал, а мне её ещё носить и носить. Вот и пришёл к тебе, челом бью, не оставь в беде дитя несмышлёное.

– Чем смогу, помогу. Как не помочь? – пробубнил Михалыч, суетясь с чайником. – Говори, что нужно.

– Да и я не чужой, – поддержал Михалыча Исмаил, – может, и я чем-нибудь подсоблю. Ты, кстати, не в мои края собрался?

Матвей знал, что Исмаил родом из Дагестана, а это одна из республик, граничащих с Чечнёй. Может быть, его путь действительно лежит в Дагестан, только говорить об этом он не имел права.

– Нет, Исмаил, я еду в другое место. Если бы меня позвали на охоту в твои края, поверь, я уговорил бы организаторов взять тебя с собой – лучшего проводника нам не сыскать.

– Спасибо за доверие. Так чем тебе помочь?

– Сиди уже, помощник, – взвился Михалыч, – человек ко мне пришёл, а не к тебе.

– Вы смотрите не подеритесь за право помочь ближнему. А нужен мне зимний танковый комбинезон, комплект «синюхи»[6 - «Синюха» – в 1994 году в бригаде солдатам срочной службы для выполнения хозяйственных и ремонтных работ дополнительно выдали комплект хлопчатобумажного обмундирования типа «афганка», только пошитого из дешёвой джинсовой ткани тёмно-синего цвета (прим. автора).] и сухой паёк на двое суток. Одежда, естественно, с возвратом.

– Тю, нашёл проблему, – ответил Михалыч, разливая чай в армейские эмалированные кружки. – Сейчас чайком разомнёмся и всё подберём. Держи, – протянул горячую кружку Михалыч. – Там, в пакетике, шанежки бери, жёнка моя стряпала. Сгущёнку открыть?

– Нет, спасибо!

Выпив чай и разделавшись со стряпнёй, принялись подбирать одежду. С восемнадцати лет служит Михалыч в армии, и практически все эти годы в должности старшины. А старшиной он был от бога. Поэтому для него не составило труда подобрать без примерки всю необходимую одежду.

– Всё или ещё чего надо? – спросил, отряхиваясь, Михалыч. – Проси, не стесняйся.

– Всё! И так тебе должен буду, не расплачусь.

– Да не говори глупостей, какие счёты, – обиделся Михалыч. – Держи свою сумку, помогу вещи уложить. Ватный утеплитель комбинезона отстегнёшь, свой прикрепишь, вам ведь из натурального меха выдали. На охоте теплее будет, а верх стираный, чистый, не волнуйся.

– Спасибо, Михалыч! Что бы мы все без тебя делали? Желаю здравствовать! – Матвей крепко пожал руки Михалычу и Исмаилу.

– Бывай! – ответил Михалыч, закрывая дверь каптёрки.

Теперь в медицинскую роту. Матвей был вхож в «закрытый» коллектив медиков. Его частенько приглашал Сергей посидеть за рюмкой чая в субботу вечером в обществе длинноногих прелестниц в белых медицинских халатах, проводить, так сказать, тяжёлую трудовую неделю (не подумайте ничего плохого – всё было чинно и благородно). Конечно же, Матвей с радостью принимал предложения.

Матвей нашёл Сергея в процедурном кабинете, где тот болтал с девчонками-фельдшерами, которые заразительно смеялись.

– Приветствую доблестных эскулапов, – без стука вошёл в кабинет. – А что это вы здесь делаете, а?