Кроме шуток. Мягкий юмор и ядреная сатира, уморительные карикатуры и выразительные фотоиллюстрации, лирика и публицистика

– Ерунда, – отрезал полковник. – Нам работники нужны. Присвоим вам лейтенантов, пошлем на курсы. Съездите на пожары. Научитесь тушить, будете писать. Бесплатная форма. Зарплата 220 рублей, плюс по 15 – за «звездочки» (я тогда получал 110 —Авт.) Без работы не останетесь. Пожары были при рабовладельческом строе, феодализме, капитализме и сейчас, при социализме, они неизбежны. И даже после построения коммунизма, – нам показалось, что тут глаза полковника воспламенились огнем убежденного марксиста-ленинца, – пожары обязательно будут! С вашим образованием на пенсию выйдете майорами. Вижу – согласны. Марья Ивановна!

Та моментально выкладывает перед нами на подпись какие-то бумаги. Нам хватает ума прочитать их и осознать, что, подписав, на 25 лет вверяем себя МВД, к которому тогда относилась пожарная служба, практически без права увольнения (такие тогда порядки были). Такая перспектива как-то не входила в наши планы.

– Мы хотели бы подумать, – скромно ответствуем начальству, вставая со стульев.

– Нечего тут думать. Подписывайте – и завтра на службу к 8.00! – командует полковник.

– Да-да, – вроде бы соглашаемся, а сами боком-боком к выходу.

– Охрана, задержать! – доносится сзади.

Да куда там. Выскакиваем на улицу – и дай Бог ноги.

Эх, друг мой Витя! Может, зря тогда отказались от предложения, совершив очередную ошибку молодости? Были бы сейчас майорами, пусть и в отставке. Зато по праздникам надевали бы парадную форму с наградами и не спеша, с достоинством прогуливались бы, к примеру, по той же Большой Никитской, рассчитывая поймать на себе завистливые взгляды гражданских.

Поздравили

Десятилетний сын приходит с дня рождения одноклассника.

– Ну, как прошло торжественное мероприятие?

– Нормально. Сперва подарки дарили, пирог ели с чаем, в комп поиграли. Потом стали Вовке уши надирать. Колька с Серым на ноги навалились, Витька руки держал. Я дернул шесть раз. Вовка нас сбросил и в коридор побежал. Мы его догнали и еще пять раз додергали.

Тут сын вдруг загрустил и, вздохнув обреченно, сказал:

– А у меня ведь скоро тоже… день рождения.

Золотой фонд

…Больница. Врачей нет, медсестер нет, лекарств – еще меньше

Зато мух…

Рис. Михаила Ларичева

А тут назначают нового главврача. Молодого, энергичного. Издает он один грозный приказ о безобразиях санитарного состояния, другой, третий. Мух – еще больше.

Вдруг по больнице слух прошел: главврач за каждую убитую муху один грамм спирта наливает.

Проверили – точно! Приносят ему, к примеру, 12 штук, он пинцетиком их пересчитывает и 12 граммов четко выделяет.

Дело пошло. Лежачие больные быстренько становились ходячими, инфарктники и послеоперационные доходяги, едва оклемавшись, упорно выходили «на охоту» в надежде, что и им достанется хоть немного «дичи» от тех, кто покрепче.

Дня через три за каждой мухой по пять человек гонялось. От такого обращения золотой мушиный фонд резко пошел на убыль, и борьба с разносчицами инфекций переместилась втихаря от главврача в больничный двор и прилегающие улицы. К ней подключались родные и близкие.

На вопрос супруги, стоявшей под окнами больницы: «Что тебе принести?» – маячивший в окне пятого этажа муж кричит:

– Ничего не надо! Мух неси!

– Чего?

– Мух давай, му-у-х!

– Каких мух?

– Любых! И побольше!

Та с болью смотрит на своего Васю, начинает ругать врачей, залечивших кормильца.

А Вася не унимается, возмущенный непонятливостью жены, напрягает голосовые связки, пытаясь внушить ее ослабевшему от новизны впечатлений сознанию свое самое заветное желание.

Посошок

Тяжко, мужики, «трубы» горят.

Вчера из деревни приехал: на похороны родственника ездил. На работе три дня взял за свой счет.

А там родни, друзей – полдеревни. И все в гости зовут. «Не придешь – обидишь», – говорят.

Как откажешь. Лет 15 здесь не был: всё дела, заботы.

Новостей у каждого – вагон и маленькая тележка.

Кто женился, кто развелся, у кого кто родился или внуки появились. Кто корову купил, кто машину.

И везде, само-собой, поляны накрываются.

Жена звонит, ругается – когда вернешься, детей в школу надо собирать, ремонт дома заканчивать…

Мастер цеха телефон обрывает, грозится уволить за прогулы. Я им что-то насчет самочувствия плохого отвечаю.

А здоровье, действительно, начало уже пошаливать.

Но усовестили меня деревенские остаться на 9 дней.

А пока по гостям ходил, там и 40 незаметно подошли.

Рис. Михаила Ларичева

Сижу на поминках, думаю: надо отчаливать, чтобы навсегда тут не остаться. Поднялся из-за стола и потихоньку на выход. Заметили:

– Куда?

– Домой, – говорю. – К жене, детям…

– А на посошок? Столько лет тебя не видели! Жди теперь, когда кто помрет.

Как я побывал Героем, лауреатом и депутатом