О людях, ветрах и плотах в океане. История путешествия от Южной Америки до острова Пасхи и обратно

Вообще, нести вахту с капитаном очень здорово. На ночной, например, он был в приподнятом настроении: сидел на леере, болтая ногами и приговаривая: «Что за день! Просто подарок! Какой хороший ветер! Ты чувствуешь? Что за день!»

Приятно смотреть на человека, который знает и любит свое дело. Он прямо живёт в океане, и представить его занимающимся чем-то другим у меня просто не получается. Он немного рассказал мне о себе, о доме и своей работе. Оказывается, он долгое время работал на судне, которое перевозило людей на Шетландские острова, пересёк Атлантику не один раз, а сейчас работает на корабле Фритьоф Нансен, которое показывает путь во фьордах большим судам. Ранее Девид немного рассказывал мне о корабле Харальд Харфагр, на котором он работает вместе с Улой. Это настоящий скандинавский драккар, построенный в точности как корабли эпохи викингов. Летом этого года Девид и Ула ходили на нём в Ирландию. Вот бы когда-нибудь побывать на нём… Разговаривая с Девидом и Ойвином, проникаешься такой романтикой к мореплаванию, что начинает хотеться всерьёз поступить в мореходную академию и бороздить океаны. За такими вот разговорами обычно и проходили наши вахты.

По непонятным для меня причинам, кроме меня на плоту никто не пил чай, и я уже начал переживать, что некуда будет деть килограмм чая, который я взял с собой в путешествие. Однако, на одной из вахт проблема решилась сама собой. Из-за нездоровой спины, Ойвин плохо спал в ту ночь, и на вахте чувствовал себя неважно. Я предложил ему пойти отдыхать, потому что погода была спокойной, а ветер стабильным. Я мог бы закончить вахту один, но капитан отказался, сказав, что всё равно не уснёт. Я сказал, что пойду за чаем и предложил сделать ему чашечку. От нечего делать, Ойвин согласился и до того распробовал чай с лаймом, что с тех пор мы с ним пили его каждую вахту.

Одним тихим вечерком Ойвин почему-то пропустил ужин, а когда наступила наша вахта – пошёл на камбуз, покопался в ящике и сварил нам с ним макарон с сыром и консервированными томатами. Спасибо, кэп! Как хорошо, что я стою вахту с тобой. Наелись до отвала, и сытый Ойвин прикорнул с книжкой на коленях. Я не стал его будить. Он и так плохо спит из-за спины. Вместо этого я взял плеер и погрузился в свои мысли, наслаждаясь видом восходящей луны, яркой, как лампочка.

Пока я так сидел, один, слушая музыку, в голове стали всплывать воспоминания о суше: о родных и друзьях, о любимом домике за городом и даже о своей комнате, оставшейся далеко в Москве. Как же давно я там не был, и как же давно не видел родителей и брата… Вспомнилась целая куча историй из детства и вообще меня крепко потянуло на ностальгию. Так, стоп! Надо срочно выключать музыку и отвлечься на плеск волн, скрип вант или хотя бы на дневник, а то воспоминания потянут меня назад, а мне назад пока нельзя. У меня тут вообще-то путешествие Века!

Кстати, эту вахту мы сдавали Йостейну. Вылезая из хижины, он осведомился у только проснувшегося капитана: «Какой курс?»

На что Ойвин махнул рукой куда-то в сторону горизонта и сказал: «Плыви в ту сторону. Я – спать. Хорошей вахты. Пока.»

Я как раз дописывал дневник, так что когда Ойвин залез в хижину, сообщил Йостейну значение на компасе, когда парус начинает полоскать, и прочие нюансы.

Также от кэпа я узнал кое-что о морских традициях и суевериях. Например, я думал, что брать с собой в плавание камень – к беде, а оказалось, что «эстафетный» камень – древняя полинезийская традиция. И камень, привезённый с одного острова на другой, является своего рода подарком. Ещё интересный факт про золотую серьгу, которую раньше моряки носили в ухе. Оказывается, это плата за погребение. То есть если кто-то находил погибшего моряка, он забирал серьгу, а взамен обязан был похоронить тело. Я много спрашивал о морских татуировках, таких как ласточки на ключицах, черепахи и прочее, но капитан рассказал мне только о якоре. Свой якорь на предплечье он наколол после пересечения Атлантики. Про ласточек же, сказал, что не знает значения, но у одного из матросов в его команде на Нансене такие есть.

Кстати, у нас тут начались некоторые проблемы с питьевой водой. Бутылки, которые мы хранили под палубой, от постоянных ударов волн начали протекать. И теперь, когда нужно достать новую бутыль, начинается лотерея. В лучшем случае достаётся бутыль с чистой водой. Такая ценится на вес золота и расходуется очень экономно. Второй вариант не так хорош: океаническая вода попала внутрь и размешалась с пресной. Такую воду мы используем для приготовления пищи, например, риса и спагетти. Ну и самый печальный исход – в бутылке плещется тот же самый океан, что и за бортом. Такая вода непригодна ни к чему. Всю воду пришлось достать на палубу и разместить вдоль бортов, притянув бутыли к хижине при помощи строп. До острова воды точно хватит, а вот там придётся пополнять запасы.

О цвете океана.

Не помню точно, когда заметил, но океан сменил цвет. Когда мы вышли из Лимы, он был свинцово-серым, тёмным. Потом – тёмно-синим, а сейчас он ярко-голубой и очень прозрачный. По цвету вода напоминает воду в бассейнах роскошных пляжных отелей, только океан живой, подвижный и глубокий, а не запертый в кафеле.

Ещё немного о том, что незаметно, но понемногу меняется каждый день. Кажется, мы перестали обгорать. К этому моменту кожа у меня на носу слезла уже три раза, а участок тонкой кожи между пальцами ног и подъёмом стопы у меня, Улы и капитана сгорел просто до мяса. Дошло до того, что на дневной вахте снаружи хижины мы сидели в плавках и… носках. Ещё команда и плот потихоньку зарастают бородой. Про бороды участников я распространяться особо не буду, а вот Тупак обзавёлся короткой зелёной бородой из водорослей, а также морских уточек – маленьких моллюсков, которые плотно заселили брёвна плота, конец спасательной верёвки и даже умудрились приклеиться на абсолютно гладкий пластик бутылок. Кроме того, наконец-то стало теплее.

Сегодня мы отмечали день рождения Торгейра. В честь праздника, мы с Девидом решили приготовить торт. Поскольку наши кулинарные навыки были, в лучшем случае, на уровне любителя, мы решили обратиться к профессионалам. Под предлогом медицинской консультации, я связался по рации с Борисом и попросил его узнать у Сигне и Гунвор рецепт какого-нибудь не очень сложного торта. Разговор вёлся на русском языке, для конспирации, чтобы никто не догадался. Через некоторое время Борис ответил, и передал мне рецепт. Настоящие шпионские игры! Торт мы собирались печь на вахте. Сюрприз обещал получиться хорошим, но, к сожалению, мы перепутали дату, и сюрприза не вышло вообще. На торте это, правда, не отразилось. Мы с удовольствием его съели.

Но лучший подарок достался Торгейру от океана. Ула вытащил первого за это путешествие тунца. Тунец был небольшой, но очень вкусный. Лично мне особенно понравилось, что в его мясе почти не было костей. А ещё мы попробовали его в сыром виде. Никакие суши такими вкусными быть не могут.

Раз уж разговор зашёл про еду, наверное, стоит рассказать немного подробнее о том, чем мы питались. На завтрак каждый день мы ели овсяную кашу. Первую неделю она была вполне ничего, на вторую – довольно приелась, на третью – лично у меня почти полезла из ушей. Чтобы кое-как сделать её вкуснее, мы добавляли в неё молоко, джем, сахар, свежие бананы и вообще всё что угодно, но положение это спасало только до уровня «съедобно». Кроме того, перерасход сахара и молока, ближе к острову Пасхи, сыграл с нами злую шутку.

Как-то раз утром я вылез из хижины и осведомился у Йостейна «Что нового?».

– Новый завтрак, – ответил Йостейн.

Сначала я не поверил своим ушам, но завтрак действительно оказался новым. Закончился вкусный клубничный джем. Достали не такой вкусный апельсиновый. В остальном всё традиционно.

Так же, по началу, раз в неделю мы ели омлет. Но поскольку для того, чтобы накормить всех, в омлет нужно класть двадцать одно яйцо, яйца тоже быстро закончились, а с ними и альтернативы каше на завтрак. Кроме того, яйца довольно капризны в хранении. Не смотря на то, что раз в неделю мы переворачивали их вверх ногами, к четвёртой неделе мы опасались за их состояние и поспешили доесть. На обед мы ели спагетти с сыром и томатным соусом (моё любимое блюдо), или рис. Из мяса у нас было некоторое количество колбасы и вяленая свиная нога. Можно догадаться, что на 6 недель этого запаса недостаточно, поэтому мясо мы ели нечасто и по чуть-чуть. Упор мы делали на рыбу. Планировалось, что рыбы будет очень много и нам не составит труда ловить её каждый день. Но, план дал осечку. За три недели путешествия мы поймали три рыбы. Для себя мы объясняли этот факт тем, что вся рыба преимущественно живёт в течениях, а мы как раз шли вне их. Легче, правда, от этого объяснения никому не становилось. Сигне, закупавшая продукты на экспедицию, учла вариант, что, возможно, рыбы не будет. Поэтому в ящиках с продуктами огромным количеством упаковок лежали бобы всех сортов и расцветок. Мы называли их white beens, yellow beens, green beens, lentils и kinoa[17 - Имеется в виду белая фасоль, бобы. горох, чечевица и киноа – хлебная зерновая культура]. Учитывая такое изобилие бобовых, от недостатка белка мы не должны были страдать, но была другая проблема: никто из команды Тупака не представлял себе как их готовить. Получавшееся варево из бобов и риса мы засыпали неимоверным количеством специй и заливали кетчупом. В целом, вкусной такую еду я назвать не мог, но, по крайней мере, она была съедобной и сытной. (Прости, Сигне. Я никогда не пробовал, как ты готовишь бобы, но в нашем исполнении они получались так себе.)

23 ноября 2015 года.

Закончился кетчуп. И как нам теперь есть то безобразие, которое мы готовим?

Ужин мало отличался от обеда. Иногда мы устраивали себе праздники и готовили что-то нестандартное. Больше всего мне запомнилась пицца от Йостейна и блинчики от Торгейра. Но были и неудачные кулинарные эксперименты. Например, первый хлеб, который мы испекли. Пекли мы его из специальной смеси от норвежской фирмы, занимающейся производством хлеба для моряков. Когда мы только вытащили хлеб из духовки и почувствовали его аромат, мы изнывали в предвкушении уже позабывшегося чарующего вкуса. Но когда мы разрезали получившийся кирпич, мы увидели, что наружная хрустящая корочка хранит внутри жидкую непропёкшуюся сердцевину – хлеб получился «варёным». Похоже, мы где-то ошиблись с пропорциями. Ошибки были приняты к сведению, и дальше с хлебом проблем не было, за исключением той, что смеси хватило раз на шесть. Куда более провальным был эксперимент с луковым супом. Луковый суп представлял из себя варёный лук со специями. Возможно, там был ещё пакетик бульона, но, разведённый на гигантскую кастрюлю, сильного эффекта он не давал. И заключительным аккордом были киноа с рисом, приправленные банкой карри и паприки. После этого блюда у всей команды от двух до пяти дней болели животы. Чтобы не отравиться до каких-либо серьёзных последствий, мы отправили содержимое кастрюли на корм рыбам.

От себя я тоже внёс лепту в сомнительные блюда. Ещё в начале экспедиции, когда у нас были свежие овощи, Хокон спросил меня, могу ли я приготовить какое-нибудь традиционное русское блюдо. Я осмотрел запасы и нашёл в числе овощей свеклу. Вот тогда я и сказал, что буду готовить borstch. Оккупировав камбуз, я обжарил на сковородке лук, морковь и варёную свеклу, и приготовился удивить команду русской кухней. Но тут начались проблемы. Оказалось, что на плоту нет картофеля и капусты. Вместо капусты есть одинокий кочан брокколи. «Не беда». – подумал я, и сварил его. А пока я искал замену картошке, Йостейн сказал, что вместо неё можно использовать твёрдые перуанские бананы. Сделать я ничего не успел. Бананы уже плескались в общей кастрюле вместе с брокколи и зажаркой. Никакого бульона у нас тоже не было, поэтому, чтобы суп был жирнее, мы с Йостейном бросили туда треть пачки сливочного масла, а потом ещё половину. Таким образом, в порыве гастрономического безумия мы с Йостейном явили команде банановый борщ. Я опасался, что в качестве наказания мне дадут лишние часы ночных вахт, или, не знаю, мойку посуды до конца экспедиции, но всё обошлось. То ли действительно неплохо вышло, то ли все были настолько голодными, что проглотили борщ, не почувствовав вкуса.

Собственно, съев праздничный торт, мы с Торгейром решили, что неплохо бы задуматься о самой важной, второй части экспедиции. На тот момент у нас уже накопились некоторые мысли о том, что могло бы улучшить нашу жизнь на плоту. Понятное дело, начали с продуктов. Дальше чем несколько записей в списке закупок, дело не зашло, но начало было положено. Будем надеяться, что на второй части у нас будет меньше риса и больше макарон, меньше бобов и больше мяса, а также в достатке шоколада и кетчупа.

ГЛАВА VIII

О праздниках – ветер крепчает – первые серьёзные поломки – пересчёт провизии – полпути – о Торгейре – о тоске по родному языку – голод – перераспределение провизии

Через день после дня рождения Торгейра был день рождения Улы. В 8 утра мы с Девидом тихо прокрались в хижину, встали прямо над спящим Улой и исполнили праздничную мелодию на банджо и гармошке. Когда Ула открыл глаза, в них стояло недоумение с примесью неподдельного ужаса. Спросонья он абсолютно не понимал, что вообще твориться, и настороженно смотрел на происходящее действо. Потом в хижину вошёл Йостейн, неся в руках праздничную утреннюю кашу. Разумеется, праздничная каша ничем не отличалась от обычной, кроме доставки «в постель», однако, после такого шумного пробуждения Ула просто был рад, что всё обошлось. Приняв тарелку из рук Йостейна, Ула немного расслабился, быстро смолотил кашу, и снова улёгся в спальник.

В хижине, между тем, образовалась настоящая долина гейзеров. Видимо, волны немного сменили своё направление и теперь в щели между нашими койками периодически вырывались струи воды, которые добивали как раз чуть выше ящиков. Торгейр решил, что на острове Пасхи мы застелем пол каким-нибудь пластиком или плёнкой, чтобы не пострадало дорогостоящее научное оборудование. Противников идеи не нашлось.

На улице в это время поднялся хороший ветер в 25 узлов. Я заметил это, когда сидел на носовой палубе и завтракал: при таком ветре каша улетает с ложки. Это не преувеличение. Ветер позволяет нам держать весьма неплохую скорость, однако мы столкнулись с новым испытанием. Поняли мы, что что-то не так, когда вода для кофе не закипала около получаса. Оказалось, что ветер задувает огонь на плите, а газ продолжает выходить. Чтобы ветер не сдувал пламя, наша плита была спрятана в деревянный ящик с крышкой, но этого оказалось недостаточно. Тогда мы забили все щели запасной парусиной, но и это помогло. Ветер задувал газ ровно в тот момент, когда ставишь на него кастрюлю. Тогда пришлось изобретать способ как зажечь газ, поставить кастрюлю, и закрыть всё это деревянной крышкой настолько быстро, чтобы огонь не успел погаснуть. Я наловчился сам почти целиком залезать под крышку, придерживая её головой, а когда газ загорится – быстро оттуда выбираться и ронять крышку сверху. С ростом количества попыток возрос и процент удачных исходов.

28 ноября 2015 года.

Сегодня утром капитан сидел на корме и читал книгу. Волна, прошедшая между брёвен, подхватила ящик, на котором он сидел, и вместе с ним потащила за борт. Совершенно сбитый с толку Ойвин, с криком «Faun!» еле успел спрыгнуть и схватить ящик, пока тот не свалился за борт. Ветер 25 узлов – это, конечно, хорошо, но короткая волна доставляет нам немало неудобств. Высокие длинные волны нам не страшны. Нас затаскивает на верхушку почти не захлёстывая, а потом плот скатывается вниз как с горки. Так вот и танцуем на волнах. Между короткими волнами плот не успевает выровняться, поэтому вода проходит между брёвен, вскрывает нам палубу, вырывается гейзерами в хижине, а порой бьёт в стену, грозя прорвать брезент.

Вообще, особенно в неспокойную погоду, океан поражает. Он кажется живыми и, как будто игривым. Не злым и суровым (очень не хотелось бы его увидеть таким) а именно игривым. Как великан, который играет с детскими игрушками, озорно подкидывая наши кораблики. Иногда и от таких безобидных игр немного не по себе.

В порядке шутки: лучше всего прочувствовать свою беспомощность перед океаном можно на нерабочем борту, где для специальных целей у нас стоит ведро. Когда приходишь туда и видишь, как ровно на тебя поднимается 3.5-метровая волна, ни о каком покорении океана мыслей не возникает. В эти моменты чувствуешь себя робко и покорно, а ещё примешивается благоговейный ужас.

Например, ночью у нас по корме как будто прошёл Чингис-Хан. Секции палубы выворочены из под ящиков, на некоторых из них порвались верёвки, держащие бамбук вместе. Циновки, покрывающие бамбук, растрепались и пришли в полную негодность. Надо заняться ремонтом и как-то укрепить секции палубы на своих местах, иначе мы останемся без неё. А поверх всего этого бардака мы с Ойвином сидим и едим Турматс[18 - Real turmat – сублимированный рацион, используемый альпинистами и другими людьми, увлечёнными путешествиями по диким местам, где не всегда есть возможность приготовить полноценную пищу. Разбавляется кипятком, во время экспедиции очень ценился.]. Смеёмся: «Праздничная еда! Вкусно, нет бобов и риса. Что ещё нужно от обеда!» Ну а если без шуток – очень хочется есть.

Наглядный результат, насколько хорош ветер 25 узлов, вечером нам предоставил Ула. Оказалось, что с 8 утра 27го ноября по 8 утра 28го ноября, мы прошли рекордные 75 морских миль, из которых 70 – ровно по направлению к острову Пасхи. Это означает, что при идеальном раскладе мы сможем прибыть на остров всего через две недели.

Только что на ночной вахте прибежал Ойвин и говорит, что это лучший вечер за всё путешествие. Тепло, сухо, звёздное небо, хороший ветер и мы стабильно и быстро идём к цели. Внушает уверенность.

А предшествовал такому чудесному вечерку совсем не такой чудесный день. С самого утра зарядил дождь. Беспросветный, серый, мелкий, до самого горизонта. Словом, погода была удручающей. Да ещё и вахта, рулить надо. Да ещё и в кровать тёплую нельзя. Да ещё и кровати нет, а то что есть – совсем не тёплое. Вот и обратная сторона жизни моряка. Серое небо, серый океан, серый дождь, серое настроение.

Добавил свою ложку дёгтя пересчёт продуктов: всё очень плохо. Мы едим слишком много, притом только то, что нам нравится. А это значит, что если с рыбой так пойдёт и дальше, то до острова Пасхи нам придётся добираться на одних бобах. С голоду мы, конечно, не помрём. В любом случае есть продукты на обратный путь, но съев эти припасы сейчас, мы украдём их у себя завтрашних, а какая ситуация будет на обратном пути – неясно. В общем, осталось меньше трети макарон, риса, каши и молока. Совсем не осталось кетчупа и арахиса. К концу стремительно подходит сахар. Без него как-то особенно нехорошо. Вот уж никогда бы не подумал, что сладкое может так сильно влиять на настроение. А теперь о том, чего хватает с лихвой. Есть одна попытка угадать чего же осталось с избытком. Правильно, наших любимых бобов! От общего запаса мы едва съели четверть. Ещё один стимул побыстрее добраться до острова. Лично у меня есть ещё одно желание на острове. Я хочу разжиться резиновыми сапогами. И это помимо всяких «мокро», «уже почти месяц в океане», «вот бы на денёк на сушу» и прочего, что, я надеюсь, волнует не только меня. Не стоит скрывать, что посещали мысли на счёт второй части экспедиции: «а не слишком ли это для меня – лезть в ревущие сороковые…»

Настроение спасла новость о том, что мы прошли ровно полпути до острова. По этому поводу мы устроили полпути-party, испекли торт, в который использовали последнее яйцо, Хокон достал ту самую бутылку Pisco, которую нам бросили с провожающей яхты, и бутылку яблочного сока со своей фермы. А Ула и Девид принесли подарок от команды Раити. В подарке мы обнаружили банку нутеллы с пометкой «Йостейн, это не только для тебя», а ещё каждый из нас получил по паре чистых трусов, воздушному шарику и маленькой конфете. На пакете было написано что-то вроде «Скорее всего, вы плохо пахнете, но мы всё равно вас любим и скучаем». Я был готов расцеловать Сигне и Гунвор. Настроение поднялось, вышло солнце, и мы забыли обо всех невзгодах. А потом ещё поговорили с Торгейром. Я поделился своими опасениями на счёт второго этапа экспедиции, а он меня очень подбодрил. Говорит: «Нам с тобой уже не нужно будет привыкать к плоту, хижину со всех сторон усилим пластиком, возьмём нормальной еды, и всё будет отлично! В крайнем случае, если погода будет совсем неблагоприятной, пойдём не в Лиму, а в Вальпараисо. Это существенно ближе».