Галя

6 декабря

Новое воскресенье – новые проводы. Ты снова говорила о Боге, о том, что лишь на него можно полагаться в жизни и что даже хирурги на операциях уповают на божью помощь.

– Вам знакомо состояние беспомощности, когда никто, даже самые близкие не могут тебе помочь, и из всего, что есть, остаётся лишь Бог?

– Вы о чём, Галя?

– Так, ни о чём. Забейте, – оборвала ты.

«Забейте» тоже твоё частое слово – когда ты вдруг решаешь, что не нужно ничего продолжать рассказывать, то обрываешь речь именно так.

– Марэн сказала, что балет был красивым, – перевёл я разговор в иное русло.

– Да. Сразу три балерины поочерёдно играли главную роль. Одна совсем юная.

– Когда вы в последний раз были дома?

– Почти четыре года не была. Мне даже стыдно. Но я уже скоро поеду – на Новый год.

Ты рассказала, как с восьми лет вместе с сестрой училась в разных музыкальных интернатах, то в одном, то в другом городе, и дома бывала редко. И даже в интернате нечасто виделась с сестрой – она жила на другом этаже. Восемь лет училась в Москве и уже четвёртый год в нашем городе. Странно, что я увидел тебя совсем недавно.

– Галя, я тоже лечу домой на Новый год. Вам что-нибудь привести из Москвы?

– Нет, мне ничего не надо, у меня всё есть.

– Галя, но я многим что-то привожу. Лекарства, например. Вам лекарства не нужны никакие?

Ты замялась и вспомнила:

– Привезите мне драже «Вечернее» в пузырёчках. Одну, нет, две упаковки. Если вам нетрудно, конечно.

Я обрадовался, что что-то могу сделать для тебя и стал вытягивать из тебя ещё какие-нибудь пожелания:

– Так. Что ещё? Вспоминайте, Галя, что можно легко достать в Москве, а здесь невозможно?

Ты вспомнила, но не решалась сказать, а вместо этого снова сказала: «Забейте». Но я уже так ухватился за возможность достать что-то недоставаемое, этакое как «черевички, как у самой царицы», что преградил тебе путь. Пожалуйста, дай мне исполнить твоё желание.

– Ну, хорошо, если сможете, то достаньте мне ноты второго концерта Рахманинова, но не современные, а старого издания – советские.

– Хорошо. А чем они отличаются?

– Ох, да зря это всё – вы всё равно не найдёте.

– Найду, Галя. Правда, найду.

– Только современные не привозите, они не нужны.

Я попросил у тебя на всякий случай адрес электронной почты, и ты с лёгкостью дала мне его. На номер телефона у меня дерзости не хватило, но и мэйлу я был неслыханно рад. Распрощались мы почти как настоящие друзья, а к вечеру я уже прислал тебе первое сообщение с адресом магазина возле «Серпуховской», где в каталоге числилась именно эта нотная тетрадь. Ты сразу же мне ответила:

«Даже не думала, что Вы так быстро найдёте эти ноты. Думаю, что это то, что нужно.

Большое Вам спасибо! Если вдруг эти ноты уже продали или ещё что-то, очень прошу Вас, не тратить время!!! Это действительно не так уж и важно и не стоит того, чтобы ездить по всей Москве. Ещё хотела Вас попросить, если будет возможность, купить не две, а 4 упаковки драже “Вечернее”. Буду Вам очень благодарна. Очень хорошо, что у меня теперь есть Ваш email. Со своей же стороны обещаю писать в самых крайних случаях.

P.S. Как я могу сердиться, если Вы спрашиваете про ноты, которые нужны мне, а не Вам… Вы могли бы вообще не браться за это дело. Так что я могу Вас только поблагодарить за помощь.

Благополучной поездки и Божьего благословения на все Ваши дела!»

Я был на седьмом небе. Вечером позвонила мама:

– Ну что, готовишься к поездке?

– Ма, ты просто не представляешь, какой я счастливый.

12 декабря

Я сумбурно готовился к поездке в зимнюю Москву: подбирал себе тёплые вещи, искал подарки для тётушек, мамы, сестёр, школьных друзей и высматривал в витринах маленьких магазинчиков платья и обувь. Проходя мимо одного итальянского бутика с таинственным названием «Лилит», который был лишь в трёх минутах ходьбы от храма в студенческом квартале, я остановил свой взгляд на чёрной с двумя тонкими белыми полосками книзу юбке.

Почему я не могу подарить это тебе? Почему всем, только не тебе? В чём преграда, в твоей гордости? Да, ты недотрога, и любой подарок тебе так просто не сделаешь. Этим ты и притягиваешь – очень настоящая, без лукавства и кокетства. Именно такой и хочется всё дарить и отдавать.

Я принёс юбку на всенощную службу в бумажном пакете.

Ты уже была в храме. Как сделать так, чтобы подарок оказался у тебя естественнейшим образом, не приходило в голову. Снова была нужна всех устраивающая причина, и я обратился за помощью к проходившему рядом настоятелю:

– Отец Иоанн, я не знаю как подарить эту юбку Гале, – объяснил я ему своё затруднительное положение. – Вон той студентке. Видите?

– Не ходи в дом к девушке, на которой не хочешь жениться! – многозначительно улыбаясь, произнёс священник и прошёл дальше.

Фраза никак не укладывалась и не усваивалась в моей голове, и через несколько дней даже пришлось переспросить, как это понимать, потому что нигде сам не мог найти ни поговорки, ни пословицы, ни толкования на эти слова. А тогда я, озадаченный, поспешил к другому священнику – огромному лохматому, черноволосому и уступчивому о. Григорию, ожидавшему у исповедального аналоя очередного грешника на предмет покаяния. Я извинился, что по иному вопросу и поделился насущной проблемой:

– Батюшка, я не знаю, как подарить одной девушке юбку. Вы не могли бы это от себя сделать? Чтобы она ничего не подумала.

О. Григорий ненадолго призадумался и стал отмахиваться:

– Не, не… А что обо мне жена подумает?

Передо мной вдруг явственно открылась абсурдная картина: служба за службой скромный о. Григорий раздаривает молодым прихожанкам платья и украшения, те с недоумением и смущением смиренно принимают подарки, а вдали стоит его жена с детьми и тоже смиренно, молча смотрит на это. От представленной сцены мне стало неловко за свою просьбу, я смутился и извинился.

– Попробуй подарить сам, – посоветовал священник и благословил.

Тут на другой, женской, стороне храма ближе к солее я обнаружил пожилую и покладистую прихожанку Лию. За три года знакомства с ней мы нашли общий язык, и она легко принимала мои шутки и сама надо мной порой подшучивала. Я тихо пересёк весь храм и зашептал Лии в ухо:

– Выручай. Ты не могла бы объяснить, что тебе эта юбка мала, и подарить её вон той студентке? – Я указал на одну из десятка стоящих в полутьме прихожанок – на тебя: – Только не перепутай, её Галя зовут.

Служба уже заканчивалась, читались часы, когда Лия неторопливо вразвалочку подошла к тебе, и вы тихо зашушукались. «Заутра услыши глас мой, заутра предстану Ти, и узриши мя…» – разлетались слова. Я украдкой наблюдал, как бумажный пакет из рук ласковой и располневшей к годам женщины быстро перекочевал в твои, и возликовал. Через минут пять завершились последние молитвы, молодой священник о. Дионисий произнёс напутственные слова, и ты уверенным шагом направилась прямо ко мне. Мне трудно было сдерживать довольную улыбку, а ты в приказном тоне произнесла:

– Проводите меня, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Проводить тебя? Ты сама об этом меня просишь? Конечно! Конечно же! Но… нет! Чтобы не получить тайный подарок обратно, я вдруг против своей воли отказался: