Сила в содействии

– Хах, а ментальный-то наш далеко пойдёт, – усмехается Атхлон. – Ты только посмотри, какие вещи наслаивает!

– И даже близко при этом не догадывается, – улыбается и Алистер, – что без поддержки Аиртона ничего подобного у него бы не вышло.

– Ну, всё, «куклу» пробудили, – потирает руки Атхлон, – начато!

– С «куклы» и будем смотреть, – спрашивает Алистер, – или лучше с трёх точек сразу?

– Нет, давай просто с «куклы», – говорит Атхлон, – с остальных точек потом проглядим.

– Хорошо, – Алистер щёлкает пальцами, – зафиксировал.

Дриада, явленная чашей, пробирается тропой испытаний. Тело у неё гибкое, словно молодое деревце, плотно облегающий костюм перехвачен боевым поясом. Кожа (если так можно называть гибкую эту кору) – оливково-зелёная, короткие волосы похожи на мох, а глаза исполнены в виде крупных ромашек. Вот из-под земли поднимается череда шипов, выскакивают один за другим, но дриада без труда преодолевает опасное место, лавирует.

– Ну, от Ксана я многого и не ожидал, – комментирует Атхлон. – Хотя мог бы и что-нибудь более интересное, чем механические шипы, придумать.

– Посмотрим, как проявит себя на финальном этапе, – говорит Алистер, – а так да, первый претендент на замену.

Теперь дриада на краю заполненного зловонной жижей болота, из ладоней вылетают гибкие лозы, цепляются за ветви над головой. С чёрной глади омута поднимаются ядовитые пузыри, но «кукла» умело уходит от них, выпуская лозу за лозой. Таким хитрым образом она и добирается до противоположного края.

– Иероним тоже не блещет, – вздыхает Атхлон.

– Нет, почему, – возражает Алистер, – сам по себе яд неплох.

Дриада уже средь высокой травы просторного луга, на неё наступают живодревы, сыплются игольчатые шары, щёлкают пастями хищные растения. «Кукла» срывает с пояса заряды, похожие на колючие плоды дикого огурца, бросает живодревам под корни, и те остановлены, усыплены проникшим под кору соком. Шары же колючек дриада отбивает, особым образом вывернув руку, а плотоядные побеги душит лозой.

– Вот Горгий неплох, – довольно гудит Атхлон, – по его заклинаниям вопросов нет.

– Да, линейка отличная, – кивает Алистер, – и вся завязана на узор.

Полоса препятствий тем временем подходит к концу, и венцом испытаний – атака на трёх уровнях Сопряжения сразу. По дриаде бьют пушки, усиленные самоцветами, со всех сторон летят изготовленные из камней эфирные големы, готова сбить и растереть в крошку максиформа с жука-древоточца. «Кукла» лишилась руки, во многих местах измята и опалена, но всё же добирается до конца полосы.

– Ты посмотри, как быстро справились! – Атхлон в восхищении.

– Никаких сомнений, – доволен и Алистер, – ядром курии испытание пройдено, а значит пройдено и всей курией.

[3]

2412 год от Разделения

Квинта Сущего, 20-й день 4-го месяца

Кресла в комнате ожидания были широкие, но из волшебного каучука, а такие Аиртон не любил. Предпочитал простое и механическое, вроде той раздвижной кровати, на которой спал когда-то в общем доме зоны сбора. Даже не верилось, что ему уже двенадцать, что пришло время завершающего испытания второй ступени.

– О чём думаешь? – спросил с соседнего кресла Фафф.

– Что мне уже двенадцать.

– Ага, а мне тринадцать. И как, чувствуешь себя взрослым?

– Ай, отстань.

– Ну,давай, давай, уходи в себя! Тоже мне…

Прилегала комната к стене стихийного полигона, стены тянулись далеко вверх, где закруглялись куполом. Из-за линии этой, уходящей вверх плавно, Аиртон вспомнил обсерваторию, где проходило первое занятие второй ступени. Тогда тоже была ночь на зимний пик, но тогда курия их со стихийным волшебством только знакомилась…

Внутреннее пространство обсерватории полностью чёрное, черен и купол, над которым разошлись защитные кожухи, и на чёрном – россыпи звёзд. Стекло купола, как узнают ученики в скором времени, несёт на себе целый ряд заклинаний – и многократное приближение выбранного участка небесной сферы, и фильтры цвета, и анализаторы спектра. Теллур носится под самым сводом, и сам подобен небесному телу, но голос раскатистый, громкий, и слышно его хорошо.

– Раз-два, проверка!

Пятеро членов курии устроились на ложементах, поставленных в ряд, взгляды направлены вверх.

– Итак, вторая ступень вашего обучения, курия, полностью отведена под стихийную магию, – говорит «умник», – по году на Элемент. Твердь, Ветер, затем Плазма, а за Плазмой самый главный для нас, людей, Элемент – Пламень, за которым и последует завершающее испытание ступени.

– У-у, древности!.. – тянет Фафф недовольно.

Теллур на его недовольство не обращает внимания, отзывается как ни в чём не бывало:

– Совершенно верно, ученик Фафф, древности. Наряду с предметной, стихийная магия одна из первых, освоенных людьми после Разделения. Дело в том, что с Разделением между богами четырёх пантеонов и нашей планетарной системой установилась связь. Древними она была выявлена, познали истинные имена богов и богинь, и так заклинали. Скажем, вот, Григла, прозванная древними Каменнолицей…

Купол окрашивается в жёлтый – поставлен фильтр, точка планеты взята в квадратик, затем тот расширен, развёрнут, и Григла предстаёт чётко, даже мелкие детали видны. Подобна она круглой ране со струпьями, местами словно бы содранными, местами оставленными. Зрелище, что и говорить, не из приятных, и Теллур это словно бы чувствует – убирает фильтр, убирает увеличение.

– Из заклинаний той поры, строящихся через Григлу, – говорит в завершение, – без изменений до нас дошли такие, как водохождение и кровавый дождь.

– А круг? – спрашивает Горгий робко, – его мы тоже будем изучать?

– Обязательно, – Теллур посылает в купол импульс и через точку зенита дугой протягивается линия. – Подробнее о круге поговорим в дальнейшем, когда дойдём до этого раздела, сейчас же коротко, обрисуем лишь основные моменты.

– А я знаю, что это за линия, – Фафф показывает пальцем, – видимое движение светила!

– Совершенно верно, – «умник» вновь невозмутим. – Однако, курия, запомните сразу: когда мы говорим о круге, то основой в узоре является не Игнифер, а Уника. По той причине, что ключевая планета, ключевой мир; соответственно, важна и небесная сфера этого мира. Все звёзды, свет которых доходит до Уники, имеют значение, но особое у тех, путь которых по небесной сфере совпадает с видимым движением Игнифера – они-то и составляют двадцать созвездий круга. С астрономической точки зрения, правильнее было бы считать от восходящего узла, от точки весеннего равноденствия, но с магической правильнее вести счёт от точки зимнего пика, как он и ведётся. Итак, смотрите, я обозначу те созвездия, что сейчас на небе, остальные покажу в режиме имитации.

И курия видит, курия запоминает. Вот Светоч, начинающий как год, так и квинту Элементала, за ним следуют Дюна, Парус и Стена. Квинту Ментала составляют следующие четыре созвездия, а именно Стрела, Часы, Сеть и Архитектор. За ними квинта Астрала – Хамелеон, Дерево, Чаша и Единорог. Предпоследней в круге – квинта Эфира, составляют её Червь, Ворон, Кость и Призрак. Завершает же череду созвездий квинта Сущего, входят в которую Стрекоза, Жертвенник, Волк и Колесо.

– Спасибо, Теллур, – благодарит Горгий, – очень хороший урок.

Тем вводное занятие и оканчивается; обсерваторию, медленно нарастая, заполняет свет, разливается по чёрному белым.

Аиртон и сам не заметил, как погрузился в воспоминания, но вот вынырнул, вернулся, готовый к очередной реплике Фаффа. Тот, однако, молчал, и то ли тоже вспоминал что-то, то ли что-то напряжённо обдумывал.

– А помнишь, как кураторы Ксана по календарям гоняли? – вдруг спросил.

– Да, конечно, – кивнул Аиртон, – страшно было за него.

– А ведь не только его тогда проверяли, – Фафф ударил кулаком о ладонь, – а и всех нас. И понял я это, что самое смешное, только сейчас!

– Но мы же ничем ему тогда не помогли, просто рядом стояли, – проговорил Аиртон озадаченно. – Или же нет, помогли?..

Ксан между курией и кураторами, на возвышении, выступающем из пола аудитории, так называемом диске ответа. Встревожен, ибо чувствует за простыми, казалось бы, вопросами второе дно.