Да здравствует Герберт Уэллс!

7. Проблемы и терзания «ягодки опять»

Видно всё, что вокруг, неплохо.

Почти оголившиеся горно-холмовые хребты тянутся, насколько могу видеть, во все четыре стороны, и много их, этих хребтов и их отрогов. С тайгой тут, конечно, пожиже. Что плохо. Поскольку мне так и так нужно или найти себе убежище, где меня – Ну, вернее, моё здешнее тело! – не достал бы кто плотоядный во время сна.Или уж, оставшись, как говорится, в дебрях, набрать дров побольше, чтоб поддерживать всю ночь нехилый такой костерок: чтоб враги из диких сунуться боялись!

Однако, когда подул ветерок, и кое-какие ветви чуть раздвинулись, замечаю я, на самом высоком месте того хребта, по гребню которого движусь, нечто, очень меня заинтересовавшее.

Развалины замка.

Впрочем, никакие они не развалины. Стены, из каменных блоков, отвесные, с башнями, прямыми ровными участками, и даже кое-где зубцы на кромках сохранились неплохо. А вот крыши, что башен, что строений, явно имеющихся там, во внутреннем дворе, похоже, сгнили и провалились куда-то вниз. Это может означать две вещи. Первое – что погибли люди, обитавшие тут когда-то. Ну а второе – что все они до сих пор скрываются где-то в подвалах или подземельях, и восстанавливать крыши поэтому не стремятся.

Интересно. Мне так и так придётся двигаться туда. Потому что с местными людьми я уж как-нибудь надеюсь договориться. (Вы же знаете: я умею убеждать!) Ну а если людей не осталось – мне, как уже говорил, так и так нужно убежище. Поскольку солнце сейчас висит достаточно низко над кронами тощеньких деревцев, что чудом выросли тут, на почти сплошных камнях и их обломках.

Быстро спускаюсь с дерева, и поспешно иду, почти бегу, в направлении замка. Попутно как всегда оглядываясь по сторонам. О! Здесь есть и ящерки. Если этих полутораметровых серых тварюг с огромными зубастыми пастями можно так назвать. Когда приблизился к сборищу из пяти-шести таких монстров, греющихся на ещё тёплых валунах, расползлись они в стороны, сердито шипя, и, как ни странно, не намереваясь вступить в схватку.

Да и … с вами – мне вы без надобности, поскольку у меня ещё добрых полноги.

Но вот я и у стен. Высокие: в добрых пять-шесть моих ростов. Кажутся вполне себе неприступными. И встаёт та ещё проблемка: ворота из отличной нержавейки закрыты и заперты, (Проверил!) а на мой торопливый громкий стук и крики никто не откликается. Если за таковое не считать вылет откуда-то из-за стены огромной стаи ворон – это уже когда закинул туда, во двор, приличный булыжник, чтоб привлечь внимание хоть так. Кстати, вот вороны почему-то оказались вполне «традиционных» размеров…

Обойти эту крепость с боков, чтоб поискать пролом какой, или «чёрный» ход, мне вряд ли удастся: она специально построена так, чтоб со всех сторон её окружали весьма отвесные, похоже, специально доработанные именно так, каменные обрывы и кручи. С другой стороны, ночевать тут, под стенами, всё-таки не хочется. Да и то, что там базировались вороны, говорит о том, что некому уже открыть мне. А ещё о том, что нет там никого, кого эти хитрущие птицы считали бы опасным для себя, любимых.

Значит, остаётся одно.

Увязываю я в этакую скатку всё нехитрое барахлишко: в снова снятую с себя любимую шкуру. Перебрасываю (Со второй попытки!) через стену, там, где она кажется пониже. Слышу звук удара: приземлился, стало быть, мой тюк там, во дворе, вполне нормально. Вылетело ещё с десяток ворон – упорные самые, стало быть. Отлично.

Теперь возвращаюсь к опушке, если её так назвать, леса. Набираю с десяток сухих стволов и веток. Иду к стене, и тоже, того – закидываю. Теперь бы мне воды какой.

За ней пришлось вернуться почти на полкилометра вниз по склону: отлично запомнил я, где там выходит на поверхность из-под скалы маленький ключ. Напиваюсь, так сказать, впрок – даже в животе стало булькать. Ну вот. А теперь, пока сумрак после заката ещё не сгустился, нужно бы прошустрить, и залезть прямо по стене – пальцы у меня, тьфу-тьфу, крепкие. А щелей в каменной кладке я заметил много: сразу понял, что трудностей быть не должно.

Собственно, их и не было.

На гребень стены забрался минуты за три. Правда, не благодаря тому, что я такой вот ловкий малый, или крутой альпинист, а просто потому, что выщербилась от времени и всяких погодных явлений эта самая стена – тут и неуклюжий лох влез бы. Единственное, что напрягает – мысль о том, что раз удалось мне, никто не мешал сделать это и каким-нибудь другим обитателям. Местной «экосистемы». Тем, кто не вымер от остаточной, и разных там бацилл…

Двор осмотреть почти не удалось: вокруг уже сгустилась ночь, а внутренний двор ещё и в густой тени от самих стен. Однако парапет в примерно метр толщиной, имевшийся за гребнем, и позволявший, если что, защитникам весьма удобно располагаться тут, под прикрытием зубцов, вывел меня прямо к двери в башню. А там нашлись вполне каменные, и поэтому сохранившиеся целыми, ступени. Которые очень удобно привели меня в этот самый двор. Ну а найти своё нехитрое барахлишко, сухие дрюковины, и развести в очередной раз маленький костерок – уже дело техники.

Когда подбросил в пламя и самое толстое полено, и оно занялось, беру в левую руку подходящую головню, а в правую – любимые грабли. И – вперёд, на подвиги. То бишь – в глядящий на меня пустой чернотой злобного глаза проём от двери, имеющийся в центре самого большого здания во дворе. Парадный вход, стало быть.

Пока я не нашёл себе подходящего места для безопасной ночёвки, нужно бы сходить вот именно – на разведку. А то, может, тут хоть и тихо с виду, но в тихом омуте, как это говорится… Вот именно.

Войдя в прихожую, покивал я головой: всё верно: прихожая. Без комментариев. Поскольку комментировать нечего: сгнило вообще всё. А дальше – двери в главный зал: вон он, тянется на добрых сорок шагов. Вхожу свободно: никого тут нет, и толстый слой пыли и сухих скрючившихся листьев на полу говорит о том, что не посещал это место уже давно ни один из представителей что двуногих, что четвероногих. А птичек я не боюсь.

Зал меня порадовал. Привёл в восторг, если говорить честно. Потому что обе его боковых стены оказались буквально увешаны разным колюще-режущим оружием! Не иначе, как хозяин собирал коллекцию. Ну, или осталось от каких благородных предков. Мне по барабану – главное, сохранилось оно неплохо! Правда, от алебард пришлось отказаться, хоть и не сразу: сняв со стен, прикинул я их под себя, но уж больно они оказались тяжёлыми. Зато пару метательных кинжалов, с немного грязными от ржавчины лезвиями, (Плевать! Мне не любоваться на них, а – метать!) подобрал себе без проблем. Не мучился и с выбором сабли: выбрал ту, что казалась изогнута не столь сильно, и с рукоятью под двойной хват. Плевать мне и на то, что она снабжена гардой – всё равно чертовски напоминает нашу старую добрую катану.

Ну вот я и экипирован. Почти. Потому что всё равно пришлось снять со стены и пояс, но не кожаный, (Те, как понял, давно сгнили.) а сделанный из отдельных стальных ажурно-кованных звеньев – немного напоминал он мне карикатурно уменьшенную копию самой обычной гусеницы от танка: со звеньями-траками и штырями-осями. Легко разместил своё оружие за этим предметом экипировки.

Ну вот. Теперь я готов обследовать и верхние этажи, и подвалы!

Верхние этажи ничего мне не дали. Правда, нашёл одну кровать – из железа. Похоже, какого-нибудь лакея. Или камердинера. Которая ещё не сгнила, в отличии от шикарно-помпезных гигантских деревянных сексодромов господ.

А так – ничего интересного. Останки шкафов, комодов, трюмо там всяких с потускневшими зеркалами, и вывалившимися ящичками. Наполненными трухой. Разруха!

В подвале оказалось поинтересней. Потому что имелся тут нехилый винный погреб – не иначе, как коллекционировал мой хозяин и редкие вина. Да, я слышал, конечно, что многие нувориши и так называемые дворяне вкладывают деньги в предметы роскоши, искусства, типа картин и статуй, ну, и вот в эти самые вина. Поскольку со временем их ценность только растёт. Сам-собой напрашивается тут же и вопрос о тщете всего сущего: кому они теперь нужны, ваши картины, (Видел их здесь. Но в отличии от оружия всё потемнело, потускнело, или вообще висит в рамах неаккуратными ошмётками, порвавшись, сгнив и окислившись на воздухе…) и статуи – вот эти, надо признать, лишь слегка пожелтели. И вот теперь – и вина. Бутылки с которыми сейчас безобразными грудами с тёмными потёками пролившейся жидкости лежат на каменных плитах пола: рассыпались в труху козлы и этажерки, на которых они хранились.

И неутешительный вывод: никому. Разве что каким извращённым инопланетянам, прилетевшим бы сюда в поисках артефактов местной цивилизации.Ну, или мне.

Потому что если никакой воды здесь не найду, в каком-нибудь секретном колодце на случай осады, придётся волей-неволей попробовать чего из оставшихся целыми бутылок. Но это – только в крайнем случае.

Кроме винных погребов обнаружил и обширные подвалы с топками-печами, котельную, угольные запасы в трёх гигантских хранилищах (Офигеть! Уголь!!!), и огромный дизель-генератор. Понятное дело, сгнивший и проржавевший. Нашёл к своей радости (Преждевременной, как оказалось!) и огромную цистерну с простой водой. Вот только пить её, когда попробовал, оказалось невозможно: затхлая потому что. И даже какие-то ошмётки тины в ней нашёл: лягушки, что ли, какие, «освоили» просторы ёмкости?!

Ведущий в самый нижний уровень подвала коридор, окончившийся массивной и на удивление несгнившей дубовой дверью, окованной толстыми медными полосами, даже открывать не стал: заперта потому что оказалась дверь на амбарных размеров замочище. Стало быть – никто. Ни туда, ни – оттуда.

Возвращаюсь во двор. Прикинул я, ещё не начав обход замка, что если перетащу свой костерок вон туда, в простенок между каким-то сарайчиком, и основным зданием, будет мне вполне удобно. И тылы защищены массивной стеной, и фланги. А ещё сохранился там какой-то навес, из древней черепицы. Натуральной. Вот! Учитесь, балбесы «техногенно-продвинутые», каким должен быть материал кровли, стен, и вообще – всего, что подвергается воздействию всяких там дождей-ветров-снегов-солнца!..

Перетащил с трудом, и не весь костерок, а только те части, которые смог забрать, не обжигаясь. Ну, ничего. Дров-то у меня много. До утра должно хватить. Сутки здесь, как прикидываю, такие же, или даже чуть меньше, чем наши.

Подумав, отрезал я и поджарил ещё пару палочек шашлыка: нет у меня соли, и кажется мне, что завтра моё непровяленное мясо начнёт портиться. Поэтому режу и его остатки на длинные узкие полосы, и вешаю на палку несколько в стороне от костерка: чтоб на них тянул дымок, и мясо таким образом провялилось бы. Ну, или типа того. Тренер уже объяснял нам принципы и способы консервации с применением подручных средств.

Стелю свою пованивающую шкурку, вздыхаю. Уж больно много на моём «ложе» всё равно осталось чёртовых блох. И ведь не дохнут, гады такие, от моих разных там микробов и вирусов! Вот и верь после этого всяким там ксенобиологам, которые нагло заявляют, что человек и его кровь – яд для чужеродных хищников. И паразитов.

Не яд. Убедилсмя на собственной шкуре. И опыте.

Заснуть удалось легко.

Но вот и родимый до боли тренировочный зал.

И сняв визиоочки, вижу я, что и остальные ребята закончили работу, неторопливо направляясь к душевой. Иду и сам. И кажется мне наш подвал словно бы ещё тусклей и невыразительней, чем раньше. Словно бы у меня два уровня зрения: один – здесь, а второй – там, в Мирах. И сравнение отнюдь не в пользу нашей привычной реальности…

После обжигающих упругих струй невольно приходишь в себя: бодрят они здорово! Когда растирались полотенцами, постанывая и покряхтывая, Санёк спрашивает:

– Слышь, Волк.

– Да?

– Что там у тебя нового? На четвёртом?

Думаю, прежде чем ответить. А что у меня, и правда, нового? А ничего такого. Особенного. Или интересного. Но поделиться, и правда, надо. Опыт!

– Да ничего особенного. Просто продолжение вчерашнего. Правда, проснулся от чёртова медведя… – рассказываю кратко и чётко. И про то, как «разобрался» с гигантом, и про то, как меня от его упорного преследования избавил очередной крокодило-бегемот. И про крыс. И пиявок-угрей. И про двухголового дракончика с его сердитым родителем. И даже про ежа размером с дикобраза, и обиженного мной филина. Кузьмич говорит:

– И это ты называешь – «ничего особенного»?! Да тут хватило бы на три Мира!

– Ну, не знаю… – чешу как обычно затылок, но думать это помогает тоже – как обычно. То есть – ни …рена. – Мне показалось скучновато. Если сравнивать с тем, через что уже прошёл. Тогда было – оригинально, свежо. А сейчас… Средневековье какое-то. Единственно, удивил чёртов ангар. Там явно сидело несколько сотен человек. Операторов. И, думаю, такой ангар был не один. Причём – только в одной этой стране. А сколько их было всего? У всех остальных стран?

Получается, в моём новом Мире военные отказались от ядерного в пользу мелкомасштабного вредительства. С помощью этих самых дронов. И как мне кажется, тот, у кого дронов оказалось поменьше, ну, или они про…рали войну чисто в количественном плане, решили, пока не сдохли, ударить-таки по всем своим врагам именно этим самым. Последним козырем. То есть – ядерным и водородным. Наплевав на сохранение в целости инфраструктуры и всяких там материальных ценностей.

– Да, очень похоже на правду. – это резюмирует нашу дискуссию Владимир, – А сейчас давайте-ка по домам. А то мы что-то сегодня переработали целых пятнадцать минут. А завтра – снова в школу.

Расходимся, прощаясь тоже фирменными жестами.