Капризная с-сука!..

Поэтому вытеревшись, и вновь одевшись, Пауэлл вернулся к столу для планёрок. Щёлкнул клавишу селектора:

– Внимание всем офицерам, не занятым на вахте. Через пять минут пройти ко мне в каюту. На внеплановую планёрку.

По мере того, как подходили и рассаживались по местам его «надежда и опора» – офицерский корпус, Пауэлл как бы новыми глазами рассматривал их. Нет, он, конечно, знал их неплохо, да и невозможно не узнать человека, если двадцать лет заперт с ним в консервной банке размером с древний линкор… Но всё-таки…

Первый помощник Эндрю Гопкинс. Честный и прямой служака. Пусть без особого воображения, как говорится, звёзд с неба не хватающий, зато – спокойный и методичный. Почти как он сам. Второй помощник, Александр Харпер, конечно, пожиже будет в плане энциклопедических знаний, зато очень находчив. И не зашорен, как первый, диктатом Уставов и Правил. Если вынудит ситуация – наплюёт на «как положено», а прикажет сделать так, чтоб все остались живы. И целы. Что он и доказал, когда у них случилась девять лет назад та авария… Пусть и унесшая жизни троих замечательных парней.

Старший лейтенант Яндринский, он же – завхоз. Или комендант. Скрупулёзный в мелочах, он иногда за ними не видел общей картины. То есть – человек, как говорится, с ограниченным кругозором. Пусть и ограниченным – своей должностью и обязанностями, которые она накладывает. Считать каждый гвоздь, и каждый кусок мыла… Зато – спокойный и порядочный. «Правильный», как и сам Пауэлл. Такой не подведёт.

Отсутствующий лейтенант Джек Коллинз, находящийся сейчас на вахте, вызывал у Пауэлла определённые сомнения. Нет, не потому, что противился приказам, или не проявлял должного рвения при их исполнении. Как раз здесь всё было в порядке. Но вот подсознательно казалось Пауэллу, что именно в той ситуации, которую им сейчас предстоит решить, третий помощник может как раз и проявить… Неповиновение.

Уж больно он скрытный и замкнутый человек. Себе, как говорится, на уме.

Но вот они все, его генералитет, и собрались. И расселись. Тянуть смысла нет.

– Господа офицеры. Я собрал вас здесь, чтоб сообщить о нашей старой, но от этого не менее насущной проблеме. И обсудить возможные её решения. А принимать их нужно быстро. И, приняв, придерживаться упорно и последовательно.

Вы все знаете, что многие системы на нашем корабле не предназначались для долгой службы – то есть, рассчитаны не более чем на двадцать пять лет. И даже с учётом тех труб, механизмов и запчастей, что мы сняли с Лунной Станции, многие наши коммуникации, системы, и механизмы не протянут более пяти-шести лет. Это очень плохо.

Потому что обойтись без них мы не сможем. А заменить их – нечем. А нам предстоит, вероятно, ещё какое-то, и весьма продолжительное время, жить. Хотя бы для того, чтоб вырастить, воспитать, и обучить хоть чему-то наших детей.

И вот какие мысли возникли по этому поводу у меня.

Дать в полном объёме всю необходимую для ремонта и эксплуатации нашего корабля информацию мы не сможем нашим потомкам чисто физически. У нас нет ни учебников, ни пособий, ни макетов для тренировок. Практиковаться же с нашими, работающими, устройствами и механизмами – значит не желать себе добра. «Пронзающий» у нас один, почти всё держится на «честном слове», и в случае «незачёта» повторить запоротый учеником тест будет просто невозможно.

Далее. Через те самые пять-шесть лет начнутся регулярные системные отказы и поломки. Мы сможем их чинить и устранять, только пока, вот именно – живы. Потому что хорошо представляем, какие замены и ремонт возможны, а какие – нет. А что достанется на долю наших детей?! И где прикажете брать запчасти, механизмы и даже элементарно – новые трубы? Не говоря уж о том, что доктор Маркс распаковал предпоследнюю упаковку микроминералов.

Жить на Земле, «долго и счастливо», уйдя в заслуженную отставку, как мы планировали, вернувшись, не удастся. Это однозначно, и никаких сомнений в этом у нас благодаря повторным исследованиям проб, оставшихся на зондах, ни у кого из вас нет.

С имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами мы уж точно за какой-то реальный и обозримый промежуток времени создать универсальное средство для зачистки всей поверхности от супер-заразы не сможем. И тянуть время, просто оставаясь на орбите, и наблюдая за планетой, смысла никакого нет.

Следовательно, выход у нас один.

А именно – отправиться назад, в космос, и обследовать другие, наиболее перспективные, системы с планетами, которые могли бы оказаться приемлемыми для нашего на них проживания. Потому что горючего у нас осталось более сорока процентов изначального объёма. А в самом крайнем случае, если так ничего подходящего и не найдём, мы можем оставить неприкосновенный запас горючего, чтоб добраться до третьей планеты системы Каппы Лиры. Вы наверняка помните, что там почти пригодные для нас условия. Если не считать, что среднегодовые температуры даже на экваторе ниже плюс двух по Цельсию, и половина поверхности суши покрыта трёхкилометровым ледником, а остальная – километровым. Но на экваторе…

В-принципе, колонию можно было бы основать. Пусть и там ледник, но можно было бы прокопать его до поверхности, и оборудовать там пещеры. Где и можно было бы построить парники и теплицы.

Там даже есть животные – в крайнем случае, если доктор Маркс насчёт планеты прав, и земледелие окажется всё же невозможным даже в подземных пещерах и парниках, можно какое-то время продержаться только за счёт охоты.

Моё мнение – нужно вылетать немедленно.

А сейчас прошу высказывать возражения и предложения.

– Капитан, позволите, сэр? – ну, кто бы сомневался: конечно, это первый помощник.

– Прошу, лейтенант Гопкинс.

– По поводу «надёжности» наших как основных, так и вспомогательных механизмов и систем. Я, как и вы, сэр, регулярно делаю обход всего нашего хозяйства. И поэтому прекрасно знаю, что практически любая авария может случиться практически в любой момент! Изжили себя многие устройства и коммуникации, просто в силу того, что превышен их расчетный срок службы. И вы правильно сказали: нельзя же было загрузить на корабль все необходимые, могущие понадобиться, запчасти, механизмы, и трубопроводы!

Мы бы тогда просто не полетели бы никуда! Поскольку больше массы – больше горючего! Больше горючего – тяжелей каркас и броня! Ну и так далее – замкнутый круг! Но мы должны были вернуться не сейчас, а три года назад! Нас сильно задержали аварии, в том числе и реактора, и то, что мы всеми силами экономили наше любимое горючее. Как чуяли, что оно может ещё понадобиться. А не потому, что за сэкономленное нам дали бы премиальные.

И именно поэтому мы и пожинаем, так сказать, плоды наших стараний. Вернее – можем пожать. Если что-то, вот именно, подходящее для нашей жизни, найдём!

А по поводу возможностей «долгой» жизни на «Пронзающем» лично у меня сомнений нет. Не сможем мы вечно латать и «уговаривать» его начинку поработать ещё немного. Значит, если хотим и сами ещё пожить, и детей наших вырастить и сохранить, нужно, вот именно – отчаливать. Поскольку, уж простите, ловить здесь нечего!

– Так. Ваше мнение понятно, лейтенант. Кто ещё?

Руку поднял штурман, лейтенант Марк Иверсен.

– Прошу, лейтенант.

– Ну, предположим, сэр, что я даже проложу курс к наиболее «перспективным» системам с планетами. И мы даже долетим. Проведя в пути как минимум ещё восемь-девять лет. Но что будет, если мы там ничего так и не найдём? Ведь все вы помните, что из сорока трёх обнаруженных нами в пяти обследованных Системах планет более-менее земного, то есть, твёрдого, типа, лишь одна оказалась потенциально пригодной для жизни человека? Да и то – в экстремальных… А вернее – в сверх-экстремальных условиях!

– Вот именно, лейтенант. У вас как раз и будет – самая сложная и каверзная задача. Так спланировать наш полёт, чтоб в самом крайнем случае, если, вот именно, ничего более подходящего не найдём, мы могли бы в конце пути оказаться поближе к Каппе Лиры, и могли спуститься на обеих челноках на её третью, замёрзшую, планету. Оставив горючего на несколько их ходок – чтоб спустить всё нужное для выживания.

– Ха! Вот это задачка! – штурман почесал в затылке, крякнув. – Ну, в-принципе, ничего как раз особо сложного здесь нет. У нас – отличный автонавигатор. Главное – правильно поставить ему цели и задачи.

– Хорошо. Так вы – за полёт?

– Да, капитан, сэр. Я – за! Ведь другого, более реального, выхода-то – нет!

– Отлично. Кто ещё?

– Позволите, сэр? – руку поднял старший лейтенант Яндринский.

– Да, лейтенант.

– Как коменданту и фактическому завхозу всего этого сложного хозяйства, что мы называем нашим кораблём, мне отлично известны и все наши проблемы, и потребности. Так вот. Запасных моторов, насосов, реле, распределительных блоков и прочей важной и сложной механики и электроники, обеспечивающих нормальную работу двигателей и систем подачи топлива, на складе больше нет. Те, которые мне вернули, как нерабочие, в большинстве своём ремонту не подлежат. А на время полёта нам они будут всё время нужны. И без них, таких, вроде, простых и нетребовательных, никуда мы не полетим. Или, если полетим – так уж на инерционном полёте, без работающих движков. Как быть с этим, сэр?

– С этим, согласен, проблема. Однако она, как мне кажется, решаема. Ведь сейчас, – капитан выделил тоном это слово, – у нас имеются замечательные во всех отношениях, и знающие наш корабль, специалисты. Вроде того же техника Ходжеса. За долгие годы практики многие из наших людей (И это – радует!) почти сроднились с нашим кораблём. С его сердцем, мышцами, лёгкими, и кишечником, если мне позволительно обозначить этими терминами всю начинку нашего «Пронзающего». Мы можем, освободив от рутинной обычной работы, срочно перенаправить весь более-менее свободный и компетентный технический персонал на восстановление агрегатов и узлов, необходимых для работы маршевых двигателей в штатном режиме. А вот обучить наших детей такому мы вряд ли… Но это я уже говорил.

– Хм-м… Ну, если удастся восстановить те узлы, которые наверняка понадобятся в ближайшем же будущем, я не возражаю. Полететь.

– Хорошо. Составьте список агрегатов и узлов, которые нужно в первую…

– Вот он. – лейтенант протянул через стол список из двух машинописных листков.

– Отлично. Кто ещё?

Оставшиеся за столом пятеро невысказавшихся мужчин, переглянулись. С тяжким вздохом руку поднял лейтенант Джастин Хьюз:

– Позволите, сэр?

– Прошу.

– Мы сейчас, получается, свернёмся и отчалим в неизвестном направлении. Забрав с собой нашу последнюю надежду – женщину продуктивного возраста. А на что же рассчитывать тогда экипажам тех космолётов, которые вернутся из своих экспедиций после нас? Они-то, получается – не будут иметь никаких шансов?

– Что вы пытаетесь сказать, лейтенант? Что нам нужно остаться здесь минимум ещё на три, десять, и двадцать лет, чтоб решить проблему «дележа» нашей единственной женщины с теми, кто прилетит сюда позже? – взявший слово первый помощник сердито фыркнул, – А ну – как они просто – не прилетят?! Ведь их корабли – однотипны с нашим! И возможностей рассыпаться по космосу в виде кусочков не крупнее конфетти у них тоже наверняка было предостаточно!..