Капризная с-сука!..

– Миссис МакГоннегал. Право, моя жизнь вполне обычна, и с детства была спланирована родителями. И предсказуема. Отец – видный биохимик, доктор наук. Обеспечил мне и элитную специализированную школу, и университет. Но в свою лабораторию не взял. Поскольку я всё-таки специализировался больше по ксеноморфной флоре-фауне.

– Это – как? Земной науке же тогда, до вашего полёта, ни о какой-такой «инопланетной» флоре-фауне не было ничего известно!

– Ну, почему же? – доктор опять чуть нагнул голову к плечу, – Микроорганизмы, типа бацилл-вирусов, и даже бактериофагов, способных выживать на наружной поверхности космических Станций, и даже в хвостах комет, и на астероидах, были известны ещё в двадцатом веке… Ну вот я и заинтересовался. И – надолго, как можете видеть!

– А… Семья?

– Жена не возражала, чтоб я полетел. А дети… К тому времени выросли, и обзавелись своей семьёй. И им тем более было… То есть – они тоже – не возражали.

– Понятно. Извините. Всё верно: банально и предсказуемо. Но, раз вы – здесь, это говорит минимум о двух вещах. Во-первых, вы – выдающийся микробиолог.

– Благодарю. А во-вторых?

– А во-вторых, – было видно, что Наиля удержала-таки то, что рвалось на язык, и сказала вовсе не то, что собиралась, очевидно, пытаясь пощадить чувства пожилого доктора, – Смотрю, тяга к новым знаниям у вас сильнее, чем любовь к насиженному месту!

– Ну… Можно это и так назвать. Хотя зря вы щадите мои стариковские чувства. Это – вы правильно подумали! – из-за того, что я в сорок пять стал… Несостоятелен как мужчина, моя «продвинутая» жёнушка и сказала мне… Было и правда… Очень обидно.

Ну, что сказано, то сказано! Прошлого не воротишь!

– Блинн… Теперь я должна извиниться, доктор. Я знаю, что иногда жестока и несдержана. И порывиста. Но я – не нарочно. Не хотела заставлять вас страдать!

– Ничего, милая девушка. Всё это – дела давно минувших дней. Острова памяти, как говорится в нашей поэзии, поросли сорняками и мхом. Мне больше не больно.

– Вот и славно. Потому что поговорить с вами приятно. Не то, что с Пауэллом. Или этим козлом Ходжесом!

– Я смотрю, он-таки не оставил вас равнодушной.

– Ну, трудно быть равнодушной к такому заправскому хамлу!

Капитан Пауэлл оторвал взор от экрана, и вынул наушничек из уха. Посмотрел влево, на сидящего в напряжённой позе лейтенанта Джека Коллинза, командира третьей вахты. Вот уж завис мужчина, так завис! Словно детективный сериал смотрит. А всего-навсего слушает, как доктор и его подопечная обмениваются воспоминаниями…

– Лейтенант Коллинз.

– Да, сэр?

– Я – в столовую. Поужинаю и уйду в свою каюту. Если что – звоните прямо туда.

– Слушаюсь, сэр.

С ощущением, что они что-то упустили, несмотря на все свои планы и раскладки, капитан вышел из рубки. Он знал, что проводив взглядом его спину, лейтенант снова обратит внимание на тех двоих, что мирно беседуют сейчас в каюте выжившей.

Но поскольку от лейтенанта никогда практически не удавалось добиться какого-либо проявления тех или иных эмоций, Пауэлл немного беспокоился. Знать отношение Коллинза к ситуации хотелось бы.

А то, как говорится, «в тихом омуте…»

9. Организационные проблемы

Придя к себе, Сигурд Пауэлл закрыл дверь, и обвёл своё положенное по должности весьма обширное «жизненное пространство», весьма неприветливым взором.

В своей каюте, когда это касалось его «необходимого отдыха», Пауэлл не чувствовал себя сопричастным к происходящему на корабле. На его корабле. Ему казалось, что пока он будет рассиживаться, и, например, читать книгу, или смотреть видеофильм, или даже заниматься положенным сексом с Ленайной, может случиться что-то, что он мог бы предотвратить, если б не был занят, вот именно – «отдыхом».

Поэтому обычно он приходил сюда только для того, чтоб переночевать. Провести очередную планёрку. Или помыться. Вот и сейчас он снял верхнюю одежду, аккуратно повесил китель и рубаху на спинку стула, уложил на сиденье форменные брюки…

Стоя под душем он не мог отвлечься от беспокоящих его мыслей.

И не только, и не столько о женщине. В настоящее время – не она, пусть и со своим отвратительным характером, его головная боль.

А – корабль.

Конечно, «Пронзающий Бесконечность» строили с запасом. Каркас мог противостоять десятикратным ускорениям, а наружная броня – успешно сопротивляться едким облакам молекулярного водорода, и даже пылевым скоплениям. Движки тоже надёжны, и доказали, что не зря их части сделаны из самой прочной и износо- и огнеупорной стали.

Но вот – начинка…

Да, начинка корабля – подизносилась. И все трубопроводы, про которые ему говорили специалисты, обслуживающие реактор, и кондиционерщики, находятся на предпоследней стадии службы. И даже доктор Маркс внёс лепту беспокойства в душу капитана. «Гидропонные трубы», понимаешь, у него изношены, проседают, и уже начали трескаться «от времени»! Усталость, понимаешь ли, пластика!

Ну правильно: даже с учётом того, что они изготовлены из армированного кевларовой сеткой особо устойчивого к коррозии и свету мощных ламп, сверхлёгкого (Экономия веса!) пластика, рано или поздно любая пластмасса начинает становиться и ломкой, и хрупкой, и коробиться и деформироваться. И в данном случае не поможет ничто, поскольку и облучать растения светом, и подавать по трубам питательный раствор необходимо постоянно. Если, конечно, они не хотят остаться без свежих овощей, фруктов, и зелёного салата.

А что бывает из-за авитаминоза? Вот именно – цинга. Банальная, но от этого не менее страшная угроза, пусть выкашивающая людей не столь быстро, как какие-либо экзотические новомодные Свиные гриппы двенадцатого поколения, Ковиды – сто тридцатого, и Эболы-сорок, но столь же гарантировано. И – весьма мучительно.

А чтоб получать эти самые фрукты-овощи, придётся, значит, пожертвовать магистральными трубопроводами, которые они сняли с Лунной Станции. Пусть они и стальные, и тяжеленные, но зато – из молибденистой нержавейки. И пусть специалисты водопроводной и охлаждающей систем и целились на них, придётся им найти что-то другое для своих любимых агрегатов и систем. Потому что без новых труб все эти системы протянут ещё лет тридцать, а вот экипаж без свежих овощей – максимум – год! Персонал доктора Маркса уже использовал все возможные доступные материалы и средства, чтоб банально подложить под провисающие, трескающиеся, и дающие течи трубопроводы…

Да и вообще, если честно, Пауэлл, как главный «потребитель», компетентный во всех тонкостях устройства и эксплуатации «Пронзающего», был очень недоволен тем, как спроектирован и построен его корабль. Жаль только, что это выяснилось только сейчас, спустя двадцать лет. (Интересно, как там с этими проблемами справляются экипажи ещё трёх построенных по этой же, типовой, схеме, космолётов, ещё не вернувшихся?)

Да, некоторые, главные, системы, механизмы, и контура, и особо надёжны, и многократно дублированы… Но зато есть целая куча других, так называемых вспомогательных, явно рассчитанных только на двадцать лет полёта! И – всё!

О чём думали проектировщики и строители?!

Что «Пронзающий» вернётся, и всё это хрупкое и износившееся добро можно будет спокойно заменить в Земных доках?! При «капремонте»? Как на тюненгуемых автомобилях? Когда выбрасывают всю начинку, оставляя только красивый «старинный» и стильный корпус?!

Нет, ясное дело, что грузить в трюмы и на склады корабля все возможные запчасти и детали, из которых состоят его системы жизнеобеспечения и энергоснабжения – нереально. Вес! Пришлось бы соответственно увеличивать и прочность корпуса, и его объём, а это – дополнительные элементы каркаса, и броня, и всё прочее. И целое море дополнительного горючего! Но и строить расчёты на том, что всё износившееся легко и дёшево можно будет заменить дома, по возвращении – по меньшей мере наивно. Недальновидно.

Ну вот нет у них теперь этого самого Дома!..

И что прикажете делать?!

Сложить лапки, как та крыса в крынке с молоком, и умереть?

Он, как капитан, лучше остальных видел сейчас общую картину! И если во время полёта все уповали на то, что «вот долетим – и тогда уже заменим! Ну, или починим основательно! А сейчас – только дотянуть бы!», накрылась медным тазом такая философия!

Потому что – вот и дотянули. И – шишь! Проклятье!

Он прекрасно понимал, что даже самое упорное и долгое «бултыхание» в крынке не собьёт того спасительного кома масла… Так как не молоко у них тут, а банальная вода!

Невозможно вечно сохранять работоспособность их посудины! Всё будет «уставать», и приходить в негодность, и ломаться. И что бы там ни писали чёртовы фантасты про гигантские корабли-города, могущие почти вечно странствовать меж звёзд, самостоятельно, с помощью «умных» компьютерных Систем и роботов поддерживая жизнь своего экипажа, нагло и глупо скатившегося до состояния первобытной дикости, всё это – только красивая сказка. Ни чуточки не похожая на грубую и жестокую реальность!

Невозможно сейчас пополнить запасы материалов и запчастей там, внизу. Не говоря уж о – «жить на поверхности». А с Лунной Станции они забрали всё, что можно было. И даже – нельзя. Вплоть до поплавков в бачках в гальюне.

Вопросов назрело много. Но главный, всё-таки сейчас – живучесть и надёжность их корабля.