Обществоведческое эссе. Опыт студента НИУ ВШЭ

В XXI веке политика занимает огромный пласт общественной жизни. Данная дисциплина затрагивает граждан всех слоёв населения, оставляя равнодушными лишь немногих соотечественников. Однако не стоит спешить клеймить этих людей, для начала нужно дать ответ на вопрос: какое место занимает политика в жизни человека?

Ещё Аристотель в своих трудах характеризовал человека как «политического животного». Однако, отводя большую роль политике в жизни общества, он считал, что наличие какой-либо политической силы у индивида должно быть обусловлено неким цензом, к примеру цензом осёдлости. Гражданин, проживающий на территории государства в течение длительного времени, будет заинтересован в максимально справедливых решениях действующей власти. Платон в своих трудах приводит следующее высказывание: «Наказанием за гражданскую пассивность является власть злодеев». Этой цитатой философ очень точно прогнозирует последствия пренебрежения гражданами своими политическими правами. Вторая половина XIX века в русской истории богата такими примерами. К примеру, после раскрепощения крестьян в 1861 году русская интеллигенция предприняла попытки «хождения в народ» для того, чтобы объяснить бывшим крепостным всю несправедливость и подлость подписанного Александром II указа. Однако для бывшего закрепощённого сословия эти хождения явились чем-то вроде оскорбления святой фигуры батюшки-царя. Пассивность крестьянства и пренебрежение своими правами отчасти и привели Россию к революции 1917 года. Карл Маркс в своём учении рассматривал борьбу угнетённых с угнетателями как основный механизм движения истории. Разным ступеням исторической формации соответствуют разные угнетённые классы: рабовладельческой – рабы, феодальной – феодалы, капиталистической – буржуа. Таким образом немецкий философ отводит огромную роль политическому участию индивидов, делая её главным элементом перехода из одной формации в другую. Попытки перехода из капиталистической формации в коммунистическую были предприняты российским обществом в начале XX века при помощи активного политического участия пролетариата. Более того, выдающийся немецкий социолог Макс Вебер делил политическую деятельность на несколько видов: по случаю, по совместительству, а также на профессиональную деятельность. Первому виду мы соответствуем в случае, когда решаем проголосовать в Интернете в сообществе за удовлетворённость или неудовлетворённость текущей внутренне политикой нашего государства. Данное решение носит спонтанный и несистематический характер. К людям, занимающимися политикой по совместимости, можно отнести журналистов или телеведущих, регулярно принимающих участие в каких-либо политических дебатах и т.д. К профессиональным политикам можно отнести таких личностей, как Сергей Лавров, Дмитрий Песков, Игорь Сечин и других. Для этих людей политика является основным видом деятельности, которому они посвятили большую часть своей жизни.

Однако бывают случаи, когда государство насильно ограничивает права граждан в политической сфере. Лучше всего такой тип тоталитарного государства был описан Джорджем Оруэллом в антиутопическом романе «1984». Сознание населения было полностью подконтрольно правящей верхушке, но даже такое «закрепощение» не убило в некоторых людях стремление к свободе и, как следствие, лишь укрепило требование предоставления гражданам необходимых политических прав. Не стоит озвучивать итог данной задумки персонажей книги, так как сам факт их желания изменить текущую политику государства заслуживает уважения.

В итоге следует сказать, что наличие политических прав в современном государстве – большое преимущество XXI века, за которое сложило свои головы не одно поколение борцов и бунтарей, поэтому я считаю, что участие в политической жизни государства является долгом каждого добропорядочного гражданина.

ЭССЕ 8.

Власть принимает разнообразные формы

Понятие власти занимает центральное положение в политической сфере общества. Многие философы давали собственное толкование этого термина, но для всего многообразия определений был характерен следующий фундамент: способность одной стороны оказывать воздействие на другую. Но можем ли мы утверждать, что механизм организации и регулирования совместной деятельности принимает разнообразные виды не только в области политики, но и в области, неограниченной лишь деятельностью органов государственной власти и управления?

Самым ярким примером политической власти является власть государства. В зависимости от формы правление – монархия или республика – власть находится в руках одного суверена или равномерно распределена между различными государственными органами (в РФ имеет место разделение властей). Примером монархического государства может служить Российская Империя до 1917 года, во главе которой стоял самодержец Николай II Романов. Республиканской форме правления в XXI веке соответствует Российская Федерация во главе с президентом. Даже на политическом уровне в РФ происходит распределение властных полномочий, выраженное в трёх ветвях власти: законодательной, исполнительной и судебной. Впервые данная теория разделения властей была предложена английским мыслителем Джоном Локком, отличавшимся своими либеральными взглядами. Во главе первой ветви стоит Федеральное собрание, состоящее из Государственной думы и Совета федерации. Исполнительную ветвь представляет правительство РФ во главе с премьер-министром. Судебная власть в России выражается при содействии Конституционного и Верховного судов. Из вышеописанной мною системы власти в РФ можно сделать вывод, что даже в политической сфере власть может принимать разнообразные формы.

Также важным является вопрос о неполитичесой власти. Будучи уже отдельной формой оказания давления одной стороны на другую, она способна облачать себя в совершенно разные одеяния. Власть матери над сыном, начальника над подчинённым, возлюбленной над влюблённым – всё это является проявлением неполитического господства. Истории известны примеры проявления такой власти. Приближённый к императору Николаю II выходец из крестьянского сословия Георгий Распутин оказывал огромное влияние на царя и на его семью. Эта власть, будучи, следуя классификации Вебера, аффективной, послужила причиной убийства Распутина в 1916 году.

Из перечисленных мною примеров можно с уверенностью подтвердить, что власть способна принимать огромное количество разнообразных форм, и, вероятно, с течением времени количество этих форм может только увеличиться.

ЭССЕ 9.

Только то государственное устройство является лучшим, которое способно сохранить его как единое целое

Государства в XXI веке отличаются своим многообразием. Типы территориального устройства, различные формы правления и отличия в политических режимах не позволяют провести знак строго равенства между ними. Автор рассматриваемой цитаты ограничивается лишь вопросом о государственном устройстве, заявляя, что лучшей является та организация территории страны, выражающая отношения между центром и регионами, которая сохраняет государство единым. Однако так ли это на самом деле?

В политологии принято деление территориального устройства на три вида: унитарное, федеративное и конфедеративное. Последний тип нас интересовать не будет, так как его сущностью является союз суверенных государств, а значит, к вопросу о целостности одного государства он не относится. Унитарное устройство предполагает отсутствие политической самостоятельности у административных единиц. Данная система наиболее полно отвечает принципу единства, озвученному автором вышеприведённой цитаты. Механизм управления странами с унитарным территориальным устройством проще и, как следствие, вероятность его «поломки» ниже. Однако зачастую такое «единство» страны является иллюзорным, что подтверждается последними событиями в Испании ? унитарном государстве. По последним данным, предоставленным агентством международной информации «РИА Новости», Каталония, будучи административной единицей Испании, возобновила требования независимости. Жители региона недовольны тем, что, вследствие одноканальной системы сборов, свойственной лишь унитарным государствам, перечисляют налоги в федеральный центр в разы больше, чем получают обратно. Этот конфликт продолжается уже в течение нескольких веков. Таким образом, на примере Испании, можно ли утверждать, что унитарное территориальное устройство является лучшим для сохранения государства как единого целого?

Другому виду государственного устройства ?? федерации ? характерно наделение административных единиц относительной самостоятельностью. Данное разделение полномочий центра и региона приводит к объективным преимуществам: оно препятствует злоупотреблению властью, а также позволяет раскрыть экономический, социальный и военный потенциал страны. Однако федерации так же не лишены недостатков, одним из главных которых является несоответствие экономического развития регионов с экономическим развитием центра. В газете «Комсомольская правда» был составлен список десяти самых бедных городов России, где лидирующее место занял город Тольятти. Наиболее высокий индекс бедности чреват, по мнению некоторых социологов, общественными волнениями. Такое кардинальное различие с Москвой в сфере экономического благосостояния наглядно демонстрирует невозможность федерации сохранить государство как единое целое.

В итоге следует сказать, что для сохранения целостности какого-либо государства требуется не только грамотное территориальное устройство, но и наиболее подходящий для данного общества политический режим и форма правления. Только такое тесное переплетение способно обеспечить максимально справедливое правление.

ЭССЕ 10.

«Выборы – это гонка, в которой выигрывает большинство»

Лоуренс Питер

Любому демократическому государству соответствует особый институт выборов, отвечающий за избрание на должность президента, высших органов власти, а также органов местного управления. В повседневной жизни распространено мнение о том, что победа на выборах обеспечивается количественным превосходством голосов граждан, остановивших свой выбор на каком-либо кандидате или партии. Однако справедливо ли такое заявление в отношении избирательных систем современных государств?

В политологии институт выборов принято разделять на три типа: пропорциональный, мажоритарный и смешанный. Последний вид подразумевает переплетение первых двух систем, так что для ответа на поставленный вопрос его можно опустить. Основной особенностью мажоритарной системы является разделение страны на некоторое количество избирательных округов, каждому из которых соответствует определённый набор кандидатов. Исходя из принципа относительного большинства, победителем считается тот, чей процент голосов был выше процента других кандидатов. Следовательно, претендент, набравший меньше пятидесяти процентов голосов, что позволило ему, однако, занять первенство относительно других кандидатов, не может справедливо считаться выражением мнения большинства граждан. Причиной этому служат голоса, отданные за других борющихся за власть лиц, которые в сумме составляют более пятидесяти процентов проголосовавших против победившего кандидата. Данная система в один тур не может выполнять функцию выражения мнения большинства и в итоге лишь приводит к двухпартийной системе, являющейся, однако, самой стабильной из возможных. Такой вывод мы можем сделать на основе исследований Мориса Дюверже и Иммануила Валлерстайна – французского и американского политологов XX века. В Великобритании, где исторически сложилась мажоритарная избирательная система в один тур, существуют две лидирующие партии: Консерваторы и Лейбористы. Информационное агентство «РИА Новости» на своём сайте сообщает, что результаты парламентских выборов 2017 года, победителем которых стала Тереза Мэй – лидер партии консерваторов, подтверждают отсутствие большинства голосов у главы этой фракции. Полученные сорок два процента демонстрируют, что остальные пятьдесят восемь процентов населения проголосовали против данной партии.

Для предотвращения вышеописанной коллизии в политологии принято выделять мажоритарную избирательную систему абсолютного большинства, где для победы необходимо набрать более пятидесяти процентов голосов. Такой тип, наряду с пропорциональной выборной системой, в которой места в парламенте распределяются в соответствии с количеством голосов, отданных за партию, позволяет наиболее справедливо оценить количество приверженцев тех или иных взглядов и выделить среди них большинство. Однако верно ли утверждать, что одерживает победу именно большинство? Выигрывает то государство, правительство которого отвечает всем требованиям демократии: свободе, равноправию, плюрализму и справедливости. Такая форма организации власти возможна лишь там, где, наряду с лидирующий партией, своё место нашли и представители других, менее популярных фракций. Их взаимодействие и обеспечит максимальную демократизацию верховной власти. Неудачный опыт парламентаризма в России 1906-1917 годов доказывает, что несоблюдение этих правил может привести к трагичным последствиям. Избрание членов Государственной думы, начиная с 1906 года, характеризовалось неравным весом голосов каждых из сословий. Один голос помещика приравнивался к сорока пяти голосам рабочих, а впоследствии это количество возросло более, чем в десять раз – уже пятьсот сорок три пролетарских голоса равнялись одному голосу буржуа. Данная несправедливость не позволяла создать объективную социально-политическую картину мира, что и привело к событиям 1917 года. Формальный перевес голосов буржуазии не знаменовал её фактическую «победу».

В заключение скажу, что выигрывают те граждане, которые приняли участие в политической жизни своей страны. Формирование честного и суверенного правительства – вот та награда, которую получают победители.

ЭССЕ 11.

«Демократия – это худшая форма правления, если не считать все остальные»

Уинстон Черчилль

Известное изречение британского государственного деятеля Уинстона Черчилля о демократии наиболее точно отражает сложившееся в обществе мнение о политической картине мира. Его точка зрения подтверждается серьёзными исследованиями видных политологов XIX и XX веков (Джеймса Мэдисона, Джона Стюарта Милля, Роберта Даля, Габриэля Алмонда, Ханны Арендт, Карла Поппера и многих других), посвятивших свою творческую карьеру изучению режима, при котором народ является носителем государственной власти. Черчилль справедливо замечает, что демократия не является идеальной формой управления общества, однако, исходя из альтернатив, предоставленных нам историей развития политической науки, только демократический режим в большей степени отвечает всем требованиям современного общества.

Упомянутые мною выше политологи давали собственную классификацию политическим режимам, в которых современное понимание демократии заменялось похожим по содержанию термином. К примеру, Роберт Даль выделяет четыре основных режима: закрытую гегемонию, открытую гегемонию, соревновательную олигархию и полиархию, из которых лишь последняя наиболее полно соответствует демократическим принципам. Также известна классификация недемократических режимов, введённая Сэмюэлом Хантингтоном: личная диктатура, военный, расовая олигархия и однопартийный. Однако наибольшую популярность среди политологов приобрела классификация Хуана Линца. Тоталитаризм, посттоталитаризм, авторитаризм, султанизм и, наконец, демократия – виды совокупностей осуществления средств и способов политической власти, выделяемых американским политологом. Четыре критерия сравнения – плюрализм, степень идеологизации, конституционность власти и политическая мобильность – позволяют провести строгое разделение между выше предложенными видами. Демократию, по Линцу, отличает развитый плюрализм (т.е. многообразие мнений, точек зрения), отсутствие официальной идеологии, разделение власти на три ветви (законодательную, исполнительную, судебную) и свободное политическое участие с высоким процентом явки. Недемократические режимы гораздо сильнее ограничивают личностную свободу, отдавая её почти целиком в руки правителя (примером султанизма можно назвать правление Ивана IV Грозного в России, власть которого формально была ничем не ограничена). Подробное исследование природы тоталитаризма было проведено политическим теоретиком XX века Ханной Арендт, назвавшей данный политический режим «бременем современности». Также противостояние личности государству было описано во многих антиутопических романах. Классиками этого жанра принято называть Джорджа Оруэлла с его культовыми произведениями «1984» и «Скотный двор», а также «Мы» Евгения Замятина, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Образ врага отчётливо прослеживается, к примеру, в «Скотном дворе»: человек являлся олицетворением всемирного зла и причиной всех бед, а Наполеон – вождь скотного двора – служит спасителем «народа». Агрессивные собаки в качестве репрессивного «полицейского» аппарата и заповеди на торце амбара как идеологическая основа – эти и многие другие признаки тоталитаризма описываются Карлом Фридрихом и Збигневым Бжезинским (тоталитарная идеология, однопартийность, монополия на СМИ, система террористического полицейского контроля, монополия на все виды вооружённой борьбы и организованного насилия, контроль над всеми организациями и территориальная экспансия). Таким образом, верным будет следующий обобщающий вывод: на фоне иных политических режимов именно демократия даёт индивиду те права и свободы, которые сильно ограничены или вовсе отсутствуют в иных видах организации государственной власти. Однако важный вопрос всё ещё остаётся без ответа: на каких основаниях некоторые философы, в том числе и Аристотель, относят демократию к «неправильным» формам властвования, наряду с тиранией и олигархией?

Многообразие точек зрения является неотъемлемым условием демократического правления. Данный плюрализм создаёт благоприятную почву для роста межгрупповых конфликтов, из которых победителями выходит количественное большинство. Насколько компетентно данное большинство? Сможет ли оно противостоять демагогии популистов, стремящихся узурпировать государственную власть? Не приведёт ли это к тирании большинства? На данные вопросы были призваны ответить различные демократические парадигмы, по-своему трактующие основные цели и функции данного политического режима. Зачастую различные интерпретации одного термина придают прямо противоположную смысловую нагрузку. Похожее противоречие свойственно и понятию демократии. Концепция развивающей демократии, сторонниками которой являлись Жан-Жак Руссо, Джон Стюарт Милль и другие, вступает в прямой конфликт с элитарной демократией, приверженцем которой являлся австрийский учёный Йозеф Шумпетер. Сторонники первого подхода выступают за необходимость всеобщего участия в политическом процессе, аргументируя это последующим ростом гражданской политической культуры. Второй подход более критичен: взгляды сторонников данной демократической парадигмы основаны на антропологическом пессимизме, следствием которого является ограничение участия масс в политическом процессе вследствие их некомпетентности и допущение до него лишь высококвалифицированных профессиональных политиков. Такой широкий терминологический разброс значительно усложняет понимание демократии, открывая новые пути манипуляции гражданами и узурпированию власти недобросовестными политиками. Для предотвращения вышеописанных трудностей необходимо выполнение ряда условий, являющихся фундаментом для построения полноценной демократии. Для этого требуется сформировавшаяся национальная идентичность и государственное единство, высокий уровень экономического развития и образования граждан, а также развитая политическая культура. Игнорирование одного или нескольких условий может привести к демократии усечённого вида, тяготеющей к авторитаризму, а в некоторых случаях – к зарождающемуся тоталитаризму. Журнал «Дилетант» в одном из последних выпусков описывал события 1905 года в Российской Империи. Особое внимание было уделено Февральской революции, следствием которой стало фактическая демократизация общества, однако, вследствие отсутствия условий для поддержания демократического правления, в октябре 1917 года к власти пришла партия большевиков, положив начало однопартийной системе. Интересное исследование на тему условий возникновения различных политических режимов произвёл французский философ XVIII века Шарль Луи Монтескьё. По его мнению, климатические и географические условия оказывают значительное влияние на устройство общества. Южные страны с жарким климатом обычно тяготеют к деспотизму, северные с холодным климатом – к демократии, среднеевропейские с умеренным климатом периодически переходят от деспотизма к демократии и наоборот. Таким образом, к условиям демократии должны быть отнесены и эксплицитные явления, выражающиеся в географическом положении стран. Справедлив будет следующий вывод: существенные концептуальные противоречия и трудности в формировании делают демократию сложнейшим в реализации политическим режимом.

В заключение хотелось бы обобщить всё вышесказанное: приход к демократии не должен являться конечной целью развития общества, её ценность заключена в самом процессе, в самом стремлении достигнуть такого политического режима, при котором власть была бы распределена между всеми социальными группами равномерно, не стремящейся к вырождению в тиранию или охлократию. Людьми пока не было создано лучшего политического режима, отвечающего в таком количестве всем общечеловеческим ценностям. Недостатки, на наличие которых справедливо обратил внимание Уинстон Черчилль, служат причиной непрерывного интеллектуального труда политологов, задачей которых является сокращение их количества для последующего улучшения жизни всего общества.

ЭССЕ 12.

«Идеология – это ложное сознание»

Карл Маркс

Наличие официальной идеологии является неотъемлемой чертой тоталитарных государств. Немецкий философ Карл Маркс в своём высказывании стремился изобличить пагубное влияние определённой системы ценностей, выражающей интересы неких социальных групп. По его мнению, идеология заменяет собой сознание индивида, извращая представление о действительности в угоду господствующему классу. Такое сознание мыслит лишь в чётко ограниченных рамках, выгодных правящей государственной партии. Нетрудно прийти к выводу о том, что для Маркса идеология, будучи систематическим искажением общественных отношений в сознании личности, является объектом подробного исследования.

Идеологическая проблематика начинает прослеживаться трудах Френсиса Бэкона – английского философа XVI века. Мыслитель выделяет четыре вида «идолов», или заблуждений, мешающих процессу познания. Помимо идолов рода, пещеры и рынка Бэкон выделяет идол театра, возникающего из-за влияния существующих систем норм и ценностей на каком-либо историческом промежутке. В качестве данной совокупности ценностей нередко выступает утопия (от древнегреческого – «место, которого нет»), в основу которой заложены основные правила поведения. Сущность данного термина, введённого в оборот ещё английским философом Томасом Мором, направлена на критику существующего общественного строя. Вследствие стечения определённых обстоятельств данный факт непременно приводит к качественному преобразованию вышеприведённого термина – эволюции в идеологию. Взаимосвязь этих двух понятий была раскрыта немецким социологом Карлом Мангеймом, сделавший свои открытия на основе анализа событий первой половины XX века. История режимов Муссолини, Гитлера и Сталина в Италии, Германии и СССР соответственно предоставили благоприятные условия для системного анализа. Коммунистическая пропаганда в Советском Союзе, наряду с пропагандой нацизма в Германии и фашизма в Италии, сыграла огромную роль в легитимизаци власти, то есть согласии граждан стать объектом насильственных действий со стороны государства во имя достижения и поддержания утопического будущего. Вождь, олицетворяющий собой всю государственную мощь и незыблемость идеологических ценностей, служит эффективным способом достижения высокого уровня мобилизации граждан, в том числе во время военных действий, что находит своё подтверждение в событиях Второй мировой войны. Сохранились советские плакаты того времени с кричащими лозунгами: «За Родину! За Сталина!», которые стимулировали граждан с «ложным сознанием» отдавать свою жизнь во имя вождя. Похожая ситуация обстояла и в Германии с Италией с абсолютизацией харизматического лидера. Необходимо добавить, идеология должна непременно содержать в себе систему норм и ценностей, соответствуя которым индивид мог считаться её частью. Так, в представлении лидеров партии большевиков, истинный коммунист обязан посвятить жизнь труду на благо Родины, одновременно испытывая неприязнь к западному капитализму и соответствующей ему рыночной экономике. Потребности гражданина СССР должны быть скромными, ограничивающимися лишь самым необходимым. Нацизм, в свою очередь, провозглашал верховенство арийской расы, что позволяло немцам на основе евгенических принципах истреблять миллионы «неполноценных» людей. Фашизм обязывал граждан подчиняться своему государству, ставя его интересы выше личностных. Идеологическая важность прекрасно демонстрируется авторами классических антиутопических романов, среди которых стоит упомянуть «1984» и «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «Мы» Евгения Замятина и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Сюжет последнего произведения, к примеру, целиком строится на конфликте между обществом и личностью. Государственная идеология в романе такова: книги должны быть подвержены уничтожению, а люди, их читающие, немедленному наказанию. Эти принципы государственной политики убили всё духовное и прекрасное, что изначально присутствует в человеке. Можно ли объяснить это добровольное самоотречение не иначе, чем господством «ложного сознания»?

Известный политический философ Ханна Арендт называла идеологию «шестым чувством», сводя её к особым когнитивным особенностям. Мыслитель характеризует тоталитарную идеологию как «внеопытное» понятие, т.е. неспособное научиться чему-либо исходя из конкретных фактов. Данную особенность можно назвать иррациональностью идеологического мышления. Наряду с Ханной Арендт исследованием тоталитарных режимов занимался немецкий социолог Эрих Фромм. В одном из основополагающих трудов «Бегство от свободы» философ указывает на особую психологическую функцию, значение которой нельзя недооценивать. Она обеспечивает индивиду психологическую уверенность в ценности собственного существования, избавляя его от поглощающего чувства тревоги, или аномии (пользуясь терминологией Эмиля Дюркгейма). Последствиями действий людей, начинённых идеологическим запалом, становятся миллионы человеческих жертв, экономический упадок и социальная напряжённость. Данная закономерность явно прослеживается в посттоталитарной истории уже описанных мною стран: Италии, Германии и современной России. Могут ли эти ужасы быть объяснены иначе, чем господством «ложного сознания»? Вряд ли. Таким образом справедлив будет следующий вывод: идеология способна подчинять свой воле индивидов, замещая ценности и нравственные нормы в угоду собственной выгоде.

Однако для объективного анализа необходимо рассмотреть те идеологии, которые отвечают большинству современных общечеловеческих ценностей. Является ли, к примеру, либерализм «ложным сознанием»? Эта концепция, являющаяся противоположностью консерватизму, имеет право называться идеологией вследствие её принадлежности к определённой системе ценностей какой-либо группы людей. Следствием её возникновения является рождение упомянутого мною ваше консерватизма в качестве ответной реакции аристократии на совокупность совершившихся английских и французских буржуазных революций. Однако если ценности консерватизма, выраженные в оправдании социального неравенства и антропологического пессимизма, могут быть названы «ложным сознанием», то является ли свобода личности, равенство возможностей, антропологический оптимизм и толерантность свойством лишь искажённого восприятия действительности? На данный вопрос я склонен дать отрицательный ответ. Важно осознавать механизм формирования идеологий: в случае с тоталитарными концепциями сознание индивидов, пользуясь терминологией Вебера, характеризуется харизматическим социальным действием, а консервативные взгляды – традиционным. Либеральная идеология является примером целерационального социального действия, объединённого сторонниками определённых взглядов. Её формирование позволило придать положительный контекст интегрирующей идеологической функции, выраженной в повышении у граждан политической культуры. Таким образом, из всего вышесказанного необходим следующий вывод: не каждая идеология является воплощением «ложного сознания».

Обобщим изложенное: обществу необходим какой-либо ориентир, совокупность норм и ценностей, позволяющих давать каждому событию определённую оценку с позиции «хорошо» и «плохо». Маркс прав: идеология служит отличным инструментом для выполнения этой задачи, однако в недобросовестных руках это орудие превращается из цели в средство манипуляции сознанием, открывая пути для узурпирования власти недобросовестными политиками. К счастью, современное общество выработало достаточно мощный механизм недопущения замены истинного сознания на ложное. Задачей последующих поколений является сохранение и развитие тех идеологий, в основе которых лежат общечеловеческие гуманистических ценности. Выполнение данной обязанности является основой процветания всего человечества.

ЭССЕ 13.

«Общество готовит преступление, а преступник его совершает»

Томас Бакла

Проблема девиантного поведения, которую затрагивает автор данного изречения, является одной из ключевых в социологии. Длительное время учёным не удавалось установить природу этого явления, однако, несмотря на уже значительно прояснившуюся ситуацию, и по сей день споры в среде общественных исследователей о девиации не умолкают. Справедливо ли обвинять в причинах совершившегося противоправного действия общество? Лежит ли ответственность за преступление целиком на индивиде?

Первая серьёзная попытка объяснения природы девиантного поведения принадлежит австрийскому врачу-психиатру Чезари Ломброзо. С его точки зрения причиной отклонения от общегрупповых норм и ценностей являются особые биологические предпосылки, характерные для лиц, совершивших противоправные деяния. Похожая мысль нашла своё отражение в теории американского психолога Уильяма Шелдона, согласно которой три особых типа биологической конституции – эндоморф, мезоморф и эктоморф – в разной степени являются причиной девиантного поведения. Однако физиологический подход, представленный именами вышеприведённых учёных, истинен лишь отчасти. Девиантное поведение – понятие куда более широкое, относительное, включающее в себя преступления только как один из видов отклонения от общепризнанных норм и ценностей. Теория Чезари Ломброзо и Уильяма Шелдона описывает определённые черты характера (агрессивность, раздражительность, вспыльчивость) и типологию биологических конституций как возможные причины совершения насильственных действий, считающихся в данном обществе противоречащими закону. Австрийский психиатр и американский психолог не учитывают другие виды девиации, объяснение которых не может быть сведено к чисто биологическим особенностям.

В социологии объяснение девиации носит дуалистический характер: с одной стороны, мы имеем функционалистский подход, рассматривающий девиацию как отклонение от норм, признаваемых всем обществом, с другой – конфликтологический подход, описывающий девиацию как результат деятельности правящих группировок, чья активность является причиной отклоняющегося поведения индивида. Теория аномии, изложенная Эмилем Дюркгеймом и – специфически – Робертом Мертоном объясняет девиантность особым состоянием общества в результате рассогласования терминальных ценностей (целей) и инструментальных ценностей (средств). Американский социолог создал определённую типологию отклоняющегося поведения в зависимости от согласованности и рассогласованности целей и средств. К примеру, бунтарь – один из типов девиантности по Роберту Мертону – характеризуется как создатель новых ценностей, руководствуясь собственными целями и средствами. К таким личностям могут быть отнесены любые революционеры, чьё поведение соответствует критериям американского социолога. Интересно выделить особое значение бунта как средства утверждения собственного бытия – такой точки зрения придерживался французский философ-экзистенционалист Альбер Камю, точка зрения которого нашла своё отражение в труде «Бунтующий человек». Мятеж как вид девиантного поведения, направленный на борьбу против законов общества, причиной которого служит желание человека стать хозяином собственной судьбы. Теория деликвентных культур, сторонниками которой являлись Торстон Селлин, Дональд Миллер и Эдвин Сатерленд, делает акцент на свойстве самовоспроизводства, присущим девиантным группам. Причины данной реинкарнации сугубо психологические: молодёжь втягивается в субкультуры, так как не способна противостоять их социализирующему действию. Однако если предыдущие два подхода приписывали лишь пассивную роль обществу, не обвиняя его напрямую в формировании девиантного поведения у индивида, то концепция стигматизации, или наклеивания ярлыков, справляется с этой задачей куда уверенней. Раз оступившийся, человек вынужден продолжать вести образ жизни, соответствующий преступнику, вследствие «стигмы», наклеенной на него обществом. Межролевой конфликт особенно отчётливо проявляется в данной ситуации. Однако эта теория неоднозначна: почему нам известны случаи, когда вышедший на свободу преступник становился законопослушным, добропорядочным гражданином? Почему хулиганы, терроризирующие своих одноклассников, через десять лет меняются, становясь порядочными, «конформными»? К примеру, основатель компании «Apple» Стив Джобс в детстве был большим дебоширом, неоднократно сталкивался с полицией и имевший все шансы стать малолетним преступником. Однако этого не произошло, и теперь он нам всем известен как гениальный предприниматель, маркетолог и дизайнер. Таким образом, заводя разговор о девиации, необходимо осознавать субъективность данного термина. Сторонники «радикальной криминологии» воспользовались этой возможностью и занялись изучением сущности самой законодательной системы, на основе решений которой и происходит агрегирование данного понятия.

Обобщим изложенное: природа девиации до сих пор не может считаться познанной полностью. Однако на основе проведённых исследований с большой долей уверенности можно говорить о социальной, а не физической детерминированности данного понятия. Функционалистские и конфликтологические подходы наиболее близко подошли к раскрытию сущности отклоняющегося поведения. Следовательно, я соглашусь с автором высказывания, добавив от себя, что ни одно общество не может полноценно развиваться без наличия девиантных, то есть несоответствующих нормам данной группы, культур, и что ответственность целиком за совершившееся аморальное и противоправное действие не может лежать на индивиде.

ЭССЕ 14.

«Неравенство такой же хороший закон природы, как и всякий другой»

Иоганн Шерр

Понимание неравенства носит фундаментальный характер в гуманитарных науках. Различные исследователи по-разному оценивали данный феномен, то оправдывая, то критикуя его. Точка зрения автора высказывания прямо указывает на его положительное отношение к неравенству, возникающему вследствие конкретных законов природы. «Справедливо ли данное мнение?» – вот вопрос, на который мы должны дать ответ.

Устранение лексического дуализма является первоочерёдной задачей данного эссе. Автор упоминает некий «закон природы», то есть какие-либо структурные переменные, определяющие положение человека в обществе. Однако при неоднократном прочтении вышеприведённой цитаты может возникнуть вопрос: не имелось ли в виду понятие «неодинаковости» людей? К сожалению, я не могу дать точный ответ, но, исходя из наиболее распространённого толкования, склонен считать, что автор подразумевал именно социальное неравенство, частичное объяснение которого может быть сведено к физиологическим особенностям. Известный немецкий социолог Макс Вебер в теории многомерной стратификации выделил три наиболее общих основания для неравенства: уровень дохода, отношение к власти и престиж профессии. Различное переплетение и взаимодействие данных характеристик способно гибко объяснять устройство общества. Социал-дарвинизм, ярчайшим представителем которого являлся Герберт Спенсер, рассматривал общество как естественное образование, формирующееся на основе закона естественного отбора. Наиболее приспособленные члены группы подчиняют своей воле более слабых, формируя таким образом социальное неравенство. Следовательно, с точки зрения социал-дарвинистов, неравенство в обществе есть императивное следствие биологической дифференциации индивидов. Пользуясь типологией Макса Вебера, в основе данного неравенства лежит ограничение власти менее приспособленных индивидов. Трудно сказать, чего в истории больше: подтверждений или опровержений данной теории. Одним из доказательств несостоятельности биологического взгляда на неравенство является сословный общественный строй, имевший место в России вплоть до начала XX века. Принадлежность к сословию – социальной страте, отличающейся набором правил и обязанностей, закреплённых законодательно – определялась не личными заслугами индивидов, а лишь родственными связами с каким-либо знатным родом, чьи права были закреплены в правовых документах. История подтверждает, слуги не всегда оказывались глупее, недостойнее своих господ. Это можно подтвердить неоднозначной личностью Смердякова из романа «Братья Карамазовы» Фёдора Достоевского, смышлёность которого не уступала, а даже превосходила ум барина Фёдора Павловича. В произведении Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» мы наблюдаем ярчайший пример социальной стратификации по доступу к власти. Каста Альфа является наивысшей в данном государстве, затем идут Бета, Гамма, Дельта и Эпсилоны – обезьяноподобные полукретины, выполняющие низкоквалифицированную работу. Переход из одной касты в другую невозможен, т.к. принадлежность к ним определяется прямым биологическим вмешательством в физиологию будущего человека на стадии его производства. Однако данный способ создания людей далёк от того, который мы имеем по сей день. Теория классовой стратификации, предложенная немецким учёным Карлом Марксом, уже не рассматривает неравенство как естественный феномен, однако в философии немецкого мыслителя ему отводится особое место. Благодаря классовой борьбе, преодолевая формацию за формацией, человечество способно достигнуть коммунистического, бесклассового общества. Причиной социального конфликта является огромная пропасть в экономическом развитии двух противоборствующих классов: рабочих и буржуазии. Уровень дохода (см. Макса Вебера) играет в данном подходе главенствующую роль. Таким образом можно утверждать, что для Маркса неравенство как причина конфликта между классами являлось необходимым средством для достижения главной цели – коммунизма, иными словами без неравенства достижение равенства социального невозможно. Трудно судить об истинности данной философии в силу утопичности достижения коммунистического строя, стремление к которому было главной задачей Советского правительства в течение XX века. Распад СССР в 1991 году дал повод усомниться в реализуемости данной задачи. Французский социолог Эмиль Дюркгейм, будучи сторонником направления социального реализма, принимал наличие неравенства в обществе как факт. Его теория механической и органической солидарности демонстрировала путь развития общества вплоть до наших дней. Рост социальных конфликтов между индивидами вследствие их «неодинаковости» привёл общество к разделению труда, ознаменовавшему собой формирование органической солидарности, взамен механической. Для этого общества характерна высокая специализация и взаимозависимость индивидов. По Дюркгейму неравенство носит функциональный характер: для выполнения наиболее сложной работы общество привлекает самых высококвалифицированных специалистов, обеспечивая таким образом качественное выполнения поставленной задачи. Такая социальная стратификация в качестве статусных ранговых переменных (т.е. влияющих на престиж) выделяет уровень образования и квалифицированности работника, то есть зависит от престижа профессии на каком-либо временном промежутке. Подробнее этим вопросом занимался социолог Уильям Уорнер. Он разделил общество на три класса – высших, средних и низших – в каждом из которых выделил ещё по две подгруппы: высших и низших. Такая социальная стратификация препятствует застою в обществе, обеспечивает социальную мобильность, стимулирует конкуренцию и экономический рост.