Тайна озера Икс-Су. Закон-тайга

Кстати, в таможенной декларации слово «SEX» означает пол. Мужской или женский.

С прилётом в Амстердам, нас поселили в первоклассный отель. Среди ночи организовали завтрак и каждому определили уютный персональный номер. Я уже смыл с себя дорожную пыль и был на пути в страну грез, когда в дверь постучали. В матовом свете коридора маячила нескладная фигура в черных сатиновых трусах. Руками фигура обнимала подушку.

– Начальник, – сказал комиссар, – можно, я у тебя переночую?

– Что стряслось?

– В моем номере и свет не горит, и вообще ничего не работает. И жара, как в Африке.

– Позвоните в ресепшен, – спросонья посоветовал я.

– Звонил. Они ни в зуб ногой, ни черта не понимают. Я их тоже.

Тяжелый случай. Я выбрался из постели и последовал за помполитом в его апартаменты. В номере было темно и жарко, кондиционер не работал.

– Вы дверь как открывали?

– Вот, этой карточкой, – комиссар вытянул перед собой пластиковую карту с эмблемой отеля.

– Она же включает приборы в вашей каюте, – сказал я, – а это – сканер.

Я кивнул на коробочку у входа.

– А-а-а… вот, сволочи, догадались тоже, провокацию устроили!

Комиссар чиркнул картой в прорези сканера. Ничего не произошло. Он вставил карту не той стороной, не по стрелке.

На шум вышел капитан из соседнего номера.

– Что у вас тут?

– Активируем первого помощника.

– А не поздно ли? – с подначкой спросил капитан.

– Это никогда не поздно, – говорю, – вставляете карту в сканер и называете ему свои данные – фамилию, имя, отчество. Только громко. У них тут голосовой дешифратор.

– Давай ты, у тебя лучше получится, – комиссар протянул мне карту.

– Поехали, – говорю.

– Левин Борис Моисеевич!!! – громко заорал помполит.

Произошло чудо. В номере вспыхнул свет, мягко зашелестел кондиционер. Счастливый комиссар захлопнул дверь, забыв пожелать нам приятных снов.

– С ним будет много хлопот, – предсказал опытный капитан.

Но мы отвлеклись…

Теперь я благополучно миновал таможенную зону и английская мэм с острыми глазами поставила штамп в моей таможенной декларации.

Объявили посадку в самолёт «А-310» английской авиакомпании. У иллюминатора, рядом со мной, сидела юная леди, лет семнадцати. Она была русской и выглядела измождённой. Девушка надвинула на глаза шоры и откинулась на подушки.

– Good night! – сказал я ей.

– Night club, – устало ответила девушка и тут же уснула.

После взлёта началось самое приятное – ранний завтрак. Стюардессы были не молодыми и не очень красивыми. Аккуратные белокурые старушки в красных фирменных пиджачках.

Мне дали картонную коробку с едой.

– Что это? – спрашиваю.

В ответ – классика: «Овсянка, сэр!»

Деликатесное блюдо было из пророщенных злаков овса, этакая клейкая гадость. Съел её, запил кофе, затем «колой», потом попросил пива. В животе уже назревала революция. Всё-таки пророщенный овёс – не наша еда.

Потом в Шереметьево я ожидал своего рейса в Новосибирск. Порядок в животе после английской овсянки требовалось восстановить глотком русского пива. В буфете терминала продавали только безалкогольное. Это уже извращение.

Однажды, в Иране, я посетил местный интерклуб. За столом расположилась компания наших моряков. Лица у всех, как на поминках. При этом стол заставлен грудой бутылок с пивом.

– О чём грустим? – спрашиваю.

– Да вот, набрали гору пива, а оно даже без запаха! – посетовали матросы. – Жуткая гадость, а пить приходится.

В исламском Иране нас сильно раздражал сухой закон.

Теперь я купил баночку «Балтики» в киоске, недалеко от терминала. Банку я поместил в бумажный кулёк и смаковал бодрящий напиток, развалившись в мягком кресле аэровокзала.

Предосторожность была не лишней – в аэропортах милиционеры натасканы, чтобы вычислять нетрезвых моряков и разводить их на деньги.

В Америке, в некоторых штатах, запрещено употребление любых алкогольных напитков на улице или в общественных местах. Но желающий выпить, может лояльно нарушить закон, спрятав бутылку в бумажный пакет. Приличия соблюдены и полицейский никогда не прицепится к тебе понапрасну.

Но здесь – моя милиция меня бережёт.

Ко мне подошёл отглаженный милицейский сержант в мышиной форме. Его напарник выжидательно стоял поодаль.

– Что пьём? – без обиняков спросил милиционер.

Я лениво поднял на него глаза и бегло сказал с американским прононсом:

– What’s the hell d’you want? (Какого чёрта тебе нужно?)

Мент не был силён в английском и, немного замешкавшись, спросил:

– Документы. Паспорт?

– Passport? O’key…