Воевода

Ладога

За всеми этими событиями незаметно проскочил май. Шла вторая декада июня. Неклюд успел добраться до Новгорода и предать послание магистра Ливонского ордена новгородскому посаднику. Гонец магистра к Гедемину сообщил тому его распоряжение, которое касалось Неклюда. Гедемин в свою очередь послал гонца к Чаклеру, который вместе с Бардимом отправился в Новгород. Андреас фон Вильвен прибыл в замок Хакеберг к шведскому королю Эриху девятому. Евпатий, который нашел богомаза Шемяку, с его помощью и помощью своих людей пустил слух об обозе с владычными ценностями, который должен был выдвинуться из Ладоги двадцать второго июня. В остроге готовились к свадьбе Буслая и Даши.

В тереме Евпатия сидел Шемяка и докладывал воеводе о том, кого он успел известить об отходе обоза.

– Как думаешь, Шемяка, сработает наш план? – спросил Евпатий.

– Должен сработать, воевода, – ответил Шемяка.

– Почему думаешь так? – вновь задал вопрос воевода.

– Да к людям ходил, к которым веры у меня нет. Они-то нашим служат, а то ворогам. Не надежные. Думаю, кто-нибудь проболтается. Да народ поговаривает, что видели в городе Иуду боярина Алексея. А он, по нашим предположениям, с крестоносцами связан, – сказал Шемяка.

– А крестоносцы платят Вепрю, так? – рассудил воевода.

– Верно. И ежели это так, то Вепрь получит нужные сведения. Ты, воевода, человечка толкового поставь на выезде из Ладоги. Да чтоб незамеченным был, сведения нужные собирал. Докладывал бы, кто, куда и зачем поехал. Людей подозрительных высматривал, – предложил Шемяка.

– Дело говоришь, богомаз. Наградил Бог умом тебя. Извини, раньше думал, что ты только лики святых малевать можешь, но, видно, ошибся, – сказал Евпатий.

– Да ничего, воевода. Человека насквозь сразу тяжело увидеть. Чтобы понять, времечко надобно, – молвил Шемяка и погладил жидкую острую бородку.

– Через два дня в острог поедем, племянника моего женить. Свадьба у Буслая, а я гость званый, не могу не поехать. Поэтому на двадцать второе и велел обоз собирать, – сказал Евпатий.

– А людей-то подобрал верных из ополчения? – спросил Шемяка.

– Да, есть немного, человек двадцать нашел. Но люди проверенные, кровь видевшие, не то, что мужики из деревень вотчинных владыки нашего. С Ильей пойдут. План-то я уже рассказал им. Лесом пойдут, у большой поляны встанут. И стрелки туда подойти должны. В прошлый раз так решили. Вот приедем в острог, там еще раз все оговорим. Сердцем чую, кровавая сеча будет. Много людей поляжет, – высказался воевода.

– Дело богоугодное. Свою землю идут люди защищать от ворога, не чужую. Дай Бог, сдюжат с разбойниками. Я человек не ратный, на поле боя толку от меня мало, но молиться буду за вас неистово, а нужда будет во мне, все выполню. Можешь, воевода, во всем на меня положиться, – произнес Шемяка.

– Верю, богомаз, верю тебе, – ответил Евпатий и стал разглаживать рукой свою густую бороду. Шемяка взял со стола чашу с квасом и сделал большой глоток.

– А я в победу дружины твоей верю. На праведный бой людей ведешь. Правда смелых и сильных людей любит, – произнес Шемяка.

– Ладно. Через два дня со мной поедешь. А теперь ступай. С Богом, – попрощался с богомазом Евпатий.

– С Богом, – ответил богомаз, поклонился и вышел из горницы.

Швеция. Замок короля Эриха девятого Хакеберг

– Вице-магистр Ливонского ордена рыцарь Андреас фон Вильвен! – торжественно сообщил придворный короля Эриха.

– Введите его, – приказал король. Андреас вошел в зал.

– Приветствую тебя, великий король, и шлю привет тебе от магистра святого Ливонского ордена Фольквина фон Винтерштаттена, – поклонился Андреас.

– Что привело тебя к нам, храбрый рыцарь? Что заставило отвлечь тебя от дел важных? – спросил король.

– Папская булла поручила нам передать тебе, чтобы ты готовил поход на Новгород. В этом послании магистр изложил все свои думы по этому поводу. А на словах сказал, чтобы вы готовили и собирали людей под знамена свои и своих доблестных рыцарей, – произнес фон Вильвен.

– Мой король, разреши мне с двоюродным братом моим ярлом Ульфом Фаси, возглавить войско твое против врагов истинной веры Христовой, – выйдя вперед, произнес ярл Биргер Магнуссон.

– Позволь представить тебе, доблестный Андреас фон Вильвен, зятя моего ярла Биргера Магнуссона и кузена его ярла Ульфа Фаси, – торжественно произнес король и жестом руки указал на находившихся с ним рыцарей.

– Рад познакомиться, – вежливо бросил Андреас.

– Клянусь святой Марией, мы разобьем войска Александра! – воскликнул Биргер.

– Да, мой король. Мы принесем к твоим ногам их знамена и покорим этот проклятый город, – хвастливо произнес Фаси.

– И обратим их в веру нашу, истинно христианскую, – добавил Биргер.

– Как ты считаешь, доблестный рыцарь, сложно будет моим людям одолеть Александра? – спросил король.

– Александр очень молод, но не по годам умен, да и учителя у него хорошие были. Ярослав, отец его, много нашей кровушки пролил да сына своего хорошо учил. Александр не прост, он крепкий орешек. Но магистр наш поможет тебе, великий король. Наши люди сейчас пытаются достать карту порогов и мелей устьев Ижоры и Невы, чтобы твои воины смогли спокойно высадиться на берег и неожиданно напасть на Ладогу и Новгород. Прежде нужно взять этот новгородский пригород, потом вдоль реки Волхов идти на Великий Новгород. Папа Иннокентий четвертый придает очень большое значение этому походу, поэтому возложил на вас эту святую великую миссию, – произнес Андреас.

– Мы с честью принимаем ее, – ответил король. Андреас поклонился.

Шведы стали готовиться к походу и собирать войска. Поход было решено начать следующим летом. Тем временем вице-магистр поспешил в Дерпт.

Лебяжий острог

В остроге с самого утра шли приготовления к свадьбе Буслая и Даши. Евпатий с Шемякой уже прибыли в острог. Бабы ощипывали кур, пекли пироги, выставляли на стол капусту, соленые огурцы и яблоки. С грядок срывали укроп, петрушку и зеленый лук. Бабка Авдотья с Феклой накрывали на стол, расставляли посуду и медовуху. Плотник Федор с помощью Антипа сооружал длинные лавки для гостей. Глаша и Лада готовили рыбу, которою вытащили из сети Мотыль, Калаш, Лопух и Спирька. Пелагея, Лукерья и Софья, занимались невестой. Дашу облачили в красивое платье, которое она с Буслаем приобрела в Новгороде. На голове заплели толстую густую косу и нарумянили щеки. Буслай облачился в косую белую рубаху с вышитым красными нитями воротом. Опоясался красивым кожаным ремнем, одел широкие порты. Наряд довершали мягкие кожаные сапоги, сделанные из мягкого сафьяна. К полудню все приготовления были окончены, и отец Евлампий торжественно обвенчал молодых.

– Согласен ли ты, Буслай, взять в жены рабу божью Дарию? – спросил он.

– Да, – с сухостью в горле ответил Буслай.

– Согласна ли ты, Дария, взять в мужья раба божьего Буслая, – спросил ее батюшка.

– Да, – взволновано произнесла Даша.

– Да убойся жена мужа своего, и живите жизнь долгую в счастье и радости. И вместе переносите все невзгоды и тяготы. Объявляю вас перед Богом и людьми мужем и женой. Аминь, – сказал отец Евлампий и перекрестил молодых.

Дашу и Буслая проводили за стол. Расселись и гости. Рядом с Дашей сидел Архип. Он был очень рад за свою сестру. С Буслаем сидел Евпатий, его дядька. Дядька гордился племянником и полностью одобрял его выбор. Далее, по левую руку от Буслая, расположились дружинники, а с другой стороны остальные жители острога. Начался пир. От всевозможных кушаний ломился стол. Давненько в остроге не было такого богатого праздника. Гости приступили к трапезе.

– Красивая пара! Смотрю на них и не налюбуюсь, – сказал Евпатий Сбыславу, которому поднесли ковш медовухи.

– Выпьем за молодых. Хочу, чтобы жили они счастливо, чтобы лучи солнца каждый день попадали в их дом, чтоб достаток был, чтоб детишек родили таких же красивых, как они сами и, чтоб в доме их всегда был мир и согласие, – торжественно произнес Сбыслав, выпил меда и передал ендову Якову.

– За счастье молодых, – хором закричали гости.

Было весело. Гусляр Зозуля под гусли пел веселые песни, а многие гости ему подпевали. Юродивый Фомка бегал вокруг стола и пытался изобразить подобие танца. Люди весело смеялись, наблюдая его кривляния.

– Гляди, как Фомка скачет, Пелагея, бросай своего Егора и Фомку бери себе. Гляди, какой он бойкий, – смеялась Бабка Авдотья.

– Скажешь тоже, – ответила Пелагея.

– Чего к убогому привязались? – влезла в разговор Лукерья.