Рассказики-4. Криминальные истории

– Как Ольга?

– Порхает чайкой по больничке, -усмешка тоже вышла грустной. На чаек у него фобия: увидал как-то в Ялте сию птичку и накатал про нее комедию. С тех пор все пишет и пишет, не может остановиться. А театрам приходится ставить на сцене – классик же!

– Ну, дай Бог ей здоровья! -Бунин расположился в свободном кресле: -Можно мне с вами? —и налил себе рюмочку: -Я, кстати, принес сегодняшнюю газету. А там попался весьма интересный материал, -он отпил глоток: -Знаете ли вы госпожу Каренину?

– Как-то раз видел чету Карениных на прогулке в Летнем саду, -припомнил Толстой: -Он степенный, в годах. Какой-то крупный чиновник, насколько я знаю. Она молодая, красивая, чуть за двадцать. Улыбчивая приятная женщина. С ними еще был сынишка лет четырех в матросском костюмчике. Хорошенький, в маму.

– Экий ты наблюдательный, Лев Николаевич! —отметил Бунин: -А я хорошо знаком с ее братом – Стивой Облонским. Он многое рассказывал о Карениных. Но с ними я не встречался – не их я аристократического круга.

– Зато звезда мирового писательского сообщества! —рассмеялся Чехов: -И член нашего круга.

– Мерси боку, -слегка поклонился Бунин: -Но что же я вычитал в газете? Анна Каренина попала под поезд на Николаевском вокзале и погибла!

– Боже упаси! Какая жалость! —воскликнул Толстой.

– Вот уж несчастье! —всплеснул руками Чехов и сбил с носа пенсне.

Один Некрасов остался невозмутимым: -Я о Карениных слыхом не слыхивал, но женщину мне очень жаль. А как это с ней произошло?

– Сейчас скажу, -Бунин разлил коньяк по рюмкам: -Но сначала помянем рабу божью Анну.

Выпили, в скорби помолчали. Толстой платочком промокнул слезу. Чехов протер и водрузил на нос пенсне. Некрасов вытер рукавом сюртука нос и усы. Бунин снова наполнил рюмки. Выпили. И Бунин продолжил: -Полиция выдвинула три версии случившегося – несчастный случай, самоубийство, преднамеренное убийство. Но как-то не подходят они для Карениной!

– Почему ты так думаешь? —заглянул в лицо товарища Чехов.

– Трудно объяснить, но она какая-то не такая! Словно с другой планеты, -Бунин схватился за голову: -Господи! Я только сейчас осознал, что она мертва! А я веселился, танцевал… Прости меня, Анна! —он закрыл лицо руками, чтобы не слышать окружающих звуков музыки, смеха, звона бокалов.

Товарищи сочувственно молчали. Чехов гладил Бунина по голове, Толстой зачем-то расчесывал бороду, а Некрасов задумчиво уставился в камин. Внезапно в их замкнутом кругу возник лакей Гриша: -Это вам от Гиляровского, -поставил на столик бутылку коньяка и тихо исчез.

Толстой оглянулся в зал, чтобы хоть кивком отблагодарить за внимание, но виновника торжества уже выносили на улицу под восторженные крики. А веселье продолжалось.

– Я вот что подумал, господа, -оторвался от созерцания камина Некрасов: -Странное какое-то происшествие. Надо бы в нем разобраться. Как вы считаете?

Толстой прекратил ковыряться в бороде: -Я поддерживаю. Хочу понять, что же случилось.

– Непременно! —Бунин выпрямился и хлопнул себя по коленям: -Непременно надо понять! Предлагаю включить наше творческое мышление, господа!

– Я присоединяюсь, -заявил Чехов, разливая коньяк по рюмкам: -С чего начнем? —и выпил. Остальные его поддержали.

Некрасов погладил усы: -Давайте по порядку. Это могло быть убийством?

– Думаешь, ее кто-то столкнул на рельсы? —с ужасом взглянул на Некрасова Бунин: -Да у нее и врагов-то никогда не было и не могло быть!

– Да, сомнительно, -кивнул Толстой: -Совсем молодая. Вращалась в высшем свете, где вряд ли отыщешь убийц. И надо было ее выслеживать, искать удобный момент. А кто-то ведь мог заметить толчок. Слишком рискованно. На такой шаг можно было пойти лишь от отчаяния.

Чехов скептически ухмыльнулся: -Именно от отчаяния! Мы же не знаем, а вполне мог быть человек, готовый на убийство. Например, любовник. Ведь она зачем-то пошла на вокзал. На свидание, которое трагически закончилось?

– Такого не может быть! —вскричал Бунин: -Не пятнайте своими грязными лапами честь и достоинство женщины! Нет у нее любовника, она непорочная жена!

– Ты насчет грязных лап базар-то фильтруй, -погрозил пальцем Чехов: -А насчет непорочности я сильно сомневаюсь. Молодая, красивая. Мужчины наверняка оказывали ей знаки внимания. К тому же муженек далеко не молодец. Хотя сына-то сумел сотворить…

Толстой почесал лысину: -Я тоже сомневаюсь насчет любовника, уж больно быстро распространяются сплетни в аристократической среде. Как круги по воде. Моя женушка давно бы знала и мне сообщила, а она любит совать нос в чужие дела. Да и Каренин никак не реагировал.

– Может быть, весьма умело скрывали связь? —хмыкнул Чехов.

– Нет у нее любовника, еще раз вам говорю! —заверил Бунин: -Мне Стива намекал, будто до замужества у Анны был роман с неким полковником Вронским, но вполне невинный, детский. Да и уехал давно тот полковник из города. Я категорически отвергаю версию с любовником!

– Видел я Вронского в офицерском собрании, -сообщил Толстой: -Бретер, активно участвовал в скачках на ипподроме, но в любовных романах замечен не был. Внезапно подал в отставку и убыл в свое имение где-то под Петергофом.

– Совсем близко от Николаевского вокзала, -заметил с ехидцей Чехов.

– Прекрати, наконец, Антоша свои недоказанные инсинуации! —отмахнулся Бунин.

Чехов наигранно прикрылся руками: -Против таких умных слов мне нечего возразить.

– Значит, убийство исключаем, -постановил Некрасов, оглядев товарищей: -Тогда предлагаю за это решение выпить, -и разлил коньяк по рюмкам.

– Я предполагаю – несчастный случай, -высказался Бунин после того как все выпили: -Шла по перрону, оступилась или голова закружилась. Могла ведь надышаться грязным воздухом вокзала. Задумалась, возможно, а тут паровоз…

Чехов усмехнулся: -Для молодой здоровой женщины это нонсенс. Она бы не пошла по краю платформы при том, что задумалась или надышалась гарью. Да и с головокружениями не отправилась бы на прогулку по вокзалу. В здравом же уме…

– То есть, несчастный случай тоже исключаем? —окинул товарищей взором Некрасов: -Выпьем за согласие!

Гостей в зале осталось немного, в основном группировались у стола с выпивкой, допивали. Граммофон хрипел, выдавливая с пластинки непонятную мелодию. В углу страстно целовалась парочка. Праздник завершался.

– Не вижу я причин для самоубийства. Анна молодая, умная, имеет маленького сына, требующего материнской заботы. Конечно, муж староват, но сколько таких нынче супружеских пар, где женщины смиряются со своим положением. Да, могла бы завести любовника. С неистовой страстью и несчастливым концом. Но никакой любовник не заслуживает смерти после разрыва с ним! Приведу известный вам пример – из-за Казановы не погибла ни одна женщина, -высказал свои доводы Толстой.

– Вы, как всегда, глубоко и верно мыслите, -поклонился Чехов.

– Присоединяюсь! —склонил голову Бунин.

– И самоубийство отвергнуто, -заключил Некрасов: -А что же остается?

– Признать все версии несостоявшимися, завершить расследование и прикончить бутылку! —рассмеялся Чехов.

Что и сделали с удовольствием.

Бунин вздохнул: -Лев Николаевич, не будешь писать о Карениной?

– Нет, извини. Слишком мелко. Подумываю описать Ватерлоо…

Уже все гости удалились, унося граммофон. Лакей притушил свет и собирал катающиеся по залу бутылки. Почти погас огонь в камине.

– Пора на выход, -поднялись Бунин, Чехов и Некрасов.

– Иван, оставь газетку, я почитаю, -попросил Толстой.

Бунин положил на стол газету и пошел по залу, поддевая ногой бутылку. Лакей погрозил ему пальцем: -Не балуй!