Рассказики-4. Криминальные истории

– И что? —после долгого молчания дрожащим голосом вопросил Бунин.

– Убийство, господа! —воскликнул Чехов.

От этих слов холодный ветер прорвался сквозь шторы в зал, тьма сгустилась, затухло пламя в камине. Белинский рассеянно поворошил кочергой угли, чтобы возродить огонь.

– Итак, господа, мы имеем только способ убийства, -Почесал бороду Толстой: -Остальное недоказуемо, -и потянулся за бутылкой.

– Пока недоказуемо, -Погрозил ему пальцем Чехов: -Но можно попробовать…

– Можно, -согласно кивнул Толстой и разлил коньяк по рюмкам: -А с чего начнем? Есть предложения? Я как-то в поисках убийц не силен…

Белинский аккуратно положил кочергу на полку у камина: -Как говорит мой знакомый сыщик Кошко, надо сначала установить личность погибшего. Что мы о нем знаем?

– Немного, -согласился Чехов: -Его фамилия Лосев. Но вот что я нашел в утренних «Ведомостях», -достает из кармана газету и читает: -«На Николаевском вокзале в туалете обнаружено тело прибывшего вечерним поездом бывшего каторжника Лосева, что подтверждается имеющейся при нем справкой. По имеющимся сведениям он ранее являлся активным членом банды грабителей и убийц. Смертной казни избежал, потому что выдал своих сообщников. Потерпевший отправлен в больницу с колотой раной в область почки. Следствие ведет начальник уголовной полиции Кошко». Думаю, это наш убиенный пациент.

– Каторжник! Только что приехал! —чуть ли не подскочил в кресле Бунин: -Выдал своих! Да его точно кто-то встречал! И поквитался. Вот вам самое главное – мотив убийства!

– Согласен, -одобрительно кивнул Белинский.

– Ого! —ухмыльнулся Толстой: -Первая похвала от зоила!

– Я еще скажу! -добавил Бунин: -Узнав, что Лосев выжил, убийца закончил дело.

– Хорошее предположение, -поднял рюмку Чехов: -За него следует выпить.

Что все четверо сделали с удовольствием, а лимончик пришелся кстати. Приятная пауза смакования длилась недолго. Ее прервал Толстой: -Выходит, убийцу надо искать в больничке? И кто же он?

– Ну, мы о нем уже кое-что знаем, -заявил Белинский: -Во-первых, он не пациент, поскольку трое соседей по палате были увешаны капельницами да дренажными трубками, что лишало их возможности передвижения. Антон Павлович, я прав? Во-вторых, он знает о возможных последствиях приема валерьянки. И, в-третьих, он умеет пользоваться медицинскими инструментами. Следовательно, это – медработник в сей больнице.

– Толково, -одобрительно кивнул Толстой: -Вычисляем. Кто там был ночью?

– И, если это бывший сообщник по банде, надо учесть возраст, -предложил Бунин.

Чехов принялся загибать пальцы: -Медсестра, дежурный врач, санитарка, ночной сторож. Под утро прибыли кухарка с поваром, чтобы готовить завтрак. Их тоже нельзя сбрасывать со счета. Ну, кто более нам подходит?

– Медсестра явно не подходит по возрасту, -Отмахнулся Бунин: -Даже если ей за 40. Лосев точно отбыл на каторге лет двадцать. Да и не смогла бы она отлучиться на вокзал.

– По той же причине и санитарка не наш человек, -Согласился Белинский: -А что насчет дежурного врача?

Чехов почесал нос: -Ночь выдалась относительно спокойной, и он спал в ординаторской. Хотя его никто не видел, но выйти без участия сторожа невозможно. Сам же сторож принимал санитарную машину с вокзала. Явно не мог там быть.

– А если имелся сообщник? —предположил Толстой: -Хотя это слишком сложно.

– Остаются кухарка и повар, которые прибыли под утро, -Подвел итог Бунин: -Вполне могли побывать на вокзале. Что известно про них?

Чехов задумчиво покрутил рюмку: -Ничего. На кухне я не был. Но имеют ли они медицинские навыки? И какое отношение имеют к бывшей банде?

– Вот любишь ты задавать сложные вопросы! —Толстой с досадой хлопнул себя ладонью по колену: – А кто отвечать будет?

– Ответит Иван, -с усмешкой кивнул на Бунина Чехов: -Он у нас тонкий психолог, лирик. Разбирается в человеческих душах.

Бунин долго смотрел на погасшие угли в камине, думал, наконец, решился: -Хорошо, я попробую… Кто может работать поваром в больничке? Тот, кто имеет диплом, соответствующий стаж, рекомендации и не старик по возрасту. Есть ли у него медицинские навыки? Сомневаюсь. А мог он проникнуть в реанимационную палату? Нет, слишком занят на кухне. Значит, остается один кандидат…

– Обоснуй! —Потребовал Белинский.

– Кухарке обычно за сорок. Работа неблагодарная и малооплачиваемая. Постоянно отлучается из кухни – в кладовую или вынести мусор. Не уследить за ней. Именно она приносит пищу в палаты, где общается с медсестрами, видит, как они работают, иногда помогает. В своем белом халате она невидимка среди персонала.

– И что? —Скривился Белинский: -Какое она может иметь отношение к Лосеву?

– Да, Иван, -согласился Толстой: -Ты выдвинул серьезное обвинение.

– Возможно… Но давайте представим, что в молодости она была женой одного из казненных бандитов, знала, кто его предал, и считала дни до его освобождения. А затем встретила. Ножом в спину…

– Подходит, -кивнул Чехов: -Мужчина бы разворотил печень, а женская рука слабее.

– Узнав, что Лосев выжил, она вполне могла пройти в палату, чтобы завершить начатое.

Огонь в камине внезапно вновь разгорелся, бросая яркие вспышки в темноту зала.

После недолгого молчания Белинский вскочил: -Я сообщу нашу версию Кошко! – и выбежал в прихожую к телефону. Товарищи, не сговариваясь, тотчас допили бутылку и зажевали лимоном с невинными улыбками на лицах.

Белинский возвратился несколько обескураженный, сел, с грустью поглядел на пустую бутылку и сообщил: -Кошко уже арестовал кухарку…

– Как же мы были правы! – радостно улыбнулся Толстой: -Гриша, пожалуйста еще бутылочку!

– Но только за покушение на убийство на вокзале, -продолжил Белинский.

Толстой недоуменно развел руками: -Не понял…

– А убийство завершил в палате ее брат – дежурный врач.

– Вот это поворот! —Чехов рассеянно протер пенсне: -Тут без бутылки не разобраться…

Гриша степенно направился к серванту.

Вторник

Нынче вечер в клубе проходил шумно. Журналисты праздновали выход новой книги своего московского коллеги Гиляровского «Москва и москвичи». Многочисленные гости сновали вдоль фуршетного стола, выбирая алкоголь с закусками, пили и танцевали под граммофон. Иногда собирались группами, чтобы подбросить виновника торжества на руках. Но так как Гиляровский был телом грузен, не всегда удавалось поймать. Зато много смеялись.

В общей суете только три человека, сидящие в креслах подле камина, сохраняли недвижимое спокойствие. Молчали, смотрели на огонь да потихоньку смаковали коньяк. Наконец, не выдержал Чехов: -Николай Алексеевич, вы так редко посещаете клуб. Каким нынче ветром вас занесло в Питер?

Некрасов с грустью оглянулся на веселящийся зал, вздохнул: -Все дела, дела… Именьице маленькое, дохода никакого, а забот требует немерено. Опять же издатели, мерзавцы, норовят гонорары урезать, а то и вовсе не заплатить. Приходится выбивать, иногда кулаком. Да кому на Руси жить хорошо?!

– «У меня сходные проблемы», -подумал Толстой: -«Только имение побогаче, графское».

К ним подбежал раскрасневшийся от вина и танцев Бунин: -Мое почтение, Лев Николаевич! Приветствую тебя, Николай Алексеевич! —приобнял он Некрасова: -Здравствуй, Антоша! С утра здесь сидишь?

– Да, со вчерашнего, -грустно ответил Чехов.