Янтарный призрак

– Платит, – всхлипнув, отозвался Иннокентий Степанович.

– Надо же! – всплеснул руками Задонский. – Какая забота о доблестных ветеранах! А как же ты ее получаешь?

– Как обычно, в сберкассе.

– А паспорт-то у тебя имеется?

– Как же без паспорта? – удивился Грызунов. – Конечно, есть. Я его в надежном месте храню, в укромном уголке нашего дзота.

– Где? – приподнял брови житель российской столицы.

– В дзоте.

– Дом-здравница особых туристов, – вмешался Игорь. – Они так прозвали свою халупу, где мы его взяли.

– М-да, – задумчиво протянул Николай Михайлович. – Советский человек не мыслит себя без военной терминологии. – Впрочем, мы отвлеклись. Мы, Степаныч, проделали неблизкий путь, чтобы ты показал нам то место в подземельях этого Кенигсберга, где находятся ящики.

– Какие ящики?

– Ты нам тут дурочку не строй! – сорвался на крик москвич. – Я тебе их вчера описал! Большие деревянные ящики с фашистским орлом, свастикой и немецкими надписями! И не вздумай мне врать, что ты их и в глаза не видел, фуфляк старый. Ты их видел, касался их и даже кое-что оттуда вытащил! И если ты мне сейчас, вот здесь, на этом самом месте, не поведаешь все как на духу, мои ребята уложат тебя в другой ящик и закопают живьем! Похороны мы тебе устроим! Единственное, что я не могу тебе обещать, так это духовой оркестр и оружейный салют!

Глава шестая. Под водой

Медленно работая ластами, аквалангисты не спеша плыли, словно две ленивые гигантские рыбы. Эластичные, черного цвета, с оранжевыми полосами по бокам гидрокостюмы плотно облегали их крепкие молодые тела, предохраняя от переохлаждения. Хотя вода и была достаточно теплой, подвергать организм излишним встряскам никто не намеревался – ненужная бравада у подводников была не в почете. Желтые баллоны дыхательных аппаратов, казалось, давили на пловцов своей металлической тяжестью. Но это только казалось. На самом же деле у аквалангов был обратный эффект: они не способствовали погружению, а скорее наоборот, выталкивали тело на поверхность. Поэтому, чтобы легче было погружаться на дно, аквалангисты обвили себя поясами со свинцовыми грузилами.

Вдруг один из ныряльщиков резко дернулся, будто карп, заглотивший насаженный на крючок червя. Второй аквалангист, заметив странное поведение своего товарища, быстро развернулся и завис напротив него. А тот выплюнул изо рта загубник, выпустил очередь пузырей и стал отчаянно жестикулировать и шевелить губами. Он совсем забыл, что разговаривать под водой человечество до сих пор не научилось.

„Кислород кончился! – понял Веригин, едва взглянув на трепыхающегося Решетникова. – Сейчас главное, чтобы он не запаниковал и не наделал глупостей!“

Максим выставил обе ладони вперед, призывая друга к спокойствию, а затем поднес их к животу и изобразил размыкание скоб на поясе и крепежном ремне акваланга. Валентин, сообразив, что от него требовалось, моментально вцепился в застежки. Однако ставшие вдруг непослушными пальцы никак не могли справиться с нехитрыми приспособлениями: скобы не поддавались. В отчаянии Решетников, извиваясь всем телом, словно смертельно раненный гарпуном морской котик, стал рвать предательские ремни, ломая в кровь ногти о прочный брезент и металлические бляхи. В припадке безрассудства он не замечал, что Веригин призывает его всплыть.

„Амба!“ – пронеслось в голове старое, забытое слово из далекого детства.

Амба. Валентин представил, что эти два слога могла бы прочмокать своим скользким ртом любая рыбина от пескаря до акулы.

„АМ-БА“. – С обеих сторон ударило в виски.

„АМБА! Амба! Амба!“

Неожиданно Решетников почувствовал боль в левом плече. Подняв голову, Валентин увидел сквозь стекло своей маски Веригина, сжимающего его ключицу и лопатку тяжелой кистью. Только теперь, уставившись в переносицу своего одноклассника, незадачливый аквалангист понял, что орет во все горло, и вместо того чтобы подниматься на поверхность и стараться освободиться от груза одновременно со всплытием, он застрял у самого дна, теряя драгоценные секунды.

Вдруг его губы, десны и зубы ощутили прикосновение резины. Это Веригин буквально вогнал ему в рот загубник своего дыхательного аппарата. Челюсти Решетникова с непостижимой скоростью сомкнулись.

Валентин алчно всосал в себя спасительный газ, давая работу остановившимся в тяжелом ожидании легким. Надышавшись вдоволь, он успокоился и почувствовал, как сердце стало возвращаться в привычный ритм. К тому же Решетников с удовольствием отметил про себя, что колоколу, в который на несколько секунд превратились своды его черепа, оторвали язык; голова перестала гудеть.

Легкий толчок в грудь рукой Веригина напомнил делающему первые шаги (уместнее было бы выразиться „первые махания ластами“) аквалангисту еще об одном желающем подышать кислородом. Максим жестом попросил Валентина вернуть ему его загубник, а затем ткнул большим пальцем вверх, призывая товарища всплывать. Решетников еще не до конца оправился от потрясения и поэтому весьма неохотно разжал зубы и вынул изо рта каучуковую капу с подсоединенным к ней шлангом. Максим быстро наполнил кислородом легкие и вновь отдал загубник приятелю. Так, передавая друг другу резиновый раструб и попеременно расходуя запас содержимого исправного акваланга, друзья поднялись на поверхность.

– И-и… – Решетников стал наполнять воздухом грудную клетку.

– Все в порядке? – поинтересовался Максим.

– Ага, – в перерыве между вдохом и выдохом ответил Валентин.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – резюмировал бородач. – Давай выбираться.

Поменяв одну стихию на другую, товарищи сняли с себя снаряжение.

– А представь, что все это случилось где-нибудь на озере, в море или на большой глубине, а не в этой искусственной лагуне? – сказал Веригин.

– Даже и не хочу представлять, – вяло произнес Решетников и в изнеможении распластался на кафельной плитке. – Спасибо тебе, Макс, ты спас мне жизнь.

– Ерунда. Обычная подстраховка. Это входит в мои обязанности инструктора по подводному плаванию. Я свой хлеб в нашем акваклубе не зря ем. Правда… – Максим озабоченно посмотрел на аппарат Валентина и принялся с ним возиться, – правда, вот с баллонами какая-то накладочка случилась. То ли их кислородом плохо забили, то ли манометр барахлит, то ли клапан отказал…

– Потом разберешься.

– Конечно, разберусь, – пообещал опытный аквалангист. – Такие фортели нельзя оставлять без внимания. А не то моментально в море.

– Спасибо тебе, Макс, – снова поблагодарил Решетников, передернувшись при воспоминании о пережитом кошмаре.

– Да ладно! Заладил! Прямо как Карлсон и Малыш. „Ура! Свершилось чудо! Друг спас друга!“

– Похоже.

– Для полного сходства осталось только утыкать тебя, как покойника, свечками, наподобие того торта, который уплел Карлсон, а мне воткнуть в задницу вентилятор, на что я ну никак не соглашусь!

– Аквалангист с пропеллером меж ягодиц? – Валентин повернулся на бок и глянул на одноклассника так, что тот сразу понял: к его фигуре мысленно приторачивают дополнительный агрегат. – А ты бы выглядел оригинально, Макс! – По лицу несостоявшегося утопленника скользнула улыбка. – С таким приспособлением тебя бы охотно взяли на съемки фильма „Человек-амфибия-2“!

– Ожил? Да? – поинтересовался Максим, заметив перемену в настроении приятеля. – Шутковать начал? А ну вставай! Хватит разлеживаться! Сейчас сюда придет очередная группа на занятия, надо освобождать место. Понял?

– Ты что, обиделся? – спросил Решетников, поднимаясь на ноги.

– С чего бы это?

– А чего тогда таким злым стал?

– Да я на себя злюсь! Никогда бы не простил себе, Валь, если бы…

– Брось! – не дал докончить Решетников. – Я живуч! Я и в воде не тону и в огне не горю! – Он поднял с пола акваланг и ласты. – Пошли?

– Пошли.

И друзья, поблескивая мокрой резиной гидрокостюмов, зашлепали босыми ногами в раздевалку.

И только в душе Максим понял, что Решетников совершенно пришел в норму и истерика, в любом ее проявлении – от гнетущей подавленности до гомерического хохота, ему не грозит. Намыливая голову шампунем, Веригин спросил:

– А признайся, Валь, испугался?

Валентин сделал вид, что из-за шума воды не расслышал.